День, когда Бога не стало

Как так случилось, что Катя назначила себя главной? Пусть еще расскажет, как нужно одеться.

– У тебя есть шляпа? – спросила она и тронула прядь.

– Кепка.

– Ладно, я возьму тебе шляпу.

– Не надо, – перебила Марина. – Надену кепку.

Это прозвучало грубее, чем планировала Марина. Ей совсем не хотелось показаться грубиянкой перед Сашей.

– Голова болит от чужих шляп, – смягчила Марина.

Саша заерзал на мотоцикле. Катя подошла к нему походкой кошки и обняла за шею. Он повернулся к ней и поцеловал. Это был неприлично долгий и противный поцелуй. Марина пыталась придумать тему для разговора, чтобы показать, что их противная любовь ее нисколько не беспокоит. Но в голове звонко молчало. А ведь столько иногда дурацких мыслей, когда не просишь.

Когда они так сблизились? Почему их разговоры напоминали разговоры людей, знакомых тысячу лет? Прошло всего два дня. Неужели это именно та любовь, о которой Марина читала в книгах? Когда встречаешь своего человека, ты сразу же узнаёшь его. Катя узнала Сашу или Саша узнал Катю? Марина уже мечтала вернуться к себе, броситься на кровать и рыдать в голос. Но они все еще стояли в обнимку и ждали, когда время закончится.

Невыносимо долго длились минуты. На улице стемнело. И видно было, как два красных огонька дрожат совсем близко. «Интересно, какой на вкус язык Саши после сигареты?» – подумалось Марине, но она тут же отогнала эту мысль, почувствовав на себе пристальный взгляд Кати. Она так смотрела, когда Марина что-то не хотела ей говорить. Неясно, чувствовала она ложь или просто иногда так смотрела. Но ее мама, Раяна, отлично гадала на картах. И Катя тоже. Каких-то две недели назад она вытащила Марине червового короля. Значит, он был не для нее.

– Ладно, мне пора, – сказала Марина.

Катя обняла подругу как-то крепче обычного, погладила по волосам.

– Покеда, – подмигнул Саша.

Мотор взревел, Катя ловко запрыгнула сзади, обняла Сашу, и они умчали. Марина вспомнила, как Саша прокатил ее по просьбе Карины. Всего кружок вокруг школы. Марина жмурилась и крепко сжимала его талию, чувствуя под вспотевшими ладонями твердый пресс. Она даже не разглядела его лица, но ей казалось, что сердца их ухнули вместе, когда он въехал на крутую горку, а потом скатился вниз. Неужели это ничего не значило?

Марина заперла калитку и какое-то время стояла и смотрела вглубь двора. Пес Красавчик сонно выполз из конуры, лениво вильнул хвостом в ожидании ласки, но Марина прошла к Зорьке. Летом бабушка держала ее на заднем дворе. В сарае слишком жарко. Марине всегда хотелось подкараулить, когда она спит. Чтобы глаза были закрыты. Но каждый раз корова лежала и смотрела куда-то. Ведь когда-то же она должна спать. И сейчас не спала. Лежала и жевала, о чем-то думала. И ей было хорошо. Вот бы Марина умела так же. Просто быть.

Она попыталась погладить рыжую морду, но Зорька угрожающе мотнула головой. Лучше ее не трогать. Еще весной она боднула пастуха, не сильно, какая-то царапина. Пастух угрожал, что не примет больше ее в стадо, если не спилят ей рога. Бабушка сказала, что тогда она расскажет его жене, что он к Лидке-аптекарше ходит. Рога остались на месте.

Марина зашла в дом. Там было душно. Бабушка спала. А Марине хотелось с ней поговорить. Отчего-то она верила в магические способности бабушки. Она умела предсказывать погоду, а в книжном шкафу рядом с молитвословом имелась черная книжечка заговоров. Некоторые из них Марина использовала. Например, заговаривала воду и давала маме от головной боли. Мама каждый раз говорила, что помогает. В начале весны Марина исполнила любовный ритуал. Нужно было подмести пол, но не выбрасывать сор, а ссыпать его в угол на пороге и сказать что-то про женихов, прибившихся к порогу.

В ванной вода текла по струйке. Марина вышла во двор. В летнем душе всегда есть вода. Ведь Марина каждый день ее набирает. В пасмурные дни, как сегодня, включают электрический тэн. Марина забыла об этом и получила приличный удар от металлического вентиля. Наконец. Слезы брызнули из глаз, и Марина опустилась на резиновый пол.

Удар не был сильным, да и било ее так часто, что можно было привыкнуть. Обида и злость, что копились в ней эти дни, словно нашли выход. Помочь могло только одно.

Марина отключила тэн, быстро, но тщательно помылась, обернулась в дедов халат и проскользнула в летнюю кухню. Технически это был полноценный домик с двумя комнатами. Бабушка намеревалась когда-нибудь туда перебраться из большого дома. В маленькой гостиной стояли диван, кресло, телевизор, большой книжный шкаф, куда Марина регулярно ныряла за свежим, хотя никаких свежих там давно не имелось, романом. В последнее время ее увлекли романы про Анжелику. Ей казалось, что так она изучает французскую историю.

Не включая света, Марина нашла церковные свечи и зажгла одну у иконы Божьей Матери. Такие были почти в каждом доме. Распечатанные на картоне, покрытые полиэтиленом. Бабушка как-то рассказывала про икону, из-за которой никогда не поминала свою свекровь, завещавшую Божью Матерь в золоченой раме какому-то проходимцу. Проходимец ее продал коллекционерам и на эти деньги, по словам бабушки, эмигрировал в Германию. Марина встала на колени и зашептала:

– Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да будет воля Твоя, яко на земле и на небесах, хлеб наш насущный дай нам на сей день и остави долги наши, как и мы оставляем должникам нашим, и не вводи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Аминь.

Марина три раза перекрестилась. Свеча еще горела. Марина смотрела на икону и чувствовала, как ноют колени, особенно раненое, а свеча все не догорала.

– Это нечестно! – зашептала Марина. – Неужели я хуже Кати?

Марина смотрела на Младенца. Доверяла только ему.

– Ты же все можешь. Прошу. Прошу. Господи. Я хочу быть другой. Помоги…

Свеча догорела.

– И упокой душу Жениного дедушки.

Глава 3

На похороны Марину отпустили. Мама долго расспрашивала, чей это дедушка. Пришлось наврать про сестру Жени. Марина рассказала, как они подружились еще весной, какая Аня умная и веселая. Маму этот ответ устроил. Бабушка все приговаривала: «Прости, Господи, грешную душу». И крестилась без конца. Ни бабушка, ни мама не знали никого с Одоевского, поэтому Марина пообещала обстоятельно пересказать все, что будет на похоронах. Бабушку интересовало, кто готовит поминки, а маму – есть ли там знакомые.

Марина нашла единственное приличное платье. Синее. Не потому, что у нее неприличный гардероб, а потому, что иметь платье для похорон еще не доводилось. Синее платье ей досталось от уральской тети. Марина ни за что бы его не надела. Но вот случай представился. Как и обещала, надела на голову кепку. С Микки-Маусом. Солнце пекло, а грохнуться в обморок или залить покойника кровью из носа Марине не хотелось.

Бабушка заставила выпить чай и съесть булочку, потому что поминальный обед не скоро, а урчать голодным животом на отпевании неприлично. Марину подташнивало от мысли, что она снова увидит Сашу. Она накрасила ресницы и брызнула на себя мамины французские духи. У Кати таких нет.