ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.

Вскоре евреи выглянули ещё с одной стороны, как влиятельная сила не только в коммунистических партиях различных стран, но как внушительная влиятельная финансовая и политическая сила в США. Когда Хрущев выдвинул США миролюбивые инициативы по разрядке в холодной войне, то США поставили неожиданное условие — начало переговоров увязали с решением «еврейского вопроса» в СССР. Хрущев не ответил, и это выглядело как его нежелание решать положительно «еврейский вопрос».

Вскоре новоиспеченного антисталинского демократа и либерала Хрущева проверили с ещё одной стороны — в октябре 1956 года преподаватели и студенты МГУ затеяли бучу — провели забастовку под лозунгом предоставления независимости высшей школе и соблюдения демократических свобод, оговоренных в Конституции. Это была уже классическая раскачка «прав» и раскачка «лодки» — ситуации в стране, это мы уже наблюдали в России перед 1905 годом. Хрущев эти «ростки демократии» не поддержал.

В общем — слова Хрущева о десталинизации явно расходились с его делами. А в конце 1956 года несдержанный эмоциональный Никита Хрущев совсем «прокололся» — в обращении к американскому народу 16 ноября 1956 году заявил в конце своей речи: «Нравится вам это или нет, история на нашей стороне. Мы вас закопаем». Даже Сталин себе такого не позволял, он в публичных высказываниях по международным отношениям был тактичным.

В общем, Западу, в том числе и евреям, было понятно, что Хрущев —это если не убежденный сталинист, то — по преимуществу сталинист, а его инициатива десталинизации — это всего лишь мнимый, неудачный обманный «маневр» «для внутреннего употребления» этого полухитрого мужичишки. Понимание этого внутри СССР вызывало только большее раздражение Хрущевым, ибо получилось, как в известном анекдоте: «в результате понюхай — чем твои маневры "пахнут"».

И Запад пришел к выводу — никакой десталинизации в СССР нет; и против Хрущева, СССР надо бороться старыми проверенными большевистскими методами информационной войны.

«Противоречивая, половинчатая политика Н. Хрущева в вопросе десталинизации, а порой и открытое блокирование с реакцией (ввод танков в Будапешт, славословия в адрес И. Сталина и др.) способствовали радикализации оппозиции. В конце 1956 года — начале 1957 года в стране стали появляться подпольные организации, которые, в отличие от уже существовавших, перешли к целенаправленной политической борьбе», — отметили еврейские исследователи Б. Зингер и Л. Беленькая, и скромно добавили: «В их деятельности и выработке политической платформы заметную роль играли евреи».

Про подрывные подпольные еврейские организации в СССР в 1956-1957 годах, я уверен, мало кто из читателей слышал, вот мы в этой книге безграмотность в этом вопросе и ликвидируем. Б. Зингер и Л. Беленькая отмечают любопытную закономерность: «Проводимая Н. Хрущевым политика десталинизации вела к росту еврейского национализма и, как следствие, к возникновению в начале 60-х годов спорадического "еврейского активизма"». Этот традиционный уже революционный «еврейский активизм» — это политическое и религиозное еврейское подполье в СССР, это знаменитое диссидентство и терроризм в виде угона самолетов. Запад «раскусил» псевдодемократа и псевдолиберала Н. Хрущева и продолжил вести ещё коварнее холодную войну — активизировал против советской власти мощный ресурс советского еврейства, которое, как видим из откровений Б. Зингера, стало пресловутой «пятой колонной» Запада в СССР.

Хрущев «ответил» — в июле 1957 года состоялись показательные процессы над членами подпольной еврейской организации Краснопевцева-Ренделя, — в СССР начался опять государственный антисемитизм. А внимательно участливо наблюдавший Запад сразу ответил обвинением руководства СССР, что оно не соблюдает права человека, под которыми советское руководство подписалось в 1955 году. «Роль координатора широкомасштабной международной кампании в защиту прав человека в СССР взял на себя Всемирный Еврейский Конгресс», — отметили Б. Зингер и Л. Беленькая.

А Хрущев в бойцовском пылу разошелся — стал одновременно сражаться на нескольких «фронтах». В 1957 году Н.С. Хрущёв, заподозрив в заговоре против себя, смог устранить от власти «антипартийную группу» в лице Маленкова, Кагановича, Молотова «и примкнувшего к ним Шепилова», и очередной раз удалил подальше от власти и от Москвы министра обороны маршала Жукова.

А в 1958 году, в «добрых» сталинских традициях, особенно — большевистских, Никита Хрущев начал новую волну репрессий против православной церкви — инициировал секретное постановление ЦК КПСС от 4 октября 1958 года «О недостатках научно-атеистической пропаганды», согласно которому 16 октября Совет Министров СССР принял антицерковное постановление «О монастырях в СССР», которое предусматривало сокращение количества монастырей, сокращение закрепленных за ними земель, запрещение наемного труда на монастырской территории. В результате этой очередной антирусской акции в течение года было закрыто 364 церкви, а в 1960 — 1398 церквей, всего до 1964 года закрыли 20000 церквей, 69 монастырей, вдвое сократили число духовных школ; советские власти возобновили пропаганду против «опиума для народа» и священников.

В 1958 году Хрущев жестко расправился с появившимся на почве оттепели русским национальным движением — с возникшей в 1956 году национал-демократической партией Виктора Поленова и с членами возникшей в 1957 году Русской Национал-Социалистической партии Алексея Добровольского. Хрущев в своих шараханьях нажил себе много недоброжелателей с разных сторон.

В конце 50-х годов в СССР закономерно «случилось» «дело Пастернака», которое положило начало новой тенденции в еврейском сообществе и в советском обществе. Борис Исаакович Пастернак (1890-1960) не принимал участие в войне, добровольцем не записался, период войны прожил в эвакуации в Чистополе. В 1945 году этот «смельчак», как сейчас его представляют многочисленные еврейские пропагандисты, начал писать роман, который затем назвал «Доктор Живаго». Понятно по здравому смыслу, по логике, что в ходе написания этого произведения Пастернак неоднократно менял его сюжет: одно он задумывал написать при жизни Сталина с 1945 по 1953 гг., и другое, расхрабрившись, после его смерти. В апреле 1954 года в журнале «Знамя» была опубликована стихотворная часть романа «Доктор Живаго». В 1955 году Пастернак закончил свой роман. И вроде наступили благодатные времена для его издания за счет советского государства — ведь в 1956 году Хрущев решил «развенчать культ Сталина», чтобы свалить на него все кровавые дела коммунистической партии с 1917 года, и с «чистой» партией идти дальше. И в январе 1956 года машинописный текст романа Пастернак передал для публикации в журналы «Знамя» и «Новый мир».

Но поскольку роман Пастернака дискредитировал не только Сталина, но и весь советский строй, СССР, то Хрущев запретил его издавать, очередной раз «проколовшись» перед либералами. Довольно быстро —весной 1956 года Пастернак отдает один машинописный вариант романа пресс-атташе посольства Польши З. Федецкому, а другой экземпляр итальянскому коммунисту Серджо Д'Анджело, которые перевезли рукопись в Западную Европу, и в 1957 году роман был издан в Италии, а затем в Англии.

На пике холодной войны после столкновения СССР с США в Корее — это был хороший подарок американцам. Поэтому неудивительно, что в 1958 году Пастернаку дали Нобелевскую премию, вручение которой откровенно объяснил госсекретарь США Даллес — Пастернак «получил премию за антисоветский роман». То есть США и их союзники «рулили» этой премией в рамках холодной войны, и в данном случае дали премию не за художественную ценность произведения, а сугубо по политическим мотивам Пастернак это прекрасно понимал, поэтому от премии отказался, хотя мог свободно выехать из СССР и жить на эту премию, и этому в СССР были бы только рады.

При этом стоит заметить, что среди неистово требовавших высылки Пастернака из СССР были еврейские писатели и поэты: Б. Слуцкий, Л. Ошанин, А. Безыменский, а Давид Заславский написал в «Правде» гневную статью о Пастернаке «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Сегодня либералы и еврейские пропагандисты «почему-то» упорно не вспоминают этих реакционных еврейских сталинистов и хрущевцев и продолжают клясть Сталина, тоталитаризм и «совок» огулом. «Мученик» Пастернак вместо того чтобы с радостью покинуть невыносимую жизнь в СССР, эту «тюрьму народов», отказался от этой возможности и написал трогательное письмо Н. Хрущеву с просьбой не высылать его из любимого СССР, и Хрущев удовлетворил его просьбу.

Во время горбачевской «перестройки», в период взлёта еврейского общества в СССР, умерший своей смертью Пастернак неожиданно стал гением-мучеником-героем, и если современные либералы каждые 5 лет ставят памятник Мандельштаму, то Пастернаку каждые 5 лет открывают музей. В 2008 году третий музей, посвященный Пастернаку, был открыт в Пермском крае в далеком городке Всеволод-Вильве, в котором Б. Пастернак в молодости проработал всего 5 месяцев помощником-секретарем в конторе местного еврейского «олигарха» Б. Збарского, а в 2009 году по этому поводу в Перми был установлен памятник Пастернаку, а почему не в Переделкино или в Москве? А почему не установить Мандельштаму и Пастернаку, как Бланку-Ленину, почетные памятные доски на каждом доме, куда они зашли чайку попить?

А нескольким десяткам уничтоженных русских поэтов и ученых в 20-30-е годы 20-го века от Н. Гумилева до П. Флоренского — кто и когда установит хотя бы один памятник? А сколько у нас памятников после «перестройки» в России установили Есенину, Шолохову, Твардовскому, Рахманинову, Прокофьеву, Ильину и другим известным талантливым русским писателям, поэтам, композиторам, философам? Кто установит им памятники — олигархи или будущая русская власть в Кремле?

Представляю, как после этого современные «демократы» — контролеры общественного сознания начнут кричать в мой адрес — он разжигает национальную ненависть! К суду его! В тюрьму его! Отвечу — требую достойно почтить память выдающихся русских людей и элементарной справедливости в этом вопросе. А честный философ мне грустно объяснит: кто властвует в России — тот и памятники устанавливает.