Дети, сотканные ветром
Шрифт:
Поблагодарив долговязого фонарщика, хозяйка защёлкнула затворы на двери.
– Подозреваю, тебя зовут Вий, – уточнила старушка. – Замёрз? Проходи к камину и познакомься с ребятами.
– Матфей, – первым откликнулся сварливец.
Лев в знак приветствия поднял ладонь, а сам тем временем подумал, что, если новобранцы Собора будут регулярно пребывать, тогда дом придётся покинуть. Он полагал, что сверстники куда легче вытянут из него правду, и на снисхождения в таком полоумном возрасте полагаться не приходится.
– Вий Гончар, – представился мальчик.
Он прятал
– Кто… – она осеклась. – Ребята на сегодня хватит, ступайте по кроватям.
Матфей попытался что-то высказать, однако, под твёрдым взглядом старушки, предпочёл подавиться недовольством.
– Как ты думаешь, кто его так? – осмелился спросить Лев, когда он и Матфей поднимались по лестнице.
– Откуда мне знать. Вероятно, потому он приехал раньше срока. Получив приглашение от Собора, в низах редко кто задерживается. Грамота с печатью трёхголовой башни, как средство против многих бед. Ладно, спи. Завтра будет видно, кто кем является.
Матфей зашёл к себе в комнату, и Лев, ощущая противоположную опустошению чистоту в мыслях и теле, вышел на балкон. В тот самый момент высокий мужчина с цилиндром на голове, воспламенил раздвижным посохом последний на улице фонарь.
– Надеюсь, что не будет, – закончил мальчик.
Глава 8. Тишина убежища.
Желание что-то предпринять на корню губила лень. Мальчик предавался бездействию, даже когда взволнованный голос хозяйки возвестил о прибытии очередного подмастерья Собора.
Четыре прошедших дня после расставания с говорящим филином исчерпали себя без нужной пользы и лишних потрясений. Впереди ещё один и с уже присущем для себя обычаем Лев повертел янтарь, висевший на изголовье кровати. Камень – ядро его надежд и смелости.
Он едва успел заправить постель, как за ним поднялись. В дверь соизволили постучать, когда её наполовину распахнули. Лев растерялся, увидев паренька, чьё появление вчера обеспокоило хозяйку дома.
– Ты всё готов проспать! Матфей и Клим ждут нас завтракать, – Вий по-хозяйски вышел на середину комнаты. – Клим приехал утром. Как и я, он новобранец страты Ветра. Вроде бы его край зовётся долом или полем. Клим с Кленового Поля. Да, так он и представился. К слову, Матфей говорит, ты носишь родовое имя.
Лев пытался вникнуть в суть разговора, долго прикидываться невеждой не удастся:
– Лукин. Ты про него?
– Ага. Откуда оно у тебя, – Вий посмаковал недоверчивую ухмылку. – И откуда ты сам?
– У меня нет постоянного дома.
Вий понятливо покачал головой и уставился в пол. Лев полагал, что потушил его настырность, но, похоже, откровение привело к более откровенному ответу:
– Отстойник номер шесть на ветви Бликов – вот моя родина. И предки мои, что они есть, что их нет, ничего не меняет.
Лев взглянул на лоб парня. Бабе Яре как-то удалось вывести ссадину. Наверняка теми
же мазями, какими она смазывала его шею. Вий заметил, куда целился Лев и перевёл взгляд в сторону. Ярко-синие глаза будто застопорились на кровати.– Ух ты!
Парень так резко потянулся к янтарю на изголовье, что Лев от испуга ударил его по руке. Вий отскочил назад. Смущение спустя неловкий миг он заменил презрительной усмешкой.
– Врун ещё и скряга, – бросил Вий. – Спускайся, Баба Яра ждёт.
– Дело не… – не сумел закончить Лев и взглядом проводил за дверь нового знакомого.
«Никому не доверять камень», – последние слова Дуромор возникли в памяти и навязчивой мухой болтались в голове.
Кухня, которая понравилась в первый день, потеряла уют для Льва. Сказывалось напряжение, с каким он садился за стол к завтракающим ребятам. Хозяйка возилась у чугунной плиты, набивая деревянный короб углем:
– Милок, еда в котелке. В кувшине молоко, – Баба Яра цвела радушием. Она радовалась, что в её дом наехало столько гостей. – Ягоды на столе привёз Клим. Как же давно я не гуляла по лесу, мальчишки. Ох, грибы из теплицы не сравнятся с лесными. Пожалуй, парочку не брошу в кашу, пусть пахнут хвойной чащобой.
Матфей покривился от слов хозяйки и, отодвинув миску тушёных овощей, обратился к Климу:
– Твой дед владеет пастбищами, и всё-таки ты причислен к страте Ветра, – его недоумение скорее походило на упрёк.
Лев задержался над котелком и украдкой посмотрел на упитанного парня с густой русой шевелюрой. Вий, допивая молоко, также прислушался, и было с чего. Речь Клима звучала тихо и зачастую невнятно.
– Д-дедушка говорит, дабы управиться с хозяйством хватит и д-десятка чар, которым сам меня обучить, – сообщил он, тыча вилкой варёную морковь. – Платить за б-бесполезное знание дед не намерен.
– Тогда у него где-то завалялось царское дозволение, – усмехнулся привереда. – Закон жёстко карает самовольное обучение.
Баба Яра постучала пальцами по его голове:
– Крохотка, от пересудов о законах за столом чиновники язву зарабатывают. Подкрепитесь как следует, мальчишки, нас ждёт долгая охота. С каждым годом собирать первогодок всё накладней.
– Тогда нам нужны деньги? – спросил Вий. Наспех уехавший из дома, он вряд ли располагал какими-то средствами.
– Не беспокойся, дорогой, Собор сполна возместит мои затраты. Не то меня волнует, – хозяйка посмотрела на Льва. – Милый, если желаешь, останься дома. Нет причин тебя таскать по базару.
– Хорошо.
Обстоятельство, по которому Лев избежал тесного общения с чаровниками-подростками, подняло его утреннее настроение, что не скрылось от ребят. Когда он спускался провожать хозяйку и её подопечных, новобранцы Собора нетерпеливо толпились в прихожей и о чём-то оживлённо перешёптывались. Заметив Льва, они сразу замолкли. Только Клим посмотрел на него с толикой пристыженности.
Природа потеплела, и Баба Яра нарядилась в летнее закрытое платье, да и ребята, кроме Матфея, надели льняные рубашки и шерстяные кепки. Придира неизменно находился в свитере, как медвежонок в собственной шкуре.