Дело о давно забытой пощечине

– Когда это было?

– Несколько раз. Последний - числа пятнадцатого или шестнадцатого июля, я точно не помню.

– Это происходило в вашем присутствии?

– Да.

– Хорошо, - с триумфом в голосе сказал Болдуин Маршалл, - не могли бы вы назвать имя человека, много лет возглавлявшего вашу преступную шайку?

Свидетель помолчал секунду, потом повернулся к обвиняемому и виновато развел руками:

– Извини, шеф, я не могу молчать, меня приперли. Никто не просил тебя убивать Барри, мы бы и полюбовно все решили...

– Свидетель, - явно довольный ходом событий прервал его Маршалл, отвечайте на вопрос. Кто был на протяжении многих лет главой и мозгом вашей шайки шантажистов.

– Обвиняемый, - словно через силу сказал свидетель, - Дункан Краудер-младший.

В зале послышались рыдания. Все повернулись в сторону третьего ряда.

У Барбары Кей произошла истерика, она не могла взять себя в руки, только бормотала: "Этого не может быть! Этого не может быть! Этого не..." Мейсон кинул быстрый взгляд на сидевшую рядом с ним Деллу Стрит, она встала, пробралась к Барбаре, взяла ее за плечи и, успокаивая, вывела из зала.

Когда шум, вызванный последним ответом затих, Болдуин Маршалл объявил:

– У меня больше нет вопросов к этому свидетелю. Господин адвокат, вы можете приступать к перекрестному допросу мистера Алекса Симонса.

Мейсон встал со своего места, подошел к свидетелю и несколько минут пристально разглядывал его. Свидетель невольно осклабился под его взором в некрасивой, какой-то звериной улыбке. Все присутствующие в зале, затаив дыхание, ждали вопроса адвоката. Всем было понятно, что настал решающий, самый важный момент процесса и что сейчас все встанет на свои места.

В это мгновение в дверях зала заседаний появился Пол Дрейк и с довольным видом кивнул Мейсону.

– У меня нет вопросов к этому свидетелю, - неожиданно для всех объявил адвокат и по залу пронесся всеобщий стон разочарования.

Мейсон спокойно прошел на свое место.

– У вас нет вопросов?
– не поверил собственным ушам судья Чивородис.

– Да, Ваша Честь, у меня нет вопрос к этому свидетелю, - спокойно произнес Мейсон и по этому спокойствию зрители поняли, что Мейсон отнюдь не сдался, а главный бой еще впереди. Может быть, через несколько минут.

Это поняли все, кроме окружного прокурора.

– Господин обвинитель, это был ваш последний свидетель?
– спросил судья.

– Да, Ваша Честь. По-моему, мы вполне убедительно обосновали обвинение и не сомневаемся, что дамы и господа присяжные вынесут обвинительный вердикт обвиняемому, злостному преступнику и убийце, не достойному называться членом нашего общества!

Болдуин Маршал сел, в его ушах уже триумфально звучали фанфары.

– Господин защитник, вы будете представлять свою версию?
– обратился к Мейсону судья.

– Да, Ваша Честь. Мы докажем Высокому Суду и господам присяжным всю необоснованность обвинения окружной прокуратуры...

– Пожалуйста, - вздохнул судья, - приглашайте вашего первого свидетеля.

– Моим первым свидетелем вызывается мистер Артур Трэгг, - сказал Мейсон.

Бейлиф громко повторил имя свидетеля. Окружной прокурор зашептался с помощниками - имя Трэгга им абсолютно ничего не говорило.

Стройный подтянутый лейтенант Трэгг вышел из комнаты, где обычно дожидаются вызова свидетели, и уверенно прошел к месту дачи показаний.

Он много раз выступал в свидетельской ложе, но впервые - свидетелем стороны защиты.

– Мистер Трэгг, - улыбнулся ему Мейсон, - вы работаете лейтенантом в Управлении полиции Лос-Анджелеса?

– Да, сэр. В Отделе по раскрытию убийств, - ответил Трэгг.

– Вы ведете расследование преступления, происшедшего в Лос-Анджелесе и имеющего связь со слушаемыми делом?
– Упреждая возражение прокурора, Мейсон поднял вверх руку и сказал: - Господин лейтенант, я не спрашиваю вас какое именно преступление вы расследуете, поскольку доказательства одного преступления не принимаются в слушании другого дела. Я просто хочу, чтобы вы ответили: да или нет?

– Да, сэр, - улыбнулся Трэгг Мейсону, чувствуя, что отнюдь не испытывает дискомфорта выступая на стороне Мейсона. Правда, если бы дело слушалось в его округе и обвинителем был бы Гамильтон Бергер, вполне возможно, Трэггу было бы не так уютно.

– Вы ездили вчера вечером в Лас-Вегас и вручали ли кому-нибудь повести о явке в суд на данный процесс?

– Да, сэр. Я отправился вчера в Лас-Вегас в связи с расследованием преступления, совершенного в Лос-Анджелесе и по вашей просьбе вручил повестки мистеру Герману Крански и Анне Крански, представляющейся его дочерью.

– Вы знаете, это их настоящие фамилии?

– Определенно - нет. Я должен назвать их настоящие фамилии?

– Пока нет, господин лейтенант. Скажите, они добровольно согласились приехать сюда?

– Нет, сэр. Но я был с двумя своими помощниками и я умею убеждать.

Мистер Крански пытался сбежать из поезда на одной из остановок, но я ему помешал.

– То есть, приглашенные вами свидетели находятся в зале суда?

– Да, сэр. В комнате для свидетелей под охраной моих помощников, полицейских из Лос-Анджелеса.

– Спасибо, господин лейтенант, у меня все. Проводите, пожалуйста перекрестный допрос, господин окружной прокурор.

– Господин лейтенант, - сказал Болдуин Маршалл, - я не понимаю, какое все это имеет отношение к слушаемому делу, и вам, наверное, хорошо известно пристрастие мистера Мейсона к театральным эффектам.

Мне очень досадно, что представитель законной власти содействует ловкачу-адвокату в выгораживании злостного преступника...

– Господин прокурор!
– не выдержал судья Чивородис.
– Я неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не переходили на личности и, наконец, терпение Суда лопнуло. На вас накладывается штраф в размере ста долларов за неуважение к Суду. Если в у вас есть вопросы к свидетелю, задавайте.

– Ваша Честь, я с достоинством принимаю наложенное наказание, сдерживая нарастающее раздражение, сказал Болдуин Маршалл.
– У меня нет вопросов к этому свидетелю, и я не понимаю какое отношение его показания имеют к слушаемому делу. Господин адвокат...

– Ваша Честь, - вмешался Мейсон, не желая в данный момент сбивать темп процесса и углубляться в перебранку с обвинителем, - я просто заложил фундамент для следующих свидетелей, и если вы позволите мне продолжать представлять доказательства, то в ближайшие минуты вам все станет ясно.