Десять ли персиковых цветков

– Она завидовала, потому что всем нравится ваша внешность.

Я хотела ответить ему, но умолкла, внезапно почувствовав металлический привкус на языке. Изо рта потекла кровь. В глазах Е Хуа разлилась чернота. Обняв меня, он сказал Ли Цзину:

– Темный владыка, прочее оставляю на ваше усмотрение.

Затем принц прошептал мне на ухо:

– Цянь-Цянь, еще держишься?

Я покачала головой. Перед глазами забрезжил мягкий свет, и я провалилась в глубокое забытье…

Глава 13 Любовь

Во времена моего ученичества на горе Куньлунь царили весьма строгие правила. Нужно было вставать в час Дракона и отправляться на занятия, а ложиться спать, погасив светильник, не позднее часа Крысы. Однако благодаря тому, что у меня были неплохие отношения со Старшим, я часто нарушала распорядок. Дождавшись, когда наставник спустится с горы, я прямо под носом у Старшего сбегала с уроков, чтобы поспать пару часов. Если мне везло, я могла проспать до конца часа Змеи. Конечно, мой самый поздний сон длился не дольше часа Змеи. Хотя я и закончила обучение семьдесят тысяч лет назад, эта привычка никуда не делась. Зимой всех часто одолевает лень, но даже в такое время никто не может позволить себе спать почти до обеда.

Поэтому, несмотря на то что накануне случилось столкновение во дворце Пурпурного света и все мое тело было изранено, а руки и ноги нестерпимо болели, я все равно проснулась в конце часа Змеи. С большим облегчением я поняла, что лежу на резной кровати в Лисьей пещере.

Вчера, уснув не вовремя, я не имела возможности увидеть собственными глазами, как Е Хуа вернул нас всех домой из того ужасного места. С его уровнем культивации ему это было под силу.

Ми Гу всегда отличался сообразительностью. Он, должно быть, уже поместил бессмертное тело высшего бога Мо Юаня обратно в пещеру Разноцветного пламени. Но я не была уверена, что он уложил его в нужной позе, в которой всегда спит наставник. Поэтому я, откинув одеяло, собиралась встать, чтобы самой все проверить. Однако стоило мне двинуться, как рана в груди отозвалась ужасной болью, я тяжело вздохнула и тут же почувствовала чье-то легкое прикосновение к своему лицу. Я подняла глаза, чтобы рассмотреть касавшегося, и встретила его пламенный взгляд. Обладатель этого взгляда, лежа на краю кровати, кротко и с восхищением смотрел на меня.

Я замерла.

На самом деле на то была серьезная причина.

В пьесах, которые я смотрела в мире смертных, когда ученый в горах сталкивался на своем пути с шайкой разбойников, ему на помощь являлся оказавшийся поблизости воин. Ученый, приходя в себя от пережитого испуга, всегда мог рассчитывать на появление на сцене жизни молодого и искусного воина. Никогда ни в одной из подобных пьес в самый важный момент вместо воина не появлялся второстепенный персонаж. Ситуация была такова: я оказалась в роли того самого ученого, что в пути столкнулся с шайкой разбойников. Это лучший момент для появления благородного воина Е Хуа, однако вместо него явился персонаж, не имевший никакого отношения к происходившему.

Вот почему я застыла.

Этот второстепенный персонаж долго смотрел на меня, а затем шепотом спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Я осторожно передвинулась поближе к стене и ответила:

– После столь продолжительного сна я чувствую себя лучше раз в семь.

Я – высшая богиня, за последние сто сорок тысяч лет мое бессмертное тело пережило много всего, и нет ничего удивительного в том, что раны на мне затягиваются быстрее, чем на простом смертном, но, конечно, я еще не успела оправиться полностью. Я соврала, поскольку между мной и этим уважаемым господином прежде уже возникало некоторое недопонимание. Дай я слабину, и этот господин тут же коварно и злодейски ударил бы по моей ныне немощной тушке, а тогда беда-беда, протянула бы я лапы… Наша история началась с того момента, как Чжэ Янь подарил Четвертому брату птицу бифан.

Бифаном, которого Чжэ Янь отловил в Западных горах, и был тот самый, разодетый в пышные одежды господин, лежащий рядом со мной на кровати.

Когда Би Фан только стал крылатым спутником моего Четвертого брата, мы вполне неплохо ладили. Он мог отвезти меня в персиковый лес, чтобы я наелась до отвала сочными плодами и выпила немного вина. Однако вскоре он перестал катать меня на спине, и я не понимала почему. Спустя восемьсот или девятьсот лет завеса тайны немного приоткрылась. Выяснилось, что он неровно дышал к Фэнцзю, которая постоянно проводила время со мной, и в этом крылась причина его неприязни.

Поскольку ревность Би Фана была беспричинной, я не стала опускаться до его уровня. Однако он воспринимал все слишком серьезно и постоянно ссорился со мной, из-за чего я приходила в ярость. Так продолжалось изо дня в день, так что, когда он исчез, я тайно радовалась возможности больше не встречаться с ним.

Створки окна были распахнуты, и, хотя еще не припекало, мои глаза пронзило болью из-за солнечного света. Би Фан, придвинувшись ближе, спросил:

– Закрыть окно?

Его дружелюбие напугало меня. Я не знала, как себя вести, поэтому просто фыркнула.

Он закрыл створки окна и вернулся, чтобы подоткнуть мне одеяло. Какое-то время мужчина стоял, склонившись над кроватью, а затем ласково спросил, не хочу ли я попить воды. Даже Ми Гу не смог бы сделать это с такой заботой и вниманием.

Меня в самом деле мучила жажда, но поведение Би Фана вызывало недоверие. Когда он отошел, чтобы налить чаю, в моей голове промелькнула мысль, которая очень обрадовала меня.

С грустной улыбкой я спросила:

– Четвертый брат? Ты – Четвертый брат? Недавно мне пришлось сражаться, из-за этого мои магические силы истощились, и я не могу распознать заклинание изменения внешности. Ты нарочно принял облик Би Фана, чтобы разыграть меня? Ха-ха, внешность и вправду изменилась, но нрав же не скроешь. Скорее всего, ты просто не видел, как обычно Би Фан относился ко мне: с безразличием и пренебрежением…

Бессмертный, наливавший мне чай, внезапно застыл. Он обернулся и с озадаченным выражением на лице произнес:

– Я не изменял внешность, это действительно я, Би Фан! Все бессмертные во главе с Его Высочеством отправились по делам в Западное море, а я остался один в персиковом лесу. Мне стало скучно, и я явился сюда, чтобы увидеться с вами.

Я оцепенела, у меня задрожали губы. Выдавив пару смешков, я сказала:

– Ха-ха, вы, пернатые, всегда отличались более спокойным нравом, не то что мы, четвероногие. Не стоит принимать близко к сердцу то, что я сейчас сказала, не стоит…

По его лицу невозможно было понять, что он чувствует. Однако Би Фан все же принес мне чай. Некоторое время он молча смотрел на меня, а затем произнес:

– Если бы я был рядом с вами в момент опасности, я бы не позволил им причинить вам вред. Даже если бы на кону были все годы моей культивации.

Я смущенно ответила:

– Все мы родом из Лисьей пещеры, поэтому совершенно естественно, что и я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе в битве.

Немного подумав, я решила, что моя фраза по сравнению с его словами о готовности рискнуть самосовершенствованием звучит несерьезно. Кашлянув, я добавила:

– Даже если мне придется пожертвовать собственной жизнью.

А вот это заявление звучит гораздо внушительнее, чем его слова. Теперь я была удовлетворена. Говорить можно все что угодно, это так просто. Кто-то скажет одну фразу, другой произнесет что-нибудь в ответ. Словам необязательно быть искренними, но их всем приятно слушать. Однако мои слова, кажется, не произвели на Би Фана никакого впечатления. Он пристально смотрел на меня, однако смотрел иначе, чем прежде. В его взгляде читался гнев.