Девочка с розовой планеты

– Что ты хотел, юноша?

– Скажи, Гурей, с каких пор не собиралась великая хаса?

Взгляд хозяина на мгновение вспыхнул, но он сдержал гнев:

– Давно. С тех пор, как погиб на охоте тхамада хасы – Насрен Длиннобородый.

– А нового тхамаду избирать не стали?

– Верно.

– И с тех самых пор Хасаут платит дань князю?

– Да.

– Почему вы согласились?

– Что ты, юноша, задаешь такие вопросы с таким видом, будто я тебе что-то должен?

– Ты проницательный человек, Гурей. Попал в самую точку! – дерзко усмехнулся Кир. – Хасаут должен заплатить дань.

– А ты при чем!?

– Я пришел за данью вместе с дружиной князя.

– Вот как. – Хозяин растерянно посмотрел на дверь, будто оттуда вот-вот должны были появиться дружинники Баженэ. – Как ошибся в тебе малыш Чале! – он помолчал немного. – Хорошо. Я отвечу на твой вопрос. Мы согласились покориться князю, потому что хотели мирно и спокойно жить. – Гурей говорил грустно и задумчиво.
– Теперь мирная жизнь кончилась. Князь хочет крови. И ты будешь первым убитым.

– Почему?

– Потому, что нам не оставили выбора. Так нарочно делают. Присылают на переговоры какого-нибудь глупого наглеца, кого не жалко. А когда его убьют, появляется повод покарать врагов. Так что тебя, юноша, принесли в жертву богу войны.

– Не первый раз приносят. – Кир спокойно взглянул на собеседника. – Впрочем, не в этот раз. Я сам пришел. Захотелось увидеть, кого мой отец считал другом.

Гурей удивленно и недоверчиво всмотрелся в лицо Кира:

– Быть не может! Ты похож на Накара!

– Да. Я Кирмит - его сын.

– Поразительно! Последний раз я видел тебя, когда ты едва-едва научился ходить. Ты, конечно, не помнишь меня…

– Нет, знаю только, что моя мать была твоей двоюродной сестрой. Вспоминал ты хоть когда-то обо мне?

– После смерти отца, твой дед Насрен взял тебя на воспитание. Потом, когда он погиб на охоте, мне сказали, что ты пропал. Я все собирался съездить в Пазад, расспросить местных о твоей судьбе...

– Ну, уже можешь не торопиться.

В комнате повисло молчание.

– Как же теперь нам быть? – Гурей смущенно смотрел в сторону.

– Выплатить дань. Никто не ждет от вас мятежа. Было опасение, что Хасаут захватили враги.

– Вот как? Большая часть дани – топоры, ножи, наконечники копий и стрел. Это все делают наши кузнецы. Хаттукай не дал железо. Если заплатим дань, останемся сами безоружными.

– Не нужен вам Хаттукай. Выплавляйте железо из руды. Оно у вас под ногами валяется.

– Здесь это не умеют.

– Я научу. Только идите к лагерю, где стоят воины князя, встретьте их с почетом. А я сегодня же покажу кузнецам, как плавить руду.

– Где ты научился варить железо?

– В Пантикапее.

– Расскажи, что с тобой было после смерти деда? Как ты там оказался?

– Это долгая история.

– Все равно расскажи.

– Ладно, - с неохотой согласился Кир. – На следующий день после похорон за мной приехали двое людей - Хатх и Шеретлук. Сказали, что князь берет меня на воспитание. Соседи, которые растаскивали имущество деда, сразу отдали меня им. А те двое продали меня степным кочевникам. Степняки перепродали местным сколотам. Потом, месте с другими рабами я попал в Фанагорию. Там меня купили гребцом на галеру, им всегда нужны дешевые рабы. Гребцы часто мрут.

– Гребцом на галеру!? – перебил рассказ Гурей. Ты же был совсем ребенком!

– Это никого не смущает. Кроме меня на веслах было еще несколько детей.

– Какой прок от таких гребцов?

– Приучают с детства. Те, кто выживают, становятся выносливыми. Но от меня пользы совсем не было. Заболел еще, когда меня покупали. Мы едва успели переплыть Боспор Киммерийский, зашли в Пантикапей, и я совсем слег. Даже не чувствовал ударов палки надсмотрщика. В порту выбрасывать умерших в воду нельзя. Им пришлось меня вместе с другими везти на городскую свалку. Там есть рвы, куда сбрасывают трупы рабов. Был вечер, стемнело, нерадивые матросы плохо засыпали землей. Утром я очнулся в канаве среди мертвецов.

Кир помолчал немного, потом встряхнул головой:

– Все. Не хочу больше об этом рассказывать! Надо делать дело, у нас мало времени.

– Подожди! – губы Гурея упрямо сжались в узкую полоску. – Ты пережил рабство, тебя все бросили, предали. И ты не хочешь отомстить?!

– Хотел отомстить. Мечтал отомстить всем. Но гибели Хасаута не хочу.

– Как я могу знать, что ты не обманываешь?

– Никак. Просто довериться, - Кир поднял взгляд и посмотрел в глаза своему двоюродному дяде.

– Хорошо, - ответил Гурей. – Хасаут – большое селение. Его люди не виноваты перед тобой. Я доверяю тебе их жизнь.

***

После обеда в тот же день жители селения и с почетом принятые ими воины княжеской дружины собрались толпой, наблюдая за приготовлениями.

Руду Кир и местные кузнецы без особого труда собрали прямо на поверхности земли. Большие глыбы разбивали на мелкие куски, очищали от посторонних примесей.

Глину с песком и соломой перемешали в однородную массу – саман, чтобы сделать печь. Принесли пережженную огнеупорную глину - шамот. Кир положил ее в основании и по внутренней поверхности, чтобы та не трескалась, и крица – сыродутное железо, не вытекло. Печка получилась небольшая, округлая, в форме конуса. Сделали два отверстия: для вдувания воздуха и смотровое – для вынимания шлака.

– Здесь можно и медь расплавить, и бронзу, и стекло сварить, если вместо руды, песок насыпать, - пояснил Кир.

В сырую, но уже разогретую печь слоями засыпали древесный уголь и руду.

Горел уголь, меха из бараньих шкур раздували пламя.

И вот уже через некоторое время можно было видеть в огне искры вспыхивающего металла.

– Сейчас не надо сильно дуть, - сказал Кир, - сейчас восстановление железа из руды происходит.

Он подсыпал сверху немного речного песка.

– Песок соединится с крицей, заберет с собой шлак и стечет в отверстие.

Наконец плавление было завершено, Кир щипцами вынул из печи какие-то большие черные куски. Кузнецы внимательно осмотрели пористую отливку и радостно заулыбались.

– Это действительно крица, - произнес старший из кузнецов.
– Сыродутное железо.

– Его нужно еще ковать, - объяснил Кир зрителям, - чтобы выбить шлак. Или еще раз переварить в такой же печи.

– Да, - подтвердил кузнец.
– Как раз такое кричное железо мы и покупали у хаттукайцев.

Кир взглянул на Гурея. Напряженное лицо дяди наконец смягчилось. Он облегченно вздохнул и подошел к Киру.

– Скажи, воины князя знают, кто ты такой? – спросил дядя.

– Нет. Я никому, кроме тебя не говорил.