День, когда Бога не стало

Женя не смог бы объяснить, что ему нравилось в девушках. Но что он всегда чувствовал, так это холодность. Бывает симпатичная девчонка, а веет холодом. И тогда Женя даже не смотрит на нее.

Пока Светка устраивала танцы под «Многоточие», а Вова подбирал аккорды «Кукушки», Саша с Катей вышли. Они вышли покурить, но не вернулись. Жене тоже хотелось курить, он выпил, и уже нет смысла сдерживать себя. Он попросил сигарету у Юры, который тискал Карину, открыл форточку и закурил. Света пробовала возмутиться, но и сама закурила. Аня рассказывала, как они с Максом съездили на море две недели назад. Начало сезона. Море холодное и дешевое.

Заиграла «На сердце боль». Света выбросила сигарету в форточку, Аня забыла, о чем рассказывала, даже Юра с Кариной отлепились друг от друга. Начались танцы. Кто-то включил гирлянду. Женя не танцевал, он недостаточно выпил. Заметил, что сидеть остались только Марина и спящий Макс. Не зная, куда себя деть, Женя закурил снова. Уже не спрашивал, достал «винстон» из пачки на подоконнике. На повторе песни Марина вышла.

Туалет у Вовы был на заднем дворе под яблоней. Не самое удачное соседство. Тропинка к нему не освещалась – легко оступиться. Уже можно было вернуться, но Марина не возвращалась. Жене было бы безразлично, но стало скучно смотреть на танцы.

Он вышел на веранду. Там целовались Саша и Катя. Они не заметили его или сделали вид. Женя почесал голову и спустился с крыльца. Двор освещала тусклая лампочка. На заднем дворе что-то хрустнуло. В темноте Женя увидел силуэт. Подошел ближе. Марина сидела на тропинке и держалась за колено, сквозь пальцы проступала кровь. Женю затошнило.

Он не знал, что делать, поэтому вернулся в дом за помощью. Саша поднял Марину на руки и внес на веранду. «Мужик», – подумалось Жене. Началась суета. Девушки перебирали аптечку, Саша держал голову Марины и просил ее не отключаться. Рану стоило бы зашить, но Света засыпала ее стрептоцидом и наклеила пластырь. И сказала Вове, что торчащая арматура на тропинке когда-нибудь кого-нибудь убьет. Вова обещал исправить.

Когда шумиха улеглась, а Марина уснула или отключилась, все вернулись к столу. Инцидент всех взбодрил, даже Макс проснулся. Выпили еще. Женя не хотел, но выпил. Голова снова начинала чесаться.

Было около двух ночи, когда Вова все-таки подобрал аккорды «Кукушки». Любимая песня Светы. Женя не любил самодеятельность, поэтому вышел. На веранде никого не оказалось. Кровать пустовала. Вышел во двор, калитка была открыта. Сердце дрогнуло. Он поспешил проверить мотоцикл. Все три на месте. С чего он вообще решил, что открытая калитка и пропажа мотоцикла были бы как-то связаны? Единственная лампа освещала только часть улицы, но вдалеке он увидел хромающую фигуру.

– Эй, – крикнул он.

Не звать же ее по имени. Может, это и не она вовсе. Фигура ускорила шаг. Женя снова крикнул: «Эй», уже громче. Фигура побежала. Ничего не оставалось, как погнаться за ней.

Не с первого раза он завел свой мотоцикл. Фара освещала улицу, но фигура будто растворилась. Женя проехал немного и остановился. Заглушил мотор, чтобы не расходовать бензин, которого и так мало. Нужно решить, что делать дальше. Возвращаться к Вове или ехать домой? Хотелось домой. Но бросать девчонку одну казалось неправильным. Пока он размышлял, фигура снова появилась. Она не видела его и ковыляла навстречу.

– Садись, подвезу!

Марина от неожиданности споткнулась, но Женя успел поддержать ее за локоть.

– Сама дойду.

– Хочешь, чтобы какой-нибудь сбежавший зэк тебя изнасиловал?

И почему на ум приходит именно изнасилование? На ней золотые серьги и цепочка с кулоном. Можно и ограбить.

– Отвали, – сказала она.

Женя не терпел грубости. Он быстро включался, и ему хотелось ответить тем же. Потом приходилось жалеть. Он уже пожалел, что разозлился. Что с нее взять? Девчонка. Еще и пьяная.

– Не бузи, я тебя отвезу.

Марина шаталась, и Жене стоило большого труда усадить ее на мотоцикл. Он и сам был нетрезв. Но рядом с более пьяным человеком организм как-то мобилизуется. Она ухватилась за него так сильно, что он едва мог дышать первые секунды. Потом привык. Ее голова упиралась в его спину, и Женя подумал: «Только бы не стошнило на чистую футболку».

Он остановился у зеленого забора на Пограничной. Она долго сползала с мотоцикла, хватаясь то за его шею, то за руку.

– Ой, – вскрикнула она, села на землю и заплакала.

Ну конечно, обожглась о трубу. Женя заглушил двигатель. В свете фонаря видно было, какая грязная у нее одежда. Пряталась за кучей угля. И пятна засохшей крови. Женя присел на корточки рядом, почесал голову и посмотрел на ногу, волдырь вздулся мгновенно. Ну и ночка выдалась. Женя не любил слезы, но поглядел на израненные ноги, и ему стало ее жалко.

– Ладно тебе! Помажешь пантенолом, заживет.

– Твой друг козел.

– Санек?

– Сказал, что я слишком для него хороша. А сам с Катей…

– Ты сама дойдешь?

Она ничего не ответила. Встала, поправила юбку. Ну и видок же у нее. Наверняка влетит дома.

Женя завел мотоцикл. Ночь была теплая, даже слишком. Алкоголь уже выветрился, и зуд становился сильнее. Нужно снова купить мазь и мазать, мазать, мазать, пока эта зараза не пройдет. Если пройдет. У деда так и не прошло. За семьдесят лет.

У остановки, где в такое время разве что шахтерский автобус проедет, стоял мотоцикл. Правила приличия обязывают остановиться и поздороваться. Мотоциклист мотоциклисту – друг. Женя подъехал. Это были Стас, Каспер и девчонка с выпускного, лицо знакомое, хоть и вдрызг пьяное. Ничего хорошего ее не ждет в остаток этой ночи.

– Ты откуда и куда? – спросил Стас.

– Был у Вована…

– Думал заехать, но вот. – Он махнул на девчонку.

– Что с ней?

– В хламину.

– Я такую же домой отвез.

– У нас другие планы.

Стас усмехнулся, а Жене захотелось расчесать голову до крови. Он попросил сигарету. Затянулся. Посмотрел на девчонку. Он часто ее видел. Симпатичная, мягкая. От таких всегда тепло. Но не сейчас. Почему она не идет домой? Ей точно нужно домой. И Женя хотел домой, но стоял и курил. Стас протянул полторашку пива. Женя не хотел, но отхлебнул. Горькое, теплое, выдохшееся. Зуд не утихал. Женя закурил еще одну. Нужно купить себе пачку.

Он постучал в окошко. Сонная продавщица ночного ларька кивнула ему и протянула синий «винстон» и зажигалку. А ведь хотел экономить. Вернулся к остановке. Стас обнимал за мягкую талию новую подругу. Женя отдал ему долг из двух сигарет, Стас взял одну. Они пожали друг другу руки, Женя бросил взгляд на девчонку, та едва могла сфокусироваться на нем, завел мотоцикл и поехал к дому.

На Одоевского у фонаря он заглушил мотор. Что-то заставляло его так делать поздней ночью. Уважение к соседям или страх получить взбучку от мамы. Он подкатил свою «Яву» к забору, медленно открыл калитку, чтобы не скрипела, но она все равно скрипнула.