Дети, сотканные ветром

Сахар никак не растворялся в чае, и Лев лихорадочно дробил его ложкой. Будь перед ним взбалмошный сосед Бабы Яры или же чуди, он счёл бы их слова безумием. Однако из уст Феоктиста Киноварного сумасшествие звучало обоснованным явлением.

– Камень просто зажигает свет в темноте, – как во сне проговорил Лев. – Неужели, моя одарённость сводится к доставшемуся по наследству камню?

– Твой дар заключён в его ношение. Представь, янтарь для многих, кто возьмётся за него, сделается подобным гранитному валуну. Согласишься на обучение в Соборе и, возможно, ты не только не замедлишь поиски, но и ускоришь их.

– Я не готов. К тому же, наверное, уже поздно?

– К сожалению, двоим соискателям не прибыть к сроку, – посетовал гость. – Я не намерен упустить два шанса, которые дадут отроку путь к достойному образованию. Тем более, не желаю, чтобы такой потрясающий инструментарий послужил причиной чьих-то бед. В узких улочках Златолужья слухи о столь дорогой вещи живо достигают самых тёмных мест.

Мальчик рассеянно покачал головой:

– Неплохо бы посоветоваться с Бабой Ярой.

Киноварный расслабился в кресле, словно сделав всё, что от него требовалось:

– Справедливо. Ведь сдаётся мне, наше чаепитие прошло так, как было ею запланировано.

Киноварный встал, мягко отпихнув заскучавшего котёнка, и достал из внутреннего кармана медные угловатые часы, совершенно неуместный к облику франта.

–Засиделись, – отметил мужчина и направился в прихожую. – Городовой Боремир Сухой будет оповещён о твоей невиновности. Мне же необходимо завершить дело, по которому я прибыл в Златолужье и предложить оставшееся место отпрыску одного благородного, но находящегося ныне в плачевном состоянии семейства. Путь же до Сточных вод проходит едва ли не через весь город и…

Феоктист Киноварный замер с глупым недоумением, которое в очередной раз сбило у Льва впечатление о нём как о серьёзной и пугающей личности.

– Боюсь, что такое расстояние не преодолеть в одном ботинке. Проповедник?!

Из кухни, волоча в зубах пропавший ботинок, появился кот с небывалым для него виноватым видом. Гость милостиво улыбнулся и погладил его по голове:

– Понимаю, старина. Ох, уж молодёжь.

Он повернулся к мальчику, надев на лицо маску непреложной серьёзности.

– Юноша, прошу хорошо обдумать моё предложение. Собор одаривает подмастерьев множеством преимуществ по сравнению с теми, кто живёт в городе незаконно. Понимаю, времени крайне мало. Сообщи о решении госпоже Вежде. Уверен, она найдёт средства, дабы уведомить меня до полуночи. Надеюсь, до скорой встречи… Лев.

Лев не был уверен, что застанет вечер в этом доме.

Киноварный вышел в сад и некоторое время рассматривал чудные дома, перед тем как отправиться вниз по улице. Лев же долго не покидал гостиную, обескураженный развитием своего пребывания в чужом мире. Разговор с господином, который казался более таинственной персоной, чем сердечная Баба Яра, оставил множество вопросов без ответов.

В неподвижной атмосфере зала только котёнок резал ходом солнечный свет. Оставшийся без жертвы, он крадучись двинулся на ноги мальчика, но его перехватил Проповедник и, держа за загривок, утащил оробевшего проказника. Даже коты здесь чересчур умные и оттого подозрительны, подумал Лев и вдруг испытал стыд. Нужно рассказать Бабе Яре всю правду, или же бежать пока возможно.

Однако при появлении хозяйки дома у Льва скрутило внутренности. Баба Яра зашла запыхавшаяся, но радостная. Ребят отяжеляли полные рюкзаки и усталость, но по их виду легко понять, что в прогулке им было весело.

– Не скучали? – спросила Баба Яра у Льва и оказавшегося рядом Проповедника.

Вий усмехнулся и с облегчением скинул рюкзак, чтобы волоком перетащить к себе в комнату. Само собой, он будет долго дуться. Лев не станет оправдываться за то, что он спас ему жизнь.

Вплоть до вечера Баба Яра хлопотала по дому, и Лев не выкрал у неё и минутки для того, чтобы сообщить о приходе Киноварного. Говорить при сверстниках он не решался.

На ужине хозяйка устроила маленькое торжество и вдобавок подарила будущим подмастерьям Собора по свитеру.

– Когда зимние ветра пронзят башню насквозь, тёплая кофта напомнит вам про последние деньки лета, – Баба Яра подняла кружку с морсом. Будущие подмастерья откликнулись на её жест. – Может, вы даже вспомните меня.

– Музыкальных посиделок и впрямь будет не хватать, – пробубнил Матфей, чем растрогал хозяйку.

– Тогда занимайте места поудобней! Вечер только начался.

Лев, сославшись на недомогание, поднялся к себе в комнату.

Я же не такой, как они, мне не место рядом с ними, думал он, когда донеслась снизу мелодия.

К закату зазвучали чудесные мотивы. Через перекрытие музыка без проблем добиралась до слуха, выплетая узоры в голове. Сегодня Баба Яра не играла печальных мелодий, и Лев, прислушиваясь, наполнялся смелостью. Он не заметил, как задремал. Ему снился сон, где веки его окаменели и сквозь них пытался пробиться зеленоватый свет. Перед пробуждением краски превратились в жутковатую разведённую тушь.

Баба Яра гладила его по волосам. Мальчика окружал запах высушенных цветов и дрожжей. Загрубевшие с возрастом руки отдавали ласку неуверенно, словно отвыкли от такого применения. Лев принялся моргать как можно резче, точно хотел отогнать чувства, что оставила дрема. Однако нежность старушки напомнила о времени, когда его мама цвела. Он зарылся лицом в подушку, и наволочка сделалась сырой.

Баба Яра теперь не решалась дотрагиваться до него.

– Как жаль, что господин Киноварный, не повстречался мне, – сказала бабушка.

Лев понял, что был дураком, а Киноварный прав. Баба Яра устроила их чаепитие наедине.

– Похоже, он не предложил того, что тебя было желанно.

– Я не знаю, как быть, бабушка, – наконец сказал Лев, потирая глаза, которые болели от света лампы Бабы Яры. – Вы научите меня пользоваться камнем?

– Нет, милый. Нельзя, и не потому, что закон запрещает. Просто ты не сможешь всё время находиться в моём доме. Не запрёшься в себе, словно сегодня в комнате. Ребята между собой считают тебя зазнайкой.

– Ещё вруном и скрягой.

– Да. Но они добрые мальчишки, хоть Вий бывает резок, а Клим зарывается в себя. Надеюсь, в Соборе они будут держаться вместе.

Баба Яра встала с постели. Уже в двери Лев остановил её:

– В Соборе мне было бы безопаснее, чем в Златолужье?

– Защита и обучение – это то, для чего задумывался Собор Трёх. Я лечила твоё тело, пока ты был без сознания. Я видела подобные увечья много раз. Тебе надлежит научиться защищаться от собственных чар.

Лев посмотрел в окно. Луна взобралась высоко, ночь перевалила за середину.