Дикие Земли

На принятие решения ушла доля секунды. Я не альтруист, но за свою жизнь стоило побороться.

— Стоять! Качать! — рявкнул я на Хмурого с Молчуном, пригвоздив их к месту «Внушением». — А это дай мне.

Я выдернул из пальцев Добруша артефакторный револьвер и рванул к ульям с низкого старта.

В голове орал Мишенька, Митрич кричал что-то вслед, трёхэтажно выразился Добруш. Я даже не пытался услышать. Сейчас важно успеть. Остальное не имело значения.

* * *

Спасло меня то, что шершень погнался за людьми Дергача и я не пересёкся с ним курсами. Попасть в одиночную воздушную цель из револьвера практически нереально. Даже из артефакторного. Тут нужен дробовик или магия. Но мне тогда в голову не пришло скинуть браслеты. Привык уже шифроваться, да и мысли были забиты другим.

Мне оставалось преодолеть половину пути, когда стало понятно, что безнадёжно опаздываю. Горглый падал. Ещё пара-тройка секунд, вход/выход откроется, и к первой твари добавится минимум сотня. И тогда все узнают, как выглядит кузькина мать.

Я ускорился, насколько это возможно, на бегу активировал «Сдвиг» и выгадал эти секунды. В тот же миг Горглый осел. Но Дар удерживал раструб на месте, пока я не добежал.

Споткнувшись о безголовое тело, я схватил металлический конус, прижал к стенке улья и заорал во всю глотку:

— Качай!!!

Сквозь адреналиновый туман в голове уловил, как зашумел поток воздуха в шланге. Услышал сердитое жужжание засасываемых шершней… и странное «фыть-фыть-фыть» за спиной. Обернулся. Ватажники, наконец, сменили позицию и садили из паромётов очередями, не боясь разворотить ульи.

Прежде, чем зловредную тварь смогли пристрелить, она прикончила ещё троих работяг. А напоследок показала, почему её назвали огненной. Кто-то меткий уложил заряд паромёта в брюшко, и огне-шершень исчез в ослепительной вспышке. Прихватив с собой ещё одного. По счёту четвёртого.

Увидев такое, Мишенька взвыл на одной тонкой ноте. А я вцепился в раструб как клещ, и на цыпочки встал, чтобы не осталось даже тоненькой щели…

Так и стоял, пока по плечу не похлопали.

* * *

Мой безрассудный поступок могли оценить только жители Диких Земель. Кто не раз и не два видел выброс. Кто знал, что каждый такой выброс приносит. Кто на своей шкуре испытал способности артефакторных монстров. Одним словом, ватажники. (Старички-работяги тоже к ним относились. Они, по факту, все в недавнем прошлом охотники).

На меня теперь смотрели с нескрываемым уважением. Каждый норовил пожать руку, потрепать по плечу, высказать слова благодарности. Мои попутчики по «Архангелу» присоединились к общей тенденции. Если кто из них и не понял, чем могло всё закончиться, тому объяснили.

Я ощущал себя ни больше ни меньше, а национальным героем. Правда, немного тупил. Не отошёл ещё от нервного напряжения. Я хоть, по большому счёту привычный, но не каждый день смотрю в глаза смерти.

Страсти улеглись во многом стараниями Митрича с Добрушем.

У меня забрали шланг с раструбом, вытащили из окостеневших пальцев артефакторный револьвер и проводили к полуторкам. Дед нарезал работягам задач. Командир охотников разогнал подчинённых по точкам. Народ занялся делом.

Ватажники охраняли. Работники собирали струмент, грузили куб с хабаром и хоронили погибших. Как оказалось, в последний путь здесь провожали без церемоний. Тела перенесли к склону горы, сверху навалили камней, кто-то прочитал короткую отходную. И всё. Разошлись. Жизнь продолжается.

Но это так, сиюминутное наблюдение. Надеюсь, меня нескоро коснётся.

* * *

— Сынок, — проскрипел Митрич, когда он, я и Добруш остались одни, — Я никак в толк не возьму. Горглый вроде свалился, а воронка осталась висеть… Не знашь почему?

— Чего полегче спроси, — хмыкнул я, отводя глаза в сторону. — Зацепилась, наверно, за что-то.

— Да там вроде не… — дед осёкся, посмотрел на меня с хитрым прищуром и легко согласился. — Ну да, наверно. Зацепилась. Почему же ещё.

— Не, ну ты хлопче, конечно, дал, — вклинился в разговор Добруш, обнимая меня, как закадычный приятель. — Если б не ты, все здеся остались. Проша вернётся, поговорю за тебя. Пойдёшь к нам в ватагу? Такие оторвяги нам ох как нужны.

— Поговори, — кивнул я. — Спрос в нос не бьёт.

Ну не рассказывать же ему о своих планах.

— Но в любом случае с этого хабара тебе причитается, — великодушно пообещал Добруш. — Заработал. Честная доля твоя.

— Ты про мою честную долю не забудь, — переключился Митрич на меркантильную тему, доставая блокнотик. — Я тут прикинул. Получается, что после сегодня, не я вам, а вы мне должны. И ещё пара хлопцев тоже ярмо скинут…

— Всё бы тебе считать, старая перечница, — поморщился Добруш, впрочем, без особого раздражения. Богатая добыча настроила его на миролюбивый лад. — Это с какого такого перепугу мы стали должны?

— А ты сюда посмотри, — не стушевался дед и сунул ему под нос разворот с записями. — Вот столько приблизительно взяли. Вот столько оставалось за мной. Вот моя договорённая доля. Вот остаток. Вот столько за Хмурым. И Дергач ещё на вчера почти долг закрыл.

«И когда только успел всё подбить?» — мысленно удивился я расторопности Митрича.

— Ладно, ладно, — не стал спорить Добруш. — Проша приедет, посмотрим, что кому причитается. Если всё ровно, оформим бумаги и катись на все четыре стороны. А то может к нам? А дед? Каптенармусом.

— Вы мне вот уже где, — честно признался тот, постучав ребром ладони по шее, и бережно спрятал блокнотик в карман. — Я в город. К нормальным людям хочу. И чтобы хоть недельку без всего этого.

— Ну как знаешь, — хохотнул Добруш. — Если надумаешь, возвертайся. Примем без разговоров.

— Не надумаю. С первым же конвоем в Бухту уеду.

Я бы расстроился, если бы не собирался удрать той же ночью.

* * *

Мужики управились со всеми делами, мы, как обычно, загрузились в машины. Колонна тронулась, вытянулась в походный порядок. Впереди паромётный пикап, за ним три полуторки, платформа с тяжёлыми, другой пикап замыкал.

Нашу бригаду определили во второй грузовик вместе с хабаром. Я сидел на своём месте возле кабины. Рядом стоял куб. В кубе монотонно гудело. Огне-шершни обвыклись и агрессивности не проявляли. Сердито жужукали лишь когда колесо попадало на камень или в рытвину, и машину подбрасывало.