Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Сойдя с автобуса, парень свернул в сторону рынка. Поблизости от Пятачка круглые сутки шла торговля, только с наступлением темноты с при­лавков исчезали вещи, появлялось спиртное.

Завьялов, не спускал глаз с серой куртки.

Парень подошел к одному из прилавков и нео­жиданно нырнул под него. Завьялов приблизил­ся, и увидел его рядом с полной женщиной, на вид лет пятидесяти.

– Что желаете?
– тут же спросила она, глядя с надеждой - неужели покупатель?

Лицо женщины показалось знакомым.

– Нет, ничего, - пробормотал Александр и сде­лал шаг назад.

У соседнего лотка купил

пачку сигарет.

– Сашка, ты?
– спросила продавщица, кивая.
– Э-э-э...

– Да мы в одном классе учились! И в детский садик вместе ходили! Эх ты! Я Ольга Соловьева, помнишь?

– Оля?
– Он растерялся.

За двадцать лет хрупкая блондинка преврати­лась в дородную тетю с выбеленными перекисью волосами. А сам-то он разве не изменился? Со­всем седой. Приглядевшись, узнал: точно, она. Оля Соловьева. И удивленно спросил:

– Как? И ты здесь? На рынке?

– Да все мы теперь здесь, - вздохнула женщи­на.
– Куда ж деваться?

– Постой... Ты вроде бы уезжала?

– С мужем. Он военный.
– (Пауза, глубокий вздох).
– Вернулись. Он уволился со службы. Вот, квартиру купили на воинский сертификат.
– (Па­уза, вздох).
– А работы нет. Торгуем помаленьку.

– И как торговля?

– Как у всех. Не идут дела. — (Пауза, вздох). — Денег у народа нет. Крутимся, как можем, едва концы с концами сводим. Но ничего! Не поми­рать же?

И Ольга, тряхнув головой, лихо рассмеялась. На передних зубах блеснули металлические ко­ронки.

– Послушай.
– Он оглянулся, - вон там жен­щина. Рядом с ней парень в серой куртке. Мне ее лицо показалось знакомым. Может, тоже наша одноклассница?

– Да что ты! Ей пятьдесят с гаком! Это наша бывшая воспитательница, разве не узнал? Она тогда молоденькая-молоденькая была. После тех­никума. В старшей группе работала. Ну? Вспом­нил?

– Ирина...

– Михайловна.

– Да. Ирина Михайловна. А рядом кто?

– Ее сын. Младший. Старшему-то лет трид­цать. Уехал в Москву. Говорят, хорошо устроил­ся. А младший областной университет недавно окончил. Юрфак.

– Юрфак? Постой... Я ведь тоже там когда-то учился!

– С красным дипломом окончил. А школу — с золотой медалью. Все говорили не поступит. Деньги, мол, большие нужны. А он взял, да и по­ступил. Сам. Голова! А теперь вот рядом с мате­рью на рынке стоит.

– Почему?

– А куда?

– Ну как же. Юрист, с красным дипломом.

– Эх, Сашка! Ничуть ты не изменился! Все такой же идеалист! Я ему про жизнь, а он мне про диплом. Сам-то как?

– Потихоньку.

– Слышала, ранили тебя.
– Пристально гля­нула на него бывшая одноклассница.

– Было... Так, значит, Ирина Михайловна. А сына зовут...

– Павел. Что, протекцию хочешь составить?

– Да я сам теперь без работы...
– И тут он вспомнил про Горанина.
– Хотя, кое с кем пого­ворить могу.

– Ты о Германе? Слышала, дружите вы. Я еще в школе поняла далеко пойдет Горанин. Так и вышло. Не мужик - танк. Вот за кем как за ка­менной стеной, а?

– Слишком уж много вас там прячется. За этой стеной, - пробормотал Завьялов.

Ольга, блеснув коронками, расхохоталась:

– Ты никак завидуешь! А ведь в школе он к тебе с контрольными бегал, не ты к нему.

– Дались вам эти контрольные!

в сердцах сказал Александр.
– Напомни, как ее фамилия?

– Кого?

– Ирины Михайловны.

– Павнова.

– А он, значит, Павел Павнов.

– Молодцом будешь, если парню поможешь. Он, действительно, умница. Не место ему здесь.

– А кому здесь место? Дуракам?

– Эх, Сашка, Сашка!
– покачала головой Оль­га.
– Все философствуешь. Думаешь много, вон, аж поседел весь!

– Это не от ума. От горя.

– А какое у тебя горе? Говорят, пенсию хоро­шую получаешь, жена работает... Ой, извини! Я что-то не то сказала? Извини.

– Ничего. Все нормально. Ну, я пошел. Счаст­ливо тебе.

– И тебе.

– Да, мне еще зажигалку-Он полез в карман за мелочью. Тут же разорвал пачку, жадно закурил.

Маша будет ругаться, ну да ладно. Встречи с бывшими одноклассниками оптимизма не при­бавляют. Все считают, что он хорошо устроился. И за той же каменной стеной, за Германом Гораниным.

День шестой

Жена ушла на ночное дежурство и Завьялов отправился к Герману, на огонек. Огонек этот ви­ден издалека. Герман дома. Надо отблагодарить за услугу. Горанин теперь ходит по улицам с опас­кой, и с оружием за пазухой, во всяком случае, всем так говорит. Но не знает, кого и чего надо бояться. Или знает? Может, стоит только назвать ему имя - Павел Павнов, и все встанет на свои места? О том, что он, может быть, не один, тоже подумал, но все же решил пойти без предвари­тельного звонка. Кто бы там ни был, лишь бы не Маша. А если Маша? Он сам не понимал, хочет этого или не хочет. Застать их вдвоем и поставить точку? Конец подозрениям, да здравствует факт! Факт супружеской неверности. Неведение - это, конечно, блаженство, но сомнительное. Тот, кто не хочет знать правду, подставляет себя под удар... Доброжелателей хватает. Лучше правду в глаза, чем нож в спину.

Шел быстро и на дорогу затратил не больше десяти минут. Входная дверь была не заперта, но он все равно вежливо постучал. Вспомнив, как в прошлый раз ворвался в дом и испугал девушку, почувствовал стыд. Нельзя быть таким. Это от­вратительно. На стук никто не отозвался, он же подумал, что просто не расслышал и толкнул дверь: разумеется, Герман крикнул «Войдите!», он же не знает, что за дверью стоит его глухова­тый приятель.

В холле первого этажа никого не было, но в кухне, куда он прошел, суетилась высокая худая женщина с красивым, но уже поблекшим лицом. Телевизор работал, герои популярного сериала говорили громко, не удивительно, что женщина не услышала стука. Увидев его, она испуганно ойкнула. Сдавленно, тихо. И тут же зажала ладо­нью рот. Что ее так напугало? Потом кинулась к . пульту и убрала звук.

– А Герман дома?
– спросил он. Женщина закивала: да, да, да! И тут же кину­лась к плите, где варился борщ. Когда обернулась, он понял: что-то говорила. Но с ним нельзя разго­варивать, повернувшись спиной. Горанин и Маша это знают, с ними проблем нет. Переспросил:

– Что, простите? Я не расслышал.

– ...прибираюсь здесь. Герман...

Теперь женщина смотрела ему за спину. Обер­нувшись, Завьялов увидел Германа. Горанин, в голубых джинсах, но голый по пояс и босой, сму­щенно проговорил:

Поделиться с друзьями: