Дикие Земли

— Ты посиди сынок, посиди, пусть дохтур посмотрит.

— Да нормально всё, — не послушался я и всё-таки встал, отслеживая на себе его беспокойный взгляд.

У Митрича начала формироваться нехорошая привычка носиться со мной, словно курица с яйцом. Не знаю, внучка ли он во мне углядел или отводил весомую роль в своих планах, но с этим нужно срочно заканчивать. Я не Мишенька, мамка мне не нужна.

— Честно, дед, со мной всё в порядке, — успокоил я старика, стараясь сделать это помягче. — А доктор пусть на других смотрит. Наверняка есть на кого.

— Да есть… — тягостно вздохнул Митрич.

— Ну вот, и договорились, — улыбнулся я и кивнул на застывших «тяжёлых». — Ты вон лучше, Греку из брони вылезти помоги, а я побегу.

Последнюю фразу я бросил уже на ходу, с тем чтобы снова не увязнуть в пустых разговорах.

— Всё бы вам молодым торопиться, — недовольно тряхнул бородой Митрич и проворчал, проводив меня взглядом: — Бесноватый, как есть Бесноватый.

На самом деле я не просто так суету наводил. Спешил повидаться с приятелем.

Глава 15

Я ещё только зашёл за колючку, как в бане звякнул крючок. Дверь распахнулась. И через порог перескочил Менделеев.

— Мишель, ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — воскликнул он и кинулся обниматься.

— Взаимно, Димыч, взаимно, — улыбнулся я, по-дружески похлопав его по спине.

Между прочим, выяснилось, что Дар не ошибся, когда показал не одну, а три зелёные точки. В бане, кроме приятеля, прятались ещё двое. Мартемьян — наш хозяйственник, и стюард, которого выделили ему в помощь. Сейчас они выглядывали из-за плеча Менделеева и с опаской таращились на меня.

— Уже всё закончилось? — с надеждой в голосе спросил Март.

— Сам-то, как думаешь, раз я здесь стою? — хмыкнул я и, чуть поразмыслив, добавил: — Ты лучше вот что, дружище, затопи-ка нам баньку. Да пожрать чего-нибудь раздобудь. Народ после боя голодный.

— Голова моя садовая, как только сам не допетрил… — вскинулся Мартемьян, — Щас, Бесноватый, всё будет. Изобразим в лучшем виде. Беги за дровами, телепень, да воды потом натаскай.

Он пихнул в бок помощника, а сам вернулся в баню растапливать печь

— Бесноватый? — удивлённо поднял брови Димыч и охнул, наконец-то меня рассмотрев: — Боже правый, Мишель, ты как будто из ада вернулся.

Из ада ли, нет, но выглядел я и в самом деле не очень. А по сравнению с Димычем так и вообще. Он — словно только что с дирижабля сошёл, разве что немного помятый. Я же грязный, оборванный, весь в паутине. Бомжа, переночевавшего на пыльном чердаке, напоминал. А вот насчёт ада Менделеев верно заметил… Только я сейчас один из главных чертей.

— Так, Димыч, охать будем потом, сейчас запомни одно. От меня ни на шаг. Народ здесь дикий, тебя не знает, а я у них вроде как свой. Уяснил?

— Уяснил, — кивнул он.

— Вот и молодец. Теперь рассказывай, как ты? Руки-ноги целы? Не били?

— Лучше бы били, — с досадой взмахнул рукой Димыч и заговорил, перескакивая с одного на другое. — Мишель, ты извини, что тогда не послушал. Сто раз тебя вспоминал… Стыдно признаться. Обмишулили, как деревенского ротозея на ярмарке… Прохор ещё этот, чистый актёр. Пока сюда ехали золотые горы сулил, а потом… Четыре стены и охрана. Три раза кормёжка, дважды в день туалет. Чуть с ума не сошёл…

В принципе, ничего нового я не услышал. Димыч только подтвердил мои предположения. Но от сакраментальной фразы «а я тебе говорил», я, хоть и с трудом, воздержался. Он и так натерпелся и, надеюсь, сделал соответствующие выводы.

— Ладно, чего уж теперь. Всё хорошо, что хорошо кончается, — сказал я, когда Менделеев замолчал. — Пошли, с людьми тебя познакомлю.

С этим я развернулся и направился к выходу. Очевидно, Димыч ждал отповеди с моей стороны. А когда той не последовало, успокоился и теперь бодро шёл рядом, живо интересуясь ближайшими перспективами.

— Ну и что, какие у нас дальше планы? Ты уже думал, как будем выбираться отсюда?

— Да думал…

Вот только все мои думки пошли псу под хвост. Единственно Димыча не надо вызволять. А шар, на котором планировал улететь, вон он, на крыше, превратился в обгоревшую тряпку. Но если посмотреть с другой стороны, всё не так уж и плохо. Возможных решений прибавилось.

Склады уцелели, и конвой ватажники по-любому отправят. Там добра на огромные деньги. А я теперь человек вольный, могу с ними уехать. Кстати, надо узнать, сколько там мне причитается. А можно спасательным ботом воспользоваться…

На этой мысли меня посетила пока ещё лёгкая паранойя.

Адъютант подоспел очень вовремя, тут не поспоришь. И на первый взгляд всё выглядело, куда как логично. Спасся сам и отправился спасать других, поддавшись благородным порывам души… Но вот его первый вопрос из общей логики выбивался. «Смол здесь…» Здесь-то я здесь, но точно помню, что нас друг другу не представляли. Откуда он узнал моё новое имя и почему первым делом спросил про меня?

Дары молчали, не давая поводов к беспокойству, но я задницей чуял, что тут есть подвох…

От размышлений меня отвлёк возглас Димыча.

— Ох ты ж мать… Прости господи. Жуть какая, — воскликнул он, застыв на месте как вкопанный.

— Чего?

Я не сразу догадался, что приятеля так впечатлило, и, лишь проследив за направлением его взгляда, понял в чём дело.

Менделеев рассматривал поле недавнего боя, переводя взор от объекта к объекту.

Дохлого крестовика в маслянистой луже, с уже подтаявшим волшебным копьём в середине спины. Ядовито-зелёные кляксы, оставшиеся от каракуртов. Чёрные — от моих Смолянистых Шаров. Паутинный тоннель, протянувшийся поперёк территории. Разбитую технику. Трупы. В чёрных плащах и в повседневной одежде охотников. Последних было значительно больше.

— Это всё ты?! — в смятении выдохнул он, обернувшись ко мне.

Масштабы побоища действительно поражали. Тем более что Димыч всего лишь разок видел, как я запустил хиленький Шар.

— Не всё, — хмыкнул я, — Даже не половина. Адъютанта генеральского помнишь?

— Ну да.

— Вот он и Боде-Колычовский колдун. А я уже так, на подхвате.

— Погоди, он же вроде погиб.

— Вот именно, вроде. Маг Воды, кстати. Сильный.

— А где он?

— Улетел, но обещал вернуться.