Дикие надежды
Шрифт:
Усилием воли подавила желание сбежать, громко вопя, призывая на помощь всю округу, только бы избавиться от этой застывшей тишины и странной старухи. Но осознание того, что на руках ребенок, нуждающийся в ее помощи и защите, заставило девушку спокойно замереть на месте, напряженно сжимаясь, как готовая в любой момент выстрелить пружина.
– Кто вы?
– спросила довольно громко, развеивая неестественную тишину.
– Ты знаешь, кто я, девочка. Я показала тебе это.
– Кровавая мать, - прошептала Меррит, сильнее прижимая ребенка к себе.
– Глупая девчонка, я не питаюсь людьми и не требую
– Зачем вам это?
– А зачем родители спасают своих детей? Он все, что осталось от них. Последний потомок, единственный наследник. Он слаб, как слепой котенок, пока не научится управлять той силой, что пробудилась в нем.
– Его мать… - начала было Меррит.
– Что его мать? Глупая девчонка, наученная старцами, отринувшими наследие. Решила, что мне нужна ее жертва… - старческий голос, звучал зло, обиженно и довольно резко.
– Но вы же приняли ее, - возразила девушка, в надежде понять, что же произошло.
– Я приняла ее желание, а жертву… Я просто не могла ее спасти. Ее погубила та же тьма, что и всю деревню. Как когда-то и ваш корабль. Кто-то разбудил опустошителей и теперь управляет ими, уничтожая древних, - как-то устало произнесла старуха.
– А сколько их?
– Было пятеро с разными силами – трое Иных и два Изначальных. У каждого свои особенности и своя магия, и только дальнейшее существование всех пяти родов убережет этот мир от смерти. Но сейчас не время обсуждать это. Я не могу уже удерживать свое заклинание, слишком мало осталось сил. Тебе пора, девочка. Опустошители близко и скоро будут здесь. Мальчишку держи при себе. И скажи Коури, пусть не боится тьмы в сердце, тьму тьмой делают люди.
Ветер пронесся над ними. Охнула вдалеке ночная птица. И призрак старухи истончился, тая в серебристой дымке.
– Беги, дитя, опустошители близко и их хозяин знает, что Иной жив. И помни, только Изначальные, могут остановить Зло, - шептала, растворяясь, словно тень старуха.
А девушка уже мчалась, не разбирая дороги, подальше от пугающих звуков, доносящихся с противоположной стороны болота.
Хлынувшие после неестественной тишины звуки, обостряли чувство опасности, и Меррит летела, так быстро, как только могла, учитывая, что права оступиться и упасть у нее нет.
Она задыхалась. Грудь пекло от нехватки воздуха.
«Высокородные леди на бегают!» - усмехнувшись, вспомнила она категоричное замечание настоятельниц. Посмотрела бы она на них в этом лесу. Особенно на толстушку Труди.
Неожиданно Меррит перехватили чьи-то руки. Сердце быстрее забилось в груди, норовя выпрыгнуть из груди. Она затрепыхалась, как попавшая в силки птица. Изогнулась, выскользая из крепких объятий.
Ее плечи дернули. Встряхнули легонько. Голова дернулась, откидываясь назад.
– А это вы, - моментально успокоилась она, возвращая внешнюю невозмутимость, хотя эмоции продолжали бушевать, будоража кровь.
Ребенок, зажатый между ними, недовольно мяукнул, а уже мгновение спустя разразился громким ревом, протестуя, против такого обращения.
– Кто это, Ди? – требовательно спросил Дагьер, присматриваясь в темноте.
– Ребенок, - бросила она, пытаясь унять бьющееся в груди сердце.
– Ему не нравится, что вы
Вершитель отступил и удивленно посмотрел на малыша, что, захлебываясь слезами и соплями, громко орал, пугая ночной лес, срывая горло.
– Где вы его взяли?
– На кочке, под деревом сидел, - устало пояснила Меррит и, обведя взором встревоженный лагерь, столкнулась с укоризненными взглядом темных глаз.
Коури снисходительно закатил очи, увидев малыша на ее руках, и как-то обреченно покачал головой, будто ничего меньшего от нее и не ждал. Взметнул вверх бровь и хмыкнул насмешливо:
– Где же ты кочку нашла, блаженная?
– На болоте…
– Болот тут отродясь не было, нерадивая, - покачал головой, укоризненно прищёлкнув языком: - Ты ври да не завирайся.
И так он в этот момент напомнил Меррит Гаэрта, что та, прищурив глаза, присмотрелась. Но сходство пропало, словно его и не было.
Меррит усадила малыша на свою лежанку, и принялась высвобождать из сырых и холодных вещей, тщательно растирая замерзшее тельце и укутывая в свой теплый плащ. Действуя по наитию, протянула малышу сухарик из своих запасов, с удивлением понимая, что он не так мал, как ей показалось. Серые глазенки осмысленно и немного обиженно посмотрели на нее сквозь слезы, а потом малыш, улыбнувшись и продемонстрировав острые зубки, принялся сосредоточенно жевать.
– Откуда в лесу ребенок? – продолжил допрос Дагьер, стоило только затихнуть малышу.
– Мать принесла, сбегала от каких-то опустошителей, - объяснила Меррит благодарно улыбаясь воину, что протянул ей теплый отвар, и не заметив, как переглянулись Коури и Сейл. – Не придумав ничего другого, спрятала его в корнях саранта.
– Саранта? – повторил Коури.
– Вы видели ее? – спросил Вершитель.
– Кого? – недоуменно переспросила девушка
– Мать малыша, - нетерпеливо уточнил он, приглядываясь к ребенку.
– Видела, ваше могущество.
Дагьер скривился.
– А почему их не тронули?
Меррит пожала плечами – у нее не было ответа на этот вопрос.
– Мать ушла с ним в лес за ягодами. Уже возвращаясь, увидела деревню в агонии и побежала. Заплутала в болоте, а выбраться не смогла. Я услышала ее мольбы о помощи и вот нашла ребенка, - сбивчиво бормотала девушка, согреваясь под заботливо накинутым на плечи плащом.
– Почему вас не заметили стражи? – поинтересовался, пристально наблюдавший Дагьер.
– Не знаю, ваше могущество, я спешила и не обратила на них внимание, - увильнула она от ответа.
Малыш заснул, обиженно поджав пухлые губки, обессиленно обмякнув на ее руках.
– Не ходите туда до рассвета, - умоляюще попросила Меррит, видя, как повинуясь негромким командам, начинают собираться изыскатели.
Тревожное предчувствие, неизбывное ощущение, что все, кто окажется сейчас в темноте сгинут в бездонной черной пустоте, комом нарастало в груди, вынуждая ее буквально умолять их остаться. Почему-то мысль о том, что она может никогда больше не увидеть лазурных глаз этого мужчины, ужасала ее больше, чем недавняя встреча с прародительницей зарнов. Неумолимый страх неминуемой потери моментально вымел из головы все глупые мысли.