Десять ли персиковых цветков

Он немного расслабился, а затем медленно произнес:

– Вы говорите это нарочно, чтобы расстроить меня?

Мое сердце забилось сильнее. Он любил меня так пылко, так страстно… Хотя у меня были добрые намерения, мои слова, как я поняла по размышлении, оказались слишком опрометчивыми. Я молча смотрела на него, не зная, что ответить. Я подумала, что нам не стоит торопиться с принятием окончательного решения.

Сжав меня в объятиях, Е Хуа сказал:

– Я люблю лишь вас и никогда не смогу полюбить другую.

Он произнес что-то еще, но так тихо, что я не смогла разобрать слов. Ох уж этот угрюмый, упрямый мальчишка!

Е Хуа внезапно замолчал, заставив меня вздрогнуть. Однако он не ушел, лишь помог мне устроиться на кровати поудобнее и расправил одеяло. Хоть я и была ранена и слаба, все же не настолько, чтобы быть не в состоянии улечься в постель самой. Но, взглянув на печальное лицо принца, я не стала подливать масла в огонь и молча приняла его помощь. Закончив с одеялом, Е Хуа взял чашу с отваром, что стояла на стуле, и переставил ее на стол. Принц налил холодного чаю, затем неспешно вернулся ко мне и, опершись об изголовье кровати, сказал:

– Я отправил А-Ли в Небесный дворец. Он отделался лишь испугом, но ему нужно несколько дней, чтобы полностью оправиться. Мне хотелось бы и тебя забрать с собой. У Верховного небожителя Лин Бао [81] в пределе Высшей Чистоты есть целебный источник, который может помочь поправить ваше здоровье.

Нахмурившись, он продолжил:

– Однако птица бифан вознамерилась помешать этому. Но, если ты согласишься, он не станет возражать. Отдохни сейчас, а завтра с утра пораньше мы отправимся в Небесный дворец.

81

Верховный небожитель Лин Бао (кит. ????) – верховное божество даосского пантеона, один из Трех Пречистых. Хранитель равновесия инь и ян.

Я слышала о целебном источнике. Это действительно прекрасная идея: мои раны, на процесс заживления которых обычно уходят месяцы, после купания в этом источнике затянутся за два-три дня. Как же хорошо, что я могу получить доступ к целебным водам благодаря положению Е Хуа.

Принц закрыл глаза, желая немного отдохнуть. Но я помнила, что мне по-прежнему нужно отправиться в пещеру Разноцветного пламени, чтобы проверить Мо Юаня. После долгой паузы я все же решилась спросить:

– Вы сегодня еще не разбирали бумаг?

Он приоткрыл глаза.

– Сегодня не очень много дел. Вы сказали, что хотите вздремнуть, я присоединюсь к вам.

Мои губы дрогнули. Е Хуа невинно улыбнулся, как будто не догадывался, что это был лишь предлог.

– Что, уже не хочется спать?

Стиснув зубы от досады, я ответила:

– Хочется, очень даже хочется.

Е Хуа придерживался принципа «никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». В Цинцю большую часть времени он проводил, работая не покладая рук. Несмотря на все произошедшее, Цзя Юнь не дал ему и нескольких дней на передышку, доставив с Небес целый ворох новых бумаг. Принц два дня беспрерывно занимался бумажной работой: он не мог позволить себе даже немного вздремнуть. Я догадалась, что он опирается на мою кровать не столько для того, чтобы меня смутить, но и чтобы не упасть от усталости. Ему требовалась хотя бы небольшая передышка. В мире смертных приговоренному к казни преступнику всегда давали вкусно поесть перед тем, как он отправлялся на помост. Так и Е Хуа нужно было вздремнуть пару часов для восстановления сил, прежде чем снова бежать, чтобы разгрести накопившиеся бумаги. Я притворилась спящей; тем временем в моей голове созревал план. Я рассчитывала дождаться, когда сон сморит принца, – тогда я приму человеческий облик и направлюсь в пещеру Разноцветного пламени.

Но мои расчеты не оправдались: не прошло и половины времени, необходимого для заваривания чая, как я погрузилась в сон. Я уже поняла, что мне приснится. Несколько тысяч лет я ждала его, но он так ко мне и не явился, но сегодня, наконец, в стране грез я увидела Мо Юаня.

Глава 14 Воспоминания о Мо Юане

Первые несколько тысяч лет после того, как души хунь и по Мо Юаня покинули его тело, я была очень подавлена и постоянно ощущала тревогу. Каждый день я мечтала увидеть его во сне, чтобы спросить, когда он вернется. Перед тем как лечь спать, я раз пять или шесть мысленно задавала этот вопрос и старалась твердо держать в памяти слова, опасаясь, что буду слишком взволнована, когда встречу Мо Юаня в своем сновидении, и забуду, что хотела спросить. Но время шло, наставник мне так и не явился, и желание увидеть его во сне постепенно стало ослабевать. Однако длительное время я страдала от навязчивых мыслей, так что мне удалось вспомнить, какой именно вопрос, мучивший меня на протяжении семидесяти тысяч лет, я хотела ему задать.

Сначала мне приснился Чжэ Янь. Он шел рядом со мной, сопровождая к горе Куньлунь, где мне предстояло учиться. Тогда мне только исполнилось пятьдесят тысяч лет. Столько же, сколько сейчас было Е Хуа.

К моменту моего появления на свет матушка родила четверых сыновей, она с трудом выносила еще и дочь, которая вдобавок уже в утробе была больна и родилась очень слабой. Из-за моей болезненности все обитатели Лисьей пещеры окружали меня заботой. За моими четырьмя братьями никто особо не присматривал, но со мной было иначе. Мой распорядок дня соблюдался неукоснительно. Единственными местами, где мне дозволялось бывать, помимо Лисьей пещеры, были Цинцю и лес Десяти ли персиковых цветков Чжэ Яня. Так я промучилась двадцать тысяч лет, но, несмотря на то что я выросла здоровой и крепкой, родители продолжали беспокоиться обо мне.

После того как мне исполнилось двадцать тысяч лет, мои отец и мать по разным причинам стали часто отлучаться из Цинцю, поручая заботу обо мне Четвертому брату.

Следует знать, что мой Четвертый брат, как никто другой, умел вводить всех в заблуждение. Он казался таким смирным и послушным, однако на самом деле вечно искал приключений и попадал в неприятности.

Я обожала его.

Когда отец велел ему присматривать за мной, Четвертый брат, который сам еще был ребенком, усевшись перед Лисьей пещерой и сжимая в зубах стебелек травы, с любовью посмотрел на меня и сказал:

– С сегодняшнего дня я буду заботиться о тебе. Если добуду птичьи яйца, одно оставлю себе, а другое отдам тебе. Если я поймаю рыбу, одну оставлю себе, а другую отдам тебе.

Мы сразу поладили.

В то время Чжэ Янь уже ни о ком не заботился так, как о моем Четвертом брате, и стоило нам только упомянуть его имя, как мы легко избавлялись от любых проблем. Так что Четвертый брат, ничего не опасаясь, носился со мной по всему Цинцю. Так миновало еще тридцать тысяч лет.

Когда у моих отца и матери нашлось время подумать о воспитании единственной дочери, они пришли к выводу, что девочке следует быть нежной, добродетельной, грациозной и великодушной, но, к сожалению, к тому времени я уже выросла совсем другой. К счастью, хотя за пятьдесят тысяч лет, что мы бродили по Цинцю с Четвертым братом, мы натворили немало бед, ничего серьезного не приключилось, и наша жизнь проходила довольно гладко. Так что ничто не мешало нам оставаться своевольными.

И это было так не похоже на то, как вел себя Е Хуа. Я часто беспокоилась, что, хотя Е Хуа всего лишь пятьдесят тысяч лет и его нельзя назвать наивным, ему совсем не присуща безрассудная живость юности. Он так спокоен и выдержан. Сколько бы невзгод ни встречалось на его жизненном пути, он преодолевал их стойко, не роняя достоинства…

Но вернемся в то время, когда мне исполнилось пятьдесят тысяч лет.

Моя матушка тогда начала осознавать, что я веду неподобающий образ жизни, и стала очень переживать из-за этого. Больше всего она беспокоилась, что я не смогу выйти замуж. Запершись в Лисьей пещере, она провела в раздумьях две недели. Наконец ее осенило: она поняла, что, хоть у меня и не лучший характер, я обладаю весьма привлекательной внешностью. Решив, что и для меня найдется подходящая партия, она немного расслабилась.

Однако вскоре Ми Гу доложил моей матушке, что живущая по соседству у подножия горы семья недавно выдала дочь замуж. Маленькая Чжу Инь, с ранних лет оставшаяся без матери, не получила должного воспитания и была немного избалованной, что пришлось не по нраву ее свекрови. Свекровь каждый день находила какой-нибудь повод, чтобы наказать невестку. Чжу Инь было сложно с этим смириться: не прошло и трех месяцев, как она в слезах покинула дом мужа и вернулась к отцу.

Когда матушка услышала о невзгодах, выпавших на долю маленькой бедной Чжу Инь, она снова задумалась о моем будущем и с каждым днем становилась все печальнее и печальнее, пребывая в смятении. Она считала, что, даже если мне удастся выйти за кого-нибудь замуж, свекровь все равно будет бить меня по три раза на дню из-за моего характера. Размышляя о трудностях, которые мне, возможно, придется пережить в будущем, она не могла сдержать слез.