Дети, сотканные ветром. Часть 3

Наваждение спало со Льва, когда над головой пролетел вихрь из лохмотьев. Алчность приземлился рядом с Двуличием. Он недовольно отряхнул лёд, тонкой коркой схвативший его одежды, словно не давеча миазм пролетал сквозь снежную пургу.

— Ушёл наш библиотекарь, — вяло доложил Алчность. — Смекнул, что четверо кошатников не справляются, и нырнул в колодец. Скользкий надоедливый тип.

— Неважно, — откликнулся Двуличие. — Кромешники и опричники выведены из турнира. Прежде чем старик приведёт из Златолужья подмогу, мы достигнем цели.

— Скоро тут будет полно опричников! — непроизвольно крикнул Лев. — Они уже в пути.

Будто только сейчас Алчность заметил подростков, вокруг которых прохаживалась Похоть.

— О, весьма признателен за сведения, — поклонился миазм. — Только не вы ли, негодные детишки, привели кошатников к нам?

Он угрожающе направился к подросткам.

— Живо признавайтесь, зачем вы за нами увязались?! Вздумаете молчать, я вас заставлю проверить, как глубоко Паучиха вырыла своё гнездо!

— Не смей! — не отрываясь от чар, приказал Двуличие.

Алчность будто в припадке затряс головой:

— Какое тебе дело?!

Двуличие помедлил с ответом:

— Похоть, пожалуйста, убереги Алчность от глупостей.

— Меня тоже интересует, почему здесь оказались дети, — произнесла женщина. — Они должны быть со всеми в клетке, что ты сотворил. Если выбрались они, то надо ожидать появление Распутина. Или чего хуже — Киноварного.

— РАЗЛАД НА ПОРОГЕ УСПЕХА, — прозвучал бестелесный голос. — ЛЮДСКАЯ СЛАБОСТЬ.

— Не древнему наморднику нас учить! — завопил Алчность. — Ты должен был выжечь всё людское в Вылко. Мы не спасём никого, если будем и впредь жалеть каждого на своём пути.

Похоть преграждала обратный путь, спереди напирал Алчность, по бокам темнела неизвестность. Ребята прижались спина к спине.

— Ну же, детишки, расскажите мне. Я не хотел пугать вас, — Алчность сел на одно колено. — Ведь вы всегда мне доверяли и докучали своими невзгодами.

Алчность медленно и с трудом стянул маску. Лев почувствовал, как падает в пропасть, но перед глазами продолжало находиться лицо Полыни. Безумная гримаса маски словно отпечаталась на бледном учителе. Спустя долгие секунды его гримаса разгладилась, и перед ребятами появился тот самый человек, который с понимающей ухмылкой выслушает тебя и даст процеженный через сито иронии совет.

— Идиот, — высказалась Похоть.

Полынь пожал плечами:

— И пусть. Мне не терпелось сойти со стези учительства. После сегодняшней ночи даже грамоту об уходе не надо нести на стол Кагорте. Итак, вьюны, вы самовольно расскажете о вашей цели или же преподать вам болезненный урок?

— Урод, — проскрипел Вий и поднял кулаки.

Спиной Лев почувствовал робкое копошение Есении.

— Без глупостей, княжна, — предупредила Похоть. — Не нужно использовать своё перо для ослепления всех подряд. И уж тем более того, кто научил вас этому трюку.

— Мастер Юлия? — пискнула Есения.

Женщина скинула капюшон и поправила толстый хвост рыжих волос.

— Я вам верила! — взвизгнула княжна. — Раскрыла вам душу! Я даже сестре о многом не говорила.

Полынь ехидно прыснул в кулак:

— Прежде чем подыскивать замену почившей матушке, лучше накажите вашей охране вынюхать всю подноготную у кандидатки. Этой пропащей женщине я бы не доверил воспитание благородных барышень.

— Умолкни!

Слеза на маске Скобель блеснула, и Полынь упал на оба колена. Вспышка гнева, направленная на мужчину, окатила даже подростков.

— Клянусь, княжна, наши девичьи тайны останутся непостижимы для ушей недостойных мужланов.

Болезненно хихикая, Полынь поднял лицо и подмигнул Льву:

— Подзаборной черни всегда занятны переживание наследниц Великих родов.

— ХВАТИТ.

Двуличие покачнулся, и ветер резко утих. Рухнув, капли и искры омыли мост.

— Не сомневался в тебе, — похвалил Полынь. — Дай мне минутку разобраться с детишками. Не будем терять время и начнём с крови подороже.

Полынь потянул руки к Есении.

— Отец, останови его! — воскликнул Лев. — Мои друзья не виноваты.

Полынь отшатнулся от подростков, словно от огня.

— Вам ничего не угрожает, Лев, — сухо сказал Вылко. Пауза за чёрно-белой маской выдала его нерешительность. — Мои товарищи испугом пытаются узнать причину, по которой ты шёл за мной. Мне бы стоило смастерить темницу похитрее.

Тем временем Полынь руками вцепился в шевелюру. Ноги его заплетались, точно голова шла кругом.

— Ты похож на него? — шептала Скобель, развернув Льва к себе. — Нет… не помню.

Она неотрывно всматривалась в лицо трубочиста, её ногти впивались в его плечо. Если раньше мальчика от внимания рыжеволосого мастера бросало в жар, то сейчас его пронзил ледяной холод.

— Нисколько не похож, — в голосе Двуличия не было ни грусти, ни чего другого. — Лев — отражение женщины, что любила Вылко.

Скобель прикрыла маску руками, как будто ей опротивел вид Льва.

— Почему? Почему именно сейчас? — причитал Полынь. — Ой, как неспроста.

— Да, мой друг. Кагорта строила козни для нас, избрав наживкой Льва.

— Очередная её ловушка?! — взвизгнул Полынь.

— Нет же, — Вылко протянул руку к другу. — Не впадай в безумие.

— Угу, он на полпути к психушке, — тихо оценил Вий.

Полынь действительно пугал своим поведением, его метания грозили взрывом. Он напялил маску, не переставая бубнить себе под нос проклятия.

— Я всё объясню после того, как мы закончим, — сказал Вылко, но пособники не слушали его. — Доверьтесь мне.

— Ты заодно с ними! — Полынь замер, пришедшая мысль заставила его остолбенеть.

— Прошу, Яков…

— Не зря повсюду ошиваются кромешники и опричнина. Ты хочешь сдать нас взамен на своего выродка!

Зелёная маска ожила и зло оголила зубы. Теперь пришла очередь замереть Похоти и Двуличию.

Вылко заговорил с осторожностью:

— Никогда на свете я вас не продам. Я считал, что для признания найду более подходящее время.

— Не зря ты выбрал двуличие, друг, — прервал его Полынь. — Ты заражён им с рождения!

На крики мужчины один из фонарей затанцевал на единственной ножке, будто желая разрядить людскую ссору. Он зарядил пружину до конца и прыгнул на Алчность. Капюшон Миазма мигом заняло пламя.