Дикие Земли

Даже пулемётный пикап, который оставили для прикрытия и наблюдения, втянулся в ущелье. И что стрелок, что водитель, больше смотрели сюда, чем назад.

Теперь танк незамеченным выйдет на прямую наводку и перестреляет нас, словно мишени в тире.

«Ёкарный бабай, ну что за дебилы» — ругнулся я.

Ватажников нужно срочно заворачивать. Хотя бы тяжёлых. Но горло драть бесполезно. Всё равно не услышат. А если услышат, то не сразу поймут. А если поймут, то не факт, что правильно отреагируют.

Я ускорился, поминая недобрым словом отсутствие тактической связи.

* * *

— Вы трое, за мной, — крикнул я, на бегу, поравнявшись с тяжёлыми. — А вы найдите укрытие.

Последняя фраза предназначалась работягам и ватажникам сопровождения, которые шли на некотором удалении. И если честно, я рассчитывал на мгновенное и беспрекословное подчинение. Но, как это обычно бывает, вмешался человеческий фактор.

— Ничего не попутал, малой? — пророкотал один из тяжей. — С какого это ты раскомандовался?

— Куда-то собрался? — прогудел второй и, сделав шаг, перегородил мне дорогу. — Сбежать под шумок решил, шкура?

Чтобы в него не влепиться, я оттормозился сразу обеими ногами, оставляя в дорожной пыли две полосы. Остановился злой как собака. Думал, уже всё всем объяснил. Кто не совсем тупой сам понял. Оказалось, ошибся. От ярости даже в голове помутилось, и я на время отпустил «Панораму».

В мыслях уже сформировалась ядрёная трёхэтажная фраза, когда спину ошпарило «Чувством опасности». Это встрял третий тяжёлый.

— Да что с ним базарить, — рыкнул он, вскидывая свой паромёт. — Пристрелить как собаку. Ну-ка Грек, отойди.

«Направление максимальной угрозы» показало, куда он прицелился, но я даже моргнуть не успел. Как, впрочем, и Грек отойти. Вмешалась карма и поставила жирную точку над «i». Подкалиберным бронебойным в тупой голове.

Незадачливый стрелок застыл обезглавленной статуей, фонтанируя кровью из перебитых артерий. Про меня тут же забыли. Все оглянулись, чтобы понять, кто стрелял. Мне не пришлось. Я его и так видел.

Танк, который вырулил на позицию, пока мы здесь мило беседовали.

— Рассыпались, добоклюи! — гаркнул я и сам шарахнулся к ближайшему склону, заметив подходящих размеров валун.

Странно, но выстрела я не услышал, хотя тут в ущелье, должно долбануть так, что порвались бы перепонки. Только какой-то гул был… странный… на грани инфразвука… Но со странностями буду разбираться потом. Если выживу. Сейчас экипаж должен поправить прицел и шарахнуть ещё раз.

Но выстрел почему-то задерживался.

«Мелкий, не знаешь, что за ствол у них?», — спросил я, воспользовавшись передышкой.

«Гауссметатель», — проворчал Мишенька.

Мог бы и сам догадаться. Не то чтобы я сильный эксперт в местных стрелялках, но о принципиальном устройстве пушек Карла Фридриха Гаусса представление имел. Я сразу отметил необычную форму орудия, но тогда не придал значения. Теперь понял, что в толстом кожухе причудливой формы скрывались электромагниты.

Недостаток гаусс-оружия тоже был мне известен, но порадоваться я не успел. Низкую скорострельность главного калибра экипаж с лихвой компенсировал спаркой двенадцать и семь.

Сыпануло часто и густо.

Предупреждённый «Чувством опасности» и «Направлением максимальной угрозы», я скастовал щит и вжался в каменистую стенку. В идеале позицию бы сменить, но отсвечивать сейчас смерти подобно. Тем более, паромётчик выбрал цель покрупнее. А именно: ватажников в экзо-броне.

И вот им пришлось пошевеливаться.

Тяж, что заговорил со мной первым, маневрировал и вёл ответный огонь. Грек ушёл в сторону и подбирался к третьй полуторке, чтобы использовать ту как укрытие. И тоже стрелял. Под частое «фыть-фыть-фыть» молотило, как градом по жестяному корыту. Успеха пока никто не добился. Танку ручная кинетика была, как об стену горох. Экзо-броня тоже справлялась. Но, очевидно, парням приходилось сложней.

Придурки из пикапа просто слиняли, когда увидели, кто на огонёк заглянул. Может, и правильно. Трусливый поступок, конечно, но сделать они ничего не могли. Только погибнуть, покрыв себя славой.

— С-ска мать, — выматерился я, поймав щитом парочку рикошетов.

Для понимания, что будет дальше, мне даже «Весы» не нужны. У танкового шагохода все крупные козыри. Если сравнивать, то мы сейчас как рыба в ведре. А у него в руках острога. Крупнокалиберная, спаренная. Тут даже по теории вероятностей нам мало что светит. Если у него хватит зарядов, конечно. Или не заклинит чего.

«Мелкий, есть что-нибудь по-настоящему мощное?»

«Есть. Смоляной Аргамак, — нервно хихикнул Мишенька. — Гарантированное выгорание хранилища и каналов. Пробовать будете?»

«Придурок, нашёл время выёживаться! — рыкнул я. — Давай что попроще!»

«Да не знаю я! — заорал он. — Уничтожать бронеходы меня не учили!»

«Ты накидывай. Я разберусь».

«Седьмое, двенадцатое, восемнадцатое…», — сбивчиво зачастил мелкий снова по номерам.

«С-ска, ты издеваешься, что ли?» — прошипел я.

«Ой, простите», — спохватился он, — Смоляная бомба, Торфяное болото, Терпентиновый дождь…'.

О тонкостях применения я расспросить не успел.

Зубы заныли. Первый тяж дёрнулся в сторону. В воздухе прошелестел бронебойный заряд.

Я обернулся, проследив траекторию выстрела, и увидел, как на склоне ущелья вспухло облако пыли, песка и камней. Взрыва вновь не услышал. Похоже, стреляли простыми болванками. В смысле без артефакторной начинки.

Ну хоть в чём-то нам повезло. И ещё повезло, что ущелье изгибалось дугой. Иначе снаряд попал бы в Смоляную Завесу. И та вряд ли бы выдержала запредельную мощь.

Но это если экипаж будет стрелять со стационарной позиции.

Твою мать, сглазил. Пошли.

Танк действительно тронулся с места и, смешно приседая, двинулся вперёд. Башня крутнулась слева направо, справа налево. Стрелок придавил гашетку и выдал спаренный поток свинца, выкашивая перед собой всё живое. И одним из этих живых был я.

«Делайте же что-нибудь!», — завопил в панике Мишенька.

«Да делаю, м-м-мать…»

Сейчас бы вторую такую завесу поставить. Но выпускать птиц под непрерывным огнём, показалось не лучшей идеей. Поэтому я скрючился за своим валуном и, прикрывшись щитом, принялся окучивать шагоход Смоляными Шарами.