Девятая жизнь кошки. Прелюдия
Шрифт:
8
Я уже второй раз прихожу составлять отчеты. Этот процесс одновременно забавляет меня, и поражает своей бездушностью. Будто корявые старческие пальцы с черными закрученными ногтями ковыряются в моем сердце, даже не натянув перчаток.
'Как же быстро пронеслись две недели!', - внезапно осознаю я. Кривая нашего общения достигла своего апогея, и завтра пойдет на спад. Начнется обратный отсчет. Я не боюсь, я убеждена, что наш роман не закончится так быстро. Мне неважно, кто будет следующим. Я сделала свой выбор. Я заполняю бланки красной пастой, около часа беседую с любопытной женщиной-психологом.
За дверью меня ждет завеса из шума и воды. Летняя гроза заполонила окрестности и отрезала меня от дома. Я вызываю такси, и удивляюсь городу, я не узнаю его, намокшая пыль создает перед моими глазами непривычные ландшафты. Я забыла, что внезапными грозы бывают не только в погоде, но и в отношениях. У меня так и не появилось зонта, и я справляюсь. Иногда беру такси, иногда пережидаю непогоду под крышей, а иногда бросаюсь под струи, и гадаю, за сколько минут я промокну до нитки. С последствиями ливня дела обстоят очень просто: переодеться в сухое, укутаться в плед, и пить чай с малиной. Природное буйство заставляет получать большее удовольствие от квартирного уюта. Гроза в отношениях редко не оставляет следов, не создает трещин и выбоин. Она вовсе не безобидна.
9
Я влетаю в его машину. Мне важно глотнуть его, и вновь почувствовать себя живой. Я тянусь к нему так быстро, что не сразу замечаю, что он отшатывается от меня, как от прокаженной. Я смотрю на него с недоумением, теряя дар речи. Я так привыкла общаться с ним без слов, что когда они оказываются нужны, то не сразу повинуются мне.
– Что случилось?
– Ничего!
– колючие глаза прокалывают во мне воздушные шарики фантазий. 'Пфф', - звучит внутри меня. Я проседаю.
– Ты злишься на меня за что-то?
– Нет!
– он продолжает диалог, отвечая на мои вопросы, но при этом как будто отсутствует рядом.
– Почему ты отодвинулся от меня?
– Просто так, - все его тело напряжено, сжато в пружину, которая вот-вот распрямится, и сокрушит все, что оказалось слишком близко.
Я не могу больше спрашивать. Что-то происходит со мной. Возмущение непонимания сменяется обидой. В обиде я больше не в силах приближаться. Я молчу. Мне хочется выйти и хлопнуть дверью, но я не решаюсь. От меня остались только глаза, следящие за стрелками часов. И крошечная надежда, что он начнет разговор, тающая с каждым оборотом стрелок. Ровно через два часа я выхожу из машины.
Мне кажется, что я стою на краю пропасти, что ноги не слушаются меня, что стоит мне закрыть дверь, и я провалюсь в небытие. И одновременно поражаюсь своему спокойствию и холодности. Я не знаю, сколько я брожу по улицам. Но мои глаза сухи.
10
Я открываю глаза и несколько мгновений любуюсь проникшими сквозь плотные шторы лучами, как вдруг резко отрываются шторы между сегодняшним утром и произошедшим вчера. Тревога врывается через проход, и мои глаза больше не видят ничего вокруг. Они обращены вовнутрь. За оконными шторами свет, за шторами внутри меня - чернота. Находясь в ней, мне сложно увидеть солнце.
Мы не договорились о следующей встрече, но она непременно состоится. Еще два часа такой пытки будут невыносимы для меня. Я в забытьи одеваюсь, проглатываю какой-то бутерброд, обжигаюсь чаем, и выхожу на работу с запасом в сорок минут. Я могу себе позволить пройти несколько остановок в быстром темпе, почти бегом. С каждым моим движением мой контакт с реальностью становится тверже, ощутимей. С каждым шагом я все лучше
чувствую землю под ногами. Я невидима. Окружающие смотрят сквозь меня. Утро еще не захвачено летним зноем, открытые плечи покрылись мурашками, и я ускоряю темп, чтобы согреться. Встречным потоком мысли выносит из моей головы, но при первой же остановке их плотный рой вновь заполонит меня.К счастью, сегодня на работе есть на что отвлечься. Кажется, впервые я рада тому, что нет времени даже на обед. Но и рабочий день конечен. От И. тишина... Моя гордость пока много слабее страха перед нарушением правил. Я пишу смс. Он отвечает практически сразу. Он снова ждет меня в машине и хочет поговорить со мной. Несмотря, на тридцатиградусную жару за окном, кожа съеживается, сжимается. Мне хочется уменьшаться до тех пор, пока я не превращусь в невидимку. Я игнорирую свое нежелание видеть его, и буквально бегу навстречу.
Я не решаюсь открыть дверцу и останавливаюсь рядом. Он выходит наружу с видом побитой собаки. Рука совершает движение по направлению ко мне, но его пальцы кажутся мне мерзкими щупальцами осьминога. Я просто наблюдаю, не совершая никакого встречного движения. Рука падает, будто внезапно почувствовав всю собственную тяжесть.
– Выслушай меня, пожалуйста.
– Я молчу, не соглашаюсь и не протестую. Он торопливо продолжает.
– Я ужасно себя чувствую, я знаю, что виноват. У меня крупные неприятности на работе, и я просто не мог ни с кем говорить, я был весь погружен в поиск срочного решения. Понимаешь? Я просто не могу присутствовать, но вынужден был.
– Ты мог перенести встречу!
– На этот же день? Это ничего бы не изменило для меня. Я знаю, что причинил тебе боль.
– Его голова втянулась в плечи словно защищаясь от удара. Его голос становится злым и беспомощным одновременно.
– Я сам такой себе противен.
Я молчу. Моя обида рассеялась сквозь его слова, ее больше нет, но и от охватывающей меня рядом с ним прежде энергии тоже не осталось и следа. Я понимаю его, я тоже бываю такой. Но сейчас я ничего не чувствую к нему кроме сочувствия. Он одновременно выходит на передний план, вытесняя оттуда меня, но совсем не в той роли, в которой я хотела бы ему рукоплескать.
Теперь моя рука тянется к его руке, и мы молчим. Я легонько тяну его в сторону узкого тротуара. Он поддается. И мы создаем затор своим медленным движением посреди будничной суетливой толпы. Мои мысли улетают куда-то далеко отсюда.
– Ты здесь?
– Звук его голоса заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
– Не совсем. Я задумалась.
– Мои глаза полны слез.
Он крепко прижимает меня к себе, и мое дыхание из сдавленного становится свободным. Будто внутри меня надувается парус. Парус на фолк-мачте фрегата 'Надежда'. Так мы стоим вечно.
11
После размолвки я обнаруживаю, что нам вновь нужны слова. По молчаливому согласию, мы избегаем опьянения страстью, словно решив, что сперва нам необходимо познакомиться поближе. Мы разговариваем: я больше слушаю и задаю вопросы, мне непросто делиться тем, что я решила забыть навсегда. Он охотно открывает ворота в свое необычное жилище: то ли землянку, то ли дворец. А я, как завороженная, рассматриваю материал стен, прохудившийся потолок, вычурные предметы интерьера и дорогую качественную электронику. Он состоит из противоречий, которые я замечаю, но не подаю вида. Я кажусь себе слоном в посудной лавке, способным сокрушить изысканный фарфор одним неосторожным словом.