Динамитчик. Самые новые арабские ночи принца Флоризеля

– Машины, – горько ответил заговорщик. – Действительно адские! Мне стыдно быть их создателем. Как жаль, – произнёс он, закрыв лицо руками, – что я дожил до этого!

– Безумец! – вскричал Сомерсет, схватив его за плечо. – Как вас прикажете понимать? Вы что, и вправду запустили эти дьявольские механизмы? А нам сидеть и ждать, пока рванёт?

– «Взорвался на своей петарде сам [7] »? – задумчиво отозвался заговорщик. – Странно, ещё одна цитата! Однако мозг мой утомлён. Да, дорогой мой, я, как вы выразились, запустил эти механизмы. На одном из них вы сидите. Он поставлен на полчаса. А вон тот…

7

«Hoist with his own petard». В. Шекспир. Гамлет (пер. В. Поплавского).

– Полчаса! – взревел Сомерсет, дрожа от страха. – Силы небесные, через полчаса!..

– Дорогой мой, к чему так нервничать? – удивился Зеро. – Мои устройства опасны не более чем кубики. Будь у меня ребёнок, он бы ими играл. Видите этот брусок? – спросил он, взяв со стола кусок смертоносной взрывчатки. – Он должен взорваться от прикосновения, и с такой силой, что снесёт половину домов на площади. Теперь глядите! Я бросаю его на пол…

Сомерсет рванулся вперёд и с неизвестно откуда взявшейся силой вырвал брусок из рук Зеро.

– Боже мой! – прохрипел он, вытирая взмокший лоб.

После этого он осторожно, словно новорождённого младенца, перенёс взрывчатку в дальний угол комнаты. Заговорщик уныло наблюдал за его действиями.

– Он совершенно не опасен, – вздохнул Зеро. – Без детонатора он дымит, как табак.

– Скажите мне во имя всего святого, – потребовал Сомерсет, – что я вам сделал или что вы сделали с собой, что вы продолжаете безумствовать? Не ради себя, так хоть ради меня, давайте уйдём из этого проклятого дома, где, признаться, я никак не могу вас оставить. Затем, если вы последуете моему совету и если ваши намерения искренни, вам надо тотчас же покинуть город и никогда не возвращаться к этому страшному занятию.

– Именно в этом, дорогой Сомерсет, и состоит мой план, – ответил заговорщик. – У меня, как сами видите, здесь больше не осталось никаких дел. Как только я соберу саквояж, я попрошу вас разделить со мной скромную трапезу и проводить меня на вокзал, где мы с вами расстанемся навсегда. И тем не менее, – добавил он, с сожалением глядя на ящики, – мне хотелось бы быть уверенным до конца. Я подозреваю, что мои подчинённые могут неверно распорядиться всем этим. Возможно, мои опасения напрасны, но всё же. Можете счесть это слабостью учёного, однако я никогда не поверю, как бы я ни пытался, что мой динамит используют во благо кому-то!

– Даю вам пять минут, – сказал Сомерсет, с ужасом глядя на часы. – Если вы не успеете собраться, я ухожу.

– Только необходимое, – ответил Зеро. – Только самое необходимое, и я буду готов.

Он ушёл в спальню, и через несколько минут, показавшихся несчастному Сомерсету вечностью, вернулся, держа в руке открытый саквояж. Он ступал донельзя размеренными шагами, глядя на столь дорогие ему ящики и идя по гостиной с целью взять с собой какие-то мелочи. Наконец он поднял со стола динамитную шашку.

– Положите на место! – рявкнул Сомерсет. – Если вы мне не лжёте, то вам незачем обременять себя смертоносным грузом!

– Простое любопытство, – рассеянно ответил Зеро и опустил шашку в саквояж. – Всего лишь память о прошлом. Да, о счастливом и блестящем прошлом! Разве вы чужды сентиментальности? Нет? Я нахожу вас весьма скромным. Ну-с, если вам неинтересно дождаться представления…

– Мне не терпится поскорее убраться отсюда! – вскричал Сомерсет.

– Ну что ж, – сказал Зеро, – тогда я готов. Можно сказать, горю желанием… Однако как оставить место великих начинаний?..

Без лишних слов Сомерсет схватил его за руку и потащил вниз. Входная дверь захлопнулась за ними с грохотом, потрясшим опустевший особняк. Продолжая тянуть за собой своего неуклюжего спутника, молодой человек спешно зашагал через площадь в сторону Оксфорд-стрит. Не успели они завернуть за угол сада, как раздался ужасный грохот, сопровождаемый ливнем обломков. Сомерсет успел заметить, как особняк буквально раскололся надвое в вихре пламени и дыма и стремительно обрушился вниз, как подрубленное дерево. В тот же миг взрывная волна швырнула молодого человека наземь. Протерев глаза, он первым делом посмотрел на Зеро. Заговорщик стоял у садовой ограды, прижимая к груди саквояж. Его лица сияло от радости, и молодой человек услышал, как тот бормотал: «Ныне отпущаеши, ныне отпущаеши! [8] ».

8

Песнь Симеона Богоприимца (лат. Nunc dimittis) – в Евангелии от Луки.

Эффект от взрыва был поистине неописуемым. Площадь Голден-сквер тотчас заполнилась людьми, истошно кричавшими и беспорядочно бегавшими туда-сюда. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Сомерсет потащил прочь упиравшегося заговорщика.

– Великолепно, – продолжал бормотать тот, – просто великолепно! Ах, Ирландия, изумрудный остров, настал твой славный час! О мой оклеветанный динамит, ты славно сослужил свою службу!

Внезапно его лицо помрачнело. Он остановился как вкопанный и посмотрел на часы.

– Боже праведный! – вскричал он. – Вот это удар! На семь минут раньше! Динамит превзошёл все мои ожидания, но механизм, коварный механизм снова сыграл со мной злую шутку. Неужели успеху всегда сопутствует неудача? Неужели даже этот праздничный день чем-то омрачится?

– Несусветный осёл! – взревел Сомерсет. – Что вы наделали?! Взорвали дом ни в чём не повинной старухи, переданный единственному человеку, у которого хватило глупости подружиться с вами!

– Вы ничего не понимаете, – напыщенно ответил Зеро. – Это потрясёт Англию до самого основания. Гладстон, язвительный старикашка, затрепещет перед указующим перстом возмездия. И теперь, когда мои устройства доказали свою эффективность…

– Боже мой, я вспомнил! – вырвалось у Сомерсета. – Надо немедленно избавиться от шашки в вашем саквояже. Но как? Вот если бы бросить её в реку…

– Торпеда! – вскричал Зеро, просияв. – Торпеда в Темзе! Великолепно, дорогой мой! Я вижу в вас задатки прирождённого анархиста.

– Верно! – ответил Сомерсет. – Так не пойдёт. Значит, единственный выход в том, чтобы вы забрали её с собой. Идёмте же, и я посажу вас на первый же поезд.

– Нет-нет, дорогой мой! – запротестовал Зеро. – Мне ещё рано сходить со сцены. Дух мой высок, слава моя растёт. Это лучшее, что я сделал, и я явственно слышу овации, ожидающие автора «кошмара на Голден-сквер».

– Мой увлекающийся друг, – заметил молодой человек, – я предоставляю вам выбор: или я сажаю вас на поезд, или я сажаю вас в тюрьму.

– Сомерсет, это так не похоже на вас, – поразился химик. – Вы меня удивляете, Сомерсет.

– Я удивлю вас куда больше у ближайшего полицейского участка, – разъярился Сомерсет, – поскольку я твёрдо решил: или я отправляю вас в Америку вместе с шашкой, или вы отправляетесь в застенок.

– Вы, возможно, упускаете из виду одно обстоятельство, – ответил Зеро как ни в чём не бывало. – Говорю вам как философ, что я не вижу способа, каким вы можете меня принудить. Одной воли, дорогой мой, недостаточно…