Дикая

Мне хотелось, чтобы он не уходил, не оставлял меня прямо сейчас, но я не знала как об этом сказать. Первые слезы появились на моих глазах и хлынули вниз, в горле запершило. Всхлипнув, я сжала его в объятиях и заревела белугой. Мне не нужны были слова утешения, ни объятия в ответ. Я просто хотела чувствовать его спасительное тепло под своей щекой прямо сейчас. Меньше получаса назад я испытала худший момент в своей жизни. Я чуть не погибла.

Какое-то время он просто стоял, давая мне выплакаться, не шевелился. Потом, вздохнув, положил тяжелую ладонь на макушку и прижал к своей груди.

— Я не умею утешать, — буркнул он.

Когда мои рыдания не прекратились и через десять минут, он все-таки отцепил меня от себя.

— Я сейчас.

Слезы застилали мои глаза, поэтому я даже не различала, что он там делал. Только когда перед носом завоняло чем-то ядреным, я дернулась в сторону, чуть не свалившись с комода.

— Нужно выпить, детка. Станет легче, — пояснил он.

Я лишь испуганно таращилась на него, продолжая всхлипывать. Даже не было сил оттолкнуть его и отказаться от мутного пойла. Лишь отчаянно закашлялась, когда вонючий напиток обжег горло и чуть не вызвал рвотный рефлекс.

Тяжело дыша, я смотрела на Кирилла, различая в темноте только темные глаза и атласную кожу его тела. Послевкусие напитка было еще хуже, и я скривилась.

— Что это было? Дрянь какая…

— Спирт, разведенный с водой. Не парное молоко, согласен, — хмыкнул он.

— Ненавижу молоко, — зачем-то сказала я.

Он никак это не прокомментировал. Вряд ли ему это было интересно.

Через пару минут мне стало легче, и даже больше. Меня сильно повело, оказывается, я опьянела с одного стакана. На меня опустилась приятная тяжесть.

— Что это за место? — еле ворочая языком спросила я.

— Охотничий домик. Я тут иногда бываю.

— Как ты вообще оказался там? Это какое-то чудо…

— Действительно чудо. Потому что я с трудом услышал твои вопли. Думал мне показалось. Но когда услышал рев мишки, то понял, что там есть кто-то еще.

— Ты был рядом?

— Неподалеку.

— Охотился? — я не отводила от него взгляда.

— Катался. Если ты не заметила, у меня не было с собой ни оружия, ни капканов.

— Не заметила. Я как-то больше была увлечена огромной пастью медведя, — пробормотала я.

— Раз к тебе возвращается чувство юмора, то значит все самое страшное позади, — резюмировал парень. — А теперь скажи мне какого черта ты там делала? В этой глуши. Одна.

— Собирала шикшу, — глупо пролепетала я, показывая свои синие ладони.

— Так далеко от поселка? Ты в своем уме? — разозлился парень. — Через несколько дней могли бы быть твои похороны, если бы не счастливая случайность! Да и вряд ли для гроба собрали бы твое тело!

— Я сама не заметила, как сошла с намеченного участка, я… — я запнулась. — Я знаю, я полная идиотка. Это было невероятно глупо… и… спасибо тебе…

Последние слова я прошептала, на моих глазах снова появились слезы.

Тяжко вздохнув, он подошел к небольшому серванту и закопошился там. У меня появилось время осмотреться.

Домик был крохотный, буквально одна комната. И все. На небольшом столе стояли зажженные Кириллом свечи, рядом была газовая горелка, выключенная, одна кастрюлька и железная кружка. Около стола стоял сервант без дверей и стекол, в котором рылся Кирилл, у стены, напротив окна — полуторная кровать. В изножье располагался комод, на котором я восседала. Вот и вся меблировка.

Вернувшись ко мне, Кирилл громыхнул жестяным ящиком рядом, поднял крышку. По содержимому я поняла, что это аптечка. Близость молодого мужчины снова действовала успокаивающе. Я расслабилась и почти развалилась на комоде.

Выпить спирт было ужасной идеей.

— Со мной все в порядке.

— У тебя кровь на колене и порез вот тут, — он коснулся моей ноги чуть выше щиколотки. — И… Ты в курсе, что кроссовки, любезно подаренные моим братишкой, тебе безбожно малы? У тебя не меньше тридцать девятого.

Ох, он уставился прямо на мои кровавые мозоли.

— Это выглядело не так ужасно, — попыталась оправдаться я.

— Раньше ты бегала босиком. Теперь ты безвылазно сидишь в малой тебе обуви только потому, что подарил тебе их мой брат. Ты меня пугаешь.

Я промолчала.

Я ведь действительно была маниакально признательна Нику за такой подарок. Не потому, что это конкретно кроссовки, а мне нечего было обувать. А просто потому, что обо мне впервые позаботился посторонний человек. И еще впервые вещь купили именно мне, а не моим страшим сестрам. Я всегда за кем-то донашивала. Кроссовки, подаренные Никитой, я была готова носить до старости. Даже если при этом у меня будут чудовищные мозоли. Я ведь его любила.

Смочив ватку спиртом, он прикоснулся к коленке, заставив вздрогнуть.

Кожу защипало и я, втянув воздух сквозь зубы, затрясла ногой. Подумала, что парень подует на ранку, как делала всегда Дуняша, но он проигнорировал мое шипение, переместившись к порезу. После него он вдруг поднял темные глаза к моему лицу и приблизился. Я шарахнулась назад, чуть не ударившись затылком.

Кирилл приподнял брови.

— У тебя содрана кожа вот здесь, — он указал на линию челюсти.

— О… — я почувствовала себя глупо.

Приподняв подбородок, позволила ему обработать рану на лице. Все его движения были грубоваты, но привычны, словно он уже проделывал такое сотни раз. Наверное да, если у тебя мотоцикл и вдобавок ко всему, непоседливый младший брат.

Закончив, он убрал все обратно в аптечку, а спирт закупорил силиконовой пробкой. Отошел от меня на безопасное расстояние. Я ожидала дальнейших указаний. И они тут же последовали.

— Ложись спать, — произнес он, разглядывая черноту леса сквозь мутное стекло в окошке.

Я уставилась в его спину округлившимися глазами.

— Ты не отвезешь меня домой?

Повернувшись ко мне, он сделал такие же глаза.

— Сейчас? Ты серьезно? Я дорогу сюда еле различил.

— Я… Я не знаю… Я просто спросила, — пробормотала я.

А сама принялась лихорадочно думать о том, что происходит дома. Мои наверняка волнуются, еще ни разу я не пропадала на целую ночь.

— Сегодня придется переночевать здесь, на рассвете двинемся обратно.

Встряхнув полупустой рюкзак, он выудил оттуда какой-то предмет и швырнул мне. Я еле успела поймать. Это оказался шоколадный батончик.