Дети, сотканные ветром

– Милый, не давай баловать котятам, – последний раз наставляла Баба Яра.

Когда они вышли в сад под поливающее лучами солнце, и Лев остался один в доме, чувство облегчения, которое он ждал, уступило место обиде. Знакомой, разъедающей внутренности, которая приходила к мальчику множество раз за детство, проведённое во дворе красного дома.

Впрочем, он никогда не находил общий язык со сверстниками, так с чего должен понравиться детям, выросшим в ином мире.

Время в одиночестве шло медленно, разум от безделья выдавал несвойственные Льву желания. Ему представился случай выявить загадки и странности приюта, помимо старого умывальника и неуловимого хвостатого семейства. Однако стоило обдумать направление поисков, как на пути вырос Проповедник. Лев предпочёл спрятаться у себя в комнате от кошачьих подозрительных глаз. Хотя после знакомства с филином Дуромором, он готов приписывать людские повадки чуть ли не подсвечнику и настольным часам.

– Где же тебя носят дряхлые крылья? – сердился мальчик на пугача.

Как бы сильно Лев ни злился, тяжёлая на характер птица оставалась исходной точкой его мечтаний. Вот-вот Дуромор прилетит и раскроет тайны, что сопутствуют ему при жизни. Расскажет историю янтаря и его мамы или же отведёт к человеку, у которого найдутся ответы. Тот человек будет очень похож на самого Льва. Пригретый подобной надеждой и лучами солнца через ячеистое окно мальчик задремал. Недолго продлилась сладкое забвение, вскоре тепло растворило жуткое предчувствие, рождённое на краю грёз и яви. Тишина стала его источником.

Её Лев не терпел с детства. Он задержал дыхание, и голова к облегчению начала забиваться звуками дома: потрескиванием деревянных перекрытий, перебежками мягких лап на чердаке и бряканьем труб в ванной. Не находя себе место в комнате, он подскочил к окну. Ему вчера удалось пройтись по городу, но тогда взор притуплялся страхом. Теперь же скупого вида из окна не хватало. Желание вновь пройтись по улочкам города чаровников пересилило боязнь к его жителям. Даже выпрыгивающий из памяти дворник с деревянной головой не так пугал.

Часы под лестницей пробили полдень.

Кипа газет в гостиной, сперва казавшаяся напрасной затеей, заинтересовала Льва. Среди незнакомых букв в них печатались добротные иллюстрации, а в жёлтом вкладыше – схемы странных механизмов.

– Каталога покупок, – догадался мальчик.

Прихватив с кухни краюшку рыбного пирога, Лев обложился газетами на полу. Механизмы на жёлтых страницах разнообразием не отличались. В основном были конструкции, предназначенные для быта: дворники, носильщики багажа и товаров, а также для работы в саду. Были и те, для которых мальчик не придумал применения.

Лев решил во что бы то ни стало выучить письменность чаровников. Для него оставалось загадкой, почему их язык ничуть не отличался от его родного.

Часы пробили два удара. Лев почувствовал его как в прошлый раз.

Мальчик боязливо подошёл к окну гостиной. Феоктист, именуемый Киноварным, ожидал у калитки с поднятой в приветствии шляпой.

Прятаться было бесполезно.

– Добрый день, хозяйки нет дома! – сообщил Лев с порога, надеясь спровадить гостя восвояси.

– Досадно, – мужчина отбил трость, стряхивая с наконечника землю. – Полагаю, моё скорое известие о приезде задержалось в пути. Трудно распоряжаться расписанием в преддвериях открытия врат. Всё же дела мои совпали с посещением Златолужья, а не откликнутся на просьбу госпожи Вежды было бы непочтительно и опрометчиво. Могу ли надеяться на то, что ты передашь хозяйке мой ответ?

Лев кивнул. Гость же продолжал тихонько обстукивать тростью порог дома, и мальчик запоздало опомнился:

– Проходите.

Поблагодарив, мужчина уверенно перешагнул порог. Какое же было удивление Льва, когда возникший в прихожей Проповедник подтолкнул носом пару тапочек. Такая услужливость кота успокоила мальчика. Киноварный явно был частым гостем в доме Бабы Яры.

К тому моменту в гостиной любая поверхность, что умело отражать, переливалась колкими искрами. Киноварный без промедлений устроился на ампирном кресле с резным подлокотником. Протерев линзу монокля, он вооружил им левый глаз.

– Быть может, госпожа Вежда успеет к нашей беседе, – сказал гость и указал на софу напротив себя. – Втроём мы бы быстрее пришли к решению вопроса.

Мальчик послушно уселся, между ними оказался только чайный столик. Лицо Льва охватил жар, будто через монокль сила взгляда Киноварного возрастала. Он вспомнил насекомых, которым не повезло в ясный день попасть под лупу братьев Харьковых.

Всё же гость передумал испепелять мальчика и, сняв монокль, заговорил:

– Итак, юноша, как самочувствие?

– Хорошо… то есть так себе.

– По словам госпожи Вежды, поправка идёт бодро, – сдержанно улыбнулся гость. Левая рука в воздухе плавно вырисовывала моноклем невидимые узоры, остальное же тело находилось в каменной неподвижности. – Также она поведала о том, что ты раскрыл о себе после пробуждения.

– Баба Яра рассказала вам обо мне? – Льва кольнула обида. – Когда?

– Между нами есть особые средства связи. Именно так я узнал, что прибыл раньше срока Вий и что, двое соискателей, к сожалению, не прибудут. Прошу извинить госпожу Вежду. Она поняла, как мне будет любопытна твоя история, и как тяжело тебе будет отвечать на личные вопросы дважды.

– Тогда вы теперь всё про меня знаете, – солгал Лев, рассчитывая тем самым уйти от ненужных вопросов. Он подумал, что проявил себя грубым и заносчивым, ведь гость, возможно, ждёт от ребёнка покладистости.

Киноварный пригладил бородку, прищуриваясь на окно:

– Ты, вероятно, не знаешь, что госпожа Вежда в расчёте на появление гостей никогда не снимает с плиты чайник. Пожалуй, заварю нам по чашке. Не против, Проповедник?

Он поднялся с кресла и, покривив смешно лицо, дал понять, что забота о чае ему по силам. Кот проводил гостя на кухню, и мальчик остался один в комнате с избытком пустующих мест. Его удивила ребяческая гримаса мужчины, которого после их разговора с Бабой Ярой представлял важным человеком. И всё-таки напряжение не спадало, ведь Льву предстоит обороняться расплывчатыми фразами в то время, когда сам он ждал спасательный круг, погружаясь в омут неведения.

Гость, заправляя в чужом доме, поставил перед мальчиком чашку чая с бесформенным куском сахара на блюдце. Мягкий вишнёвый запах заполнил комнату.

– Госпожа Вежда сообщила в послании, что мальчик без роду потерял сознания посреди многолюдной толпы. Подорожных и прочих грамот нет, зато есть побои на теле и истощение от неумелого чарования, – Феоктист Киноварный расслабленно помешивал ложкой чай, будто не видя, как изменился в лице мальчик. – Могу только предположить, каким доводом следовал городовой Боремир Сухой, когда принёс тебя к госпоже Вежде. А вот измышление хозяйки этого гостеприимного дома мне вполне понятны. Десятки людей каждый день незаконно пробираются в Златолужье в поисках лучшей доли. Многих выдворяют на родину. Некоторым удаётся задержаться подольше, избегая ока и длани закона. Иных же город затягивает в свои глубины, и там они исчезают навек. Ненужные сироты – лишние рты, которых община сплавляет с глаз долой, приходятся удобоваримой пищей для тёмных закоулков Златолужья.

От услышанных слов Лев ощутил холодок на коже. Гость отпил чай и, посмаковав на языке его вкус, продолжил:

– И даже к ним власть не приемлет поблажек. Потому госпожа Вежда торопится найти выход из твоего бедственного положения. По её признанию, она зашла в тупик и сознаётся в теперешних скудных возможностях. Боремир Сухой передал вас под её опеку с одним условием – разузнать о твоей причастности к чему-либо преступному. К сожалению, в отделе Порядка наблюдается острая нехватка городовых, способных к подобному сочувствию. Тебе, юноша, повезло наткнуться на одного из немногих. Поэтому ты отблагодаришь счастливый случай, городового Боремира и, конечно же, свою радушную покровительницу, если будешь честен со мной.