Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Думаешь, я этого не знаю? – выплюнул я. – Я люблю ее, Эмметт, и мне охеренно повезло, что она дала мне шанс. И именно поэтому я так поступаю, не знаю, почему ты этого не видишь! Она заслужила свободу и возможность выбора!

– Так какого хера ты отбираешь это у нее? – заорал он. – Ты утверждаешь, что поступаешь так, чтобы она была свободной и делала то, что хочет, но, б…ь, ты дал ей шанс сказать, чего она хочет? Ты хоть раз спросил ее, Эдвард? Ты делаешь выбор за нее, вместо того, чтобы предоставить ей это право!

– Я не могу просить ее выбрать меня! Я не могу взвалить на нее такую ношу и заставить принимать первое в жизни настоящее решение, когда она будет во власти чувств. Чертовски дерьмово так поступать, да? Она всегда охеренно переживает за всех, забывая о себе, потому что всякие мудаки годами втолковывали ей это, и чем я буду лучше, если попрошу поставить и меня на первое место! Она не знает лучшего и выберет меня, а ведь она даже не поймет, от чего, б…ь, отказывается, чего она заслуживает. Она достойна открыть все удивительные стороны нашего мира, только хорошие, знает она это, или нет.

– Самая тупая вещь, которую я только слышал в жизни, – резко ответил Эмметт. – Ты хоть слышишь себя? Какое у тебя право принимать это решение вместо нее – ты что, знаешь лучше, чем она? Относишься к ней со снисхождением? А может, умеришь свой пыл? Ты даже ей не доверяешь!

– Черт возьми, я всецело ей доверяю! – закричал я. – Она лучше всего этого, Эмметт. И, может, она хочет меня, но я не то, что ей нужно. Я недостаточно хорош для нее!

– По твоему мнению, – выплюнул он, подходя ближе и вглядываясь мне в лицо, он все больше злился. – Но, как я сказал, ты даже ее не спросил. Ты просто так подумал и решил, высокомерный придурок. Кому какое дело, что хочет Иззи Биззи, да? Мы же все знаем лучше, чем она, и принимаем решения за нее, и свято верим, что это то, что ей нужно. А может она, б…ь, знает, чего хочет?

– Ты думаешь, я не знаю, чего она хочет? Она хочет будущее, Эмметт. Она хочет в колледж, хочет жизнь подальше от этого дерьма, – кричал я. – Она хочет быть свободной.

– Но она не свободна, – сказал он. – Нет, пока ты принимаешь решения за нее. Я думал, что ты лучше, Эдвард. Но, похоже, я ошибся в тебе. Если ты не видишь, что значишь для нее больше, чем что-либо другое, может, ты и не любишь ее так, как я думал. Может, ей будет лучше без такого урода, как ты.

Как только эти слова слетели с его губ, я переполнился гневом и занес руку назад, нанося удар со всей силой, на которую был способен. Кулак врезался в его челюсть, и он отступил на несколько шагов, пойманный мною врасплох. Но стоило ему восстановить равновесие, как он бросился на меня. Джаспер подскочил и попытался разъединить нас, но Эмметт был слишком силен и добрался до меня первым. Он швырнул меня на стенку, вдавив в нее левой рукой, а правой замахнулся для удара. Но прежде чем он успел, раздался громкий жесткий голос, он отвлек нас обоих.

– Достаточно!

Эмметт отпустил меня, и я мельком глянул в сторону кухни – Алек направлялся к нам, его лицо было суровым. Он схватил Эмметта и оттолкнул его, а потом встал между нами.

– Он не знает, что, б…ь, говорит! – резко сказал я, слезы застилали глаза.

– Я? Это ты облажался, б…ь! – взревел Эмметт.

– Я сказал достаточно! Вы оба без понятия, о чем говорите! Правда в том, что все мы принимаем решения, и это имеет последствия для других, хотим мы этого или нет. Это называется жизнью. Вы, ребята, серьезно, такие тупые, что не понимаете концепции причины и следствия? – с нажимом спросил он, глядя на нас.

– Это не просто нежелательный побочный эффект, – сказал Эмметт.

– Да, это так, – ответил Алек. – Не имеет значения, что сегодня делает Эдвард. Правда в том, что у Изабеллы отнимут право выбора, и виноват в этом будет не только Эдвард. Очень многое у нее отобрали при рождении, и мы это уже не изменим. Вы не перепишете прошлое! А вы стоите тут и несете всякую чушь о свободе, как будто это слово что-то изменит. Вы такие же идеалисты, как ваш отец! Свобода – это то, что вы сами в нее вкладываете.

– Все мы вынуждены идти на жертвы и следовать правилам, которые не хотели бы выполнять, – через миг продолжил он. – На нас отображаются последствия выбора, сделанного другими, и этот случай – не исключение. Если Изабелла захочет быть с Эдвардом, она потеряет право выбора, она будет постоянно ощущать на себе влияние планов других людей, которых будет презирать. Если Эдвард уедет без нее, она потеряет возможность быть с ним. Эдвард решил ее судьбу, когда выбрал собственную, потому что именно это происходит, когда вы кладете на чашу весов любовь и доверие, а потом видите, какое между ними расстояние.

Он повернулся к Эмметту и одарил его многозначительным взглядом.

– Разве не так все расстаются? Разрыв не всегда инициатива двух сторон – иногда один человек выбирает уйти, а другому не дают высказаться. Ты намекаешь, что у Эдварда нет права закончить отношения, если он хочет? Разве это не лицемерно – читать нотации людям, которые вольны делать выбор? Эдвард не решает будущее Изабеллы. Он решает собственное будущее, и, к сожалению, его решение отобразится и на Изабелле – ей придется что-то потерять. Это часть жизни, и все мы с этим сталкиваемся, кем бы мы ни были.

Затем он повернулся ко мне, и я напрягся, меня потряс гнев на его лице.

– А тебе нужно набраться храбрости и пройти через это. Ты сидишь тут все утро и задним числом все обдумываешь, и меня это задолбало. Давай, или иди назад вверх по лестнице к Изабелле, или выходи через парадную дверь, но не надо колебаться посередине. Ты принял решение, теперь ты принадлежишь Чикаго, так будь мужчиной и делай то, что от тебя ждут. Ты или берешь ее с собой, или нет, Эдвард. В любом случае она что-то теряет, вопрос только – что именно. Так что решай, хочешь ли ты, чтобы она разделила с тобой нынешнюю жизнь. И решай немедленно!

Я уставился на него, онемев от его речи. В фойе нависла тишина и напряжение, все вокруг не сводили с меня глаз, а от нервов меня начало подташнивать.

– Я не могу привезти ее в Чикаго, – тихо сказал я через минуту, качая головой. – Не могу привезти ее к этим людям. Они уже достаточно обгадили ей жизнь.

Эмметт застонал, а Алек кивнул.

– Хорошо. Тогда соберись – мы встретимся в машине через пять минут. Если тебя там не будет, я вернусь за тобой, и уверяю – тебе этого не захочется.

Он вытащил из кармана ключи и направился к выходу, исчезнув за дверью без единого слова. Я сделал глубокий вдох, вытер слезы с лица и повернулся к Джасперу. Он сочувствующе посмотрел на меня, но я лишь покачал головой, не желая видеть это дерьмо, и полез в карман. Я достал оттуда связку ключей, снял с нее ключ от дома в Чикаго, а остальные протянул брату.

– Отдай мою машину Изабелле. Я разбил ее «Ауди», а ей нужен автомобиль, чтобы начать с нуля. Если она не захочет взять ее, она может продать машину или, на хер, сжечь, пусть сама решит. Теперь мне уже все равно, – пробормотал я. – У отца все ее финансовые документы. Наверняка она заговорит об этом дерьме, о том, что у нее нет денег, но это не так, и ты ей это напомнишь. Если тебе понадобится что-то еще, больше денег, чтобы помочь ей устроиться, просто дай мне знать.