Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Умыл ты нас, Афонин, - признался Кречетов.
– Умыл. А это все? Может, еще что-нибудь?

– Да так, мелочь...

– Что за мелочь? Нам тоже полезно знать, что мы пролопушили.

– А еще, товарищ лейтенант, портупея у вас скрипит. У фрица скрипеть не будет, они портупеи не носят.

Уши у Хаустова вспыхнули. Одна только радость, что в темноте этого никто не видел. Сейчас он и решил, раз и навсегда, что как только вернется на КП, снимет эту чертову портупею и не наденет ее до конца войны.

– Понятно, - решил выручить лейтенанта Кречетов.

А вдруг мы все-таки не те. Всякое может случиться.

– Случиться может, - покладисто согласился Афонин. Чего впустую спорить со старшим лейтенантом.

– А ты нас вплотную подпустил. И без оружия встретил. Автомат у тебя на шинели отдыхает...

– Вас всего двое, а у меня нож под рукой. Ничего, управился бы. И потом, - Кречетов почувствовал, что Афонин усмехается, - Бакурский с пулеметом вас под прицелом держал. На всякий случай. Ему двоих срезать, что комару чихнуть.

– М-да, - протянул Кречетов.
– Серьезный, вижу, здесь народ собрался. А где Бакурский? До сих пор нас под прицелом держит?

– Зачем, он делом занят. Пока мы с вами шумим, он наблюдает. Впереди наших нет, без наблюдения нельзя.

И получилось: вроде бы он учит старшего лейтенанта. Объясняет ему, как надо себя вести, когда впереди наших нет. Кречетов не обиделся. Только еще раз протянул:

– М-да...
– И похвалил: - Порядок у вас здесь. Нормально.

И не стал говорить, как много от них зависит. Если они сумеют подорвать танк, осветить степь, да еще придержат автоматчиков, хоть бы на пару минут, то всем остальным намного легче будет. Сказал: "Удачи вам, ребята!" Знал, что удача им очень понадобится.

Потом офицеры пошли дальше по расположению своих немногочисленных войск.

* * *

По дороге шла машина. Шла с потушенными фарами. Ее не было видно в темноте, но по звуку мотора чувствовалось, что приближается она быстро и вот-вот будет рядом.

Бакурский подхватил пулемет, ударил ладонью по диску, проверил, плотно ли тот стоит на месте. Поднял пулемет на бруствер, утопил сошки, пригнулся и вжал в плечо приклад. Пытался разглядеть прицельную планку и, сам того не замечая, от напряжения, до боли закусил нижнюю губу. В такой темнотище, не то что прицел, пальцы на собственной руке разглядеть было невозможно.

Афонин прислушался, вгляделся в темноту.

– Наши, - наконец определил он.
– Разведка возвращается.

Бакурский опустил приклад, но так и остался полусогнутым.

– Ты что, стрелять хотел?
– спросил Афонин.

– Д-д-д... Д-думал... фрицы...

– Договорились - без команды не стрелять.

Бакурский виновато молчал.

– Ш-ш-ш-ш...
– промчалась темной тенью машина.
– Ш-ш-ш-ш...
– и исчезла.

– Разведка вернулась, значит скоро придут, - решил Афонин.
– Послушаем.

Оба замерли. Молчали, прислушивались. Потом Афонин легонько толкнул Бакурского локтем:

– Слышишь?

– Нет...

Афонин подождал немного, закрыл глаза, прислушивался.

– А теперь?

– Ка-ка-кажется... слышу...

Издалека едва-едва доносился

слабый гул моторов. Он то притихал, то становился громче.

– Вроде стоят.

– Мо-моторы... прогревают...

Потом этот далекий гул стал крепчать, зазвучал громче... Кажется приближался.

– Идут, - определил Афонин.
– Будем встречать.

Он подтянул длинноватые рукава гимнастерки, проверил, легко ли можно вынуть из чехла нож, повесил на шею автомат и зарядил ракетницу. Потом нащупал провод и стал вглядываться в то место, где заложили фугас. В этой кромешной тьме Афонину надо было увидеть, а скорей почувствовать, что танк подошел к фугасу достаточно близко.

– Убери пока пулемет и садись на дно, - посоветовал он Бакурскому.

– З-з-зачем?.. Скоро... По-появятся...

– Фугас рванет, нас здесь осколками накроет. И пулемет покорежить может. Укрыться надо. Когда подорвем, возьмемся за другие дела.

– П-понял...
– Бакурский снял пулемет и поставил его на дно окопа, но сам остался стоять.
– По-по-побуду... с тобой... В-в-вместе... укроемся...

Они стояли, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в нее.

– Ши-ши-шинель...
– вдруг сказал Бакурский.

– Чего?
– не понял Афонин.

– Ши-шинель... надень... По-по-потеряешь...

– Неловко в ней, после боя подберу. И пилотку тоже.
– Афонин снял пилотку и бросил ее на шинель.
– Готов?

– Го-го-готов!.. Будь спокоен...

– Главное не торопись, - напомнил Афонин.
– Сорвешься, всю обедню испортишь. Ракету пущу, тогда давай. Не жалей патронов.

– Не... по-по-пожалею...

* * *

Прошла, прошуршала машина и остановилась возле КП.

– Разведка вернулась. Значит фрицы идут.
– Ракитин машинально дотронулся до повязки, туго стягивающей голову, расстегнул ремень и стал снимать шинель.

– Открывается окно - начинается кино.
– Опарин тоже сбросил шинель.
– Ну, гады, совсем обнахалились. Я из-за них вторую ночь нормально поспать не могу.

– Ничего хорошего в длительном сне нет, - сообщил Лихачев.
– Человек, когда спит, полностью отключается и ничего полезного сделать не может. Наполеон это прекрасно понимал и спал всего четыре часа в сутки. Потому и совершил так много. Стал императором Франции. Неужели тебе не хочется совершить что-нибудь значительное?

– Не хочется, - искренне отказался Опарин совершать что-то значительное.
– И в императоры Франции меня не тянет, - столь же откровенно признался он.
– Я лучше поспал бы.

– Скучный ты человек, Опарин, - Лихачев снял шинель.
– Нет в тебе искорки, никуда ты не стремишься. Не интересно с тобой.

– Да уж, какой есть, - заявил Опарин.
– У меня, между прочим, четвертый разряд по токарным работам. Поставили бы твоего Наполеона к токарному станку, мы бы еще посмотрели кто кого.

Дрозд с недоумением глядел на них. Танки сейчас пойдут, тут такое начнется... А они треплются черт знает о чем. О Наполеоне. И сержант их не останавливает, как будто, так и надо.

Поделиться с друзьями: