Дисциплина и Портянки

Монотонно. Голос — прямой, без эмоциональных пиков или падений. Как голос навигатора. Как звук дождя по крыше.

— В среднем при убыли в 4% на периметр в 200 метров — восстанавливаемость оценивается как «условно положительная»…

— … однако при одновременной атаке по трем секторам — вероятность прорыва увеличивается на 37%…

— … в условиях отказа дронов и артиллерии, при единственном рабочем маршруте снабжения, ситуация переходит в фазу «критического удержания»…

Слайдов не было. Презентации не было. Только голос. Бумаги. Цифры. И холод.

Скай писал. Молча, ритмично. Он уже не слушал — впитывал, как стена впитывает дождь.

«Не герой. Не аналитик. Просто ячейка. Просто кирпич в крепости.»

В классе никто не дергался. Никто не ёрзал. Все писали. Потому что иначе — нарушишь строй. Нарушишь порядок. Станешь лишним.

* * *

После утренней муштры и пятидесяти минут монотонной лекции, которая вызывала у неподготовленного человека ощущение, будто черепная коробка была залита бетоном, курсантов вновь построили в коридоре.

— ПО ОТРЯДНОЙ СХЕМЕ. НА ОБЕД — ШАГО-О-ОМ, МАРШ!

Знакомый маршрут — бетонный коридор, шум вентиляции, запах пота, бумаги, промасленного металла и пар от кухни, где кипели огромные котлы.

Всё те же длинные дубовые столы, всё те же ровные шеренги. Курсанты сели только после команды.

— САДИСЬ.

Перед Скаем поставили металлический поднос. На нём — всё строго, как и ожидалось:

Макароны — плотные, переваренные, серовато-жёлтые, с комками.Две сосиски, сваренные до состояния резинового отскока.Глубокая миска с бульоном: овощи, редкие кубики картошки, и кое-где — волокна тушёнки. Всё тот же ломоть серого хлеба. Стакан кипятка, с чёрным чайным пакетиком, который не успел даже дать цвет. И — две печеньки, точно такие же, как утром. Круглые. Белёсые. Сухие.

— ПРИЕМ ПИЩИ — НАЧАТЬ!

Ни слов. Ни рёва. Только ложки. Только жевание. Только функция.

Скай ел быстро, не думая. Не пробуя. Не различая вкусов. Он знал — энергия нужна, а вкусы — для тех, кто их заслужил.

Сосиски были тугими. Бульон — горячим, но жидким. Макароны — просто масса. Печенье — крошилось и норовило разломиться пополам ещё в руке.

Но никто не жаловался. Никто не ронял ложку. Никто не делал лишних движений.

В «Секторе-13» обед — это не перерыв. Это — дозаправка. Остановка ровно на пятнадцать минут, после чего — дальше в строй, в бетон, в задачи, в разбор макетов, в зачистки.

И каждый знал:

«Чем быстрее ешь — тем дольше живёшь.»

* * *

Воздух — тяжёлый, сухой, пахнущий глиной, порохом и старым железом. Площадка — ровная, размечена полосами, каждая позиция — бетонная точка с ограждением, будто это не учёба, а настоящий рубеж обороны.

Перед ними стояли инструкторы в выцветшей серой униформе, с устаревшими бронежилетами и кепками. Один из них вышел вперёд. В руках — штурмовой «Аксель», тёмный, массивный, с изношенным деревянным прикладом.

— КУРСАНТЫ. СЕЙЧАС — ОБУЧЕНИЕ ПОЛЬЗОВАНИЮ ОСНОВНЫМ СТРЕЛКОВЫМ ОРУЖИЕМ «АКСЕЛЬ В» — ВАРИАНТ СЕРИИ «ВЭЙЛ» ДЛЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ГОРОДСКОЙ ОБОРОНЫ.

Голос был сухой, ровный, будто из репродуктора на заводе.

— АВТОМАТ. МАССА: 4 КИЛОГРАММА 300 ГРАММ. КАЛИБР — 7.62. ПИТАНИЕ: СТАНДАРТНЫЙ МАГАЗИН НА 30 ПАТРОНОВ. БОЕВАЯ СКОРОСТРЕЛЬНОСТЬ — 400 ВЫСТРЕЛОВ В МИНУТУ.

Инструктор чётко показал автомат.

— УСМ — ПРОСТОЙ. ФИКСИРОВАННЫЙ ПЕРЕВОДЧИК ОГНЯ. ВЗВОД ЗДЕСЬ. ОТСЁК ЗДЕСЬ. ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ — ВОТ. ВО ВРЕМЯ БОЯ — ПАЛЕЦ НА СПУСК НЕ СТАВИТЕ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ БУДЕТ НАВЕДЕНИЯ НА ЦЕЛИ. ПОНЯТНО?

Скай кивнул, но в голове уже начинало звенеть. Он смотрел, слышал, конспектировал, но не мог сказать, что именно он понял. Всё сливалось в одну чёткую бетонную кашу.

— АВТОМАТ НЕ ИГРУШКА. ЭТО НЕ ВИРТУАЛКА. ЭТО НЕ ЛАЗЕРТАГ. СМОТРЕТЬ В СТВОЛ — ДАЖЕ С АУРОЙ — ПРИРАВНИВАЕТСЯ К ИДИОТИЗМУ. ЗАРЯЖЕННЫЙ СТВОЛ — ВСЕГДА ВНИЗ ИЛИ В ЦЕЛЬ. ВНЕ ПОЗИЦИИ — СПУСК ЗАБЛОКИРОВАН. ПОНЯТНО?!

— Так точно, сэр! — монотонно, хором. Синхронно.

Скай держался прямо, спина горела от маршировки, голова гудела от лекций, а разум словно погружался в серую взвесь устава и команд. Было ощущение, что он становится винтиком, частью механизма.

Он уже не думал — он просто делал.

И только когда над плацем раздался резкий, выученный голос другого инструктора, что прошёл по громкоговорителю:

— СЕЙЧАС — ПОЛУЧЕНИЕ ОРУЖИЯ. ПО ОТРЯДНОМУ СПИСКУ. ОТДЕЛЕНИЯМИ ПО 10 ЧЕЛОВЕК — ПОДХОД К СТРЕЛКОВЫМ ПОЗИЦИЯМ. ПОВТОРЯЮ: ПОЛУЧАЕТЕ ПО ОДНОЙ ЕДИНИЦЕ «АКСЕЛЯ» И СТРОИТЕСЬ НА ПОЗИЦИЯХ.

И только тогда Скай снова начал двигаться.

Без мыслей. Без слов. Только движение. Только «по уставу».

Ровно. Чётко. Одновременно со всеми.

Словно система, в которой он уже не человек, а винтик…

* * *

Мишени стояли рядами — выцветшие, но чёткие силуэты с перекрестиями на груди. Некоторые — с вырезанными прорезями, изображающие окна и укрытия. Поле тянулось до бетонной стены, за которой — ни одного звука, кроме крика инструкторов.

Скай стоял у своей позиции.

В руках автомат «Аксель В». Тяжёлый. Руки на месте. Приклад упёрт в плечо. Щека прижата к цевью.

Позади — инструктор. Не человек, а живое воплощение устава, замерший, как статуя ярости.

— ГОТОВЬСЬ! ЦЕЛЬ ПЕРВАЯ! БЕОВУЛЬФ В ЦЕНТРЕ! ДЫШИМ СПОКОЙНО! СТРЕЛЬБА — ТОЛЬКО ПО МОЕЙ КОМАНДЕ!

Всё отделение замерло. Десять человек — как один организм. Стволы выровнены, движение синхронно. Пальцы на спусковых крючках. В глазах — ни капли мысли. Только ожидание команды.

— ЦЕЛЬСЯ! ОГОНЬ!!!

Сразу — резкий гул автоматных очередей. Десять стволов — поочерёдно, но ритмично. Не беспорядочно, а как залп артиллерии. Мишени трепетали под ударом пуль.

— СМЕНА ЦЕЛИ! ЦЕЛЬ НОМЕР ДВА! УРСА СПРАВА ОТ БЕОВУЛЬФА! ЦЕЛЬСЯ! ОГОНЬ!

Снова залп. Снова все — вместе. Ритм, заучиваемый не головой, а спинным мозгом.

Тридцать патронов — ушли за минуту. Автоматы — затрещали в холостую.

— ЗАМЕНА МАГАЗИНА — ПО КОМАНДЕ! РАЗ, ДВА, ТРИ — ЗАМЕНИТЬ!

Как по часам: щелчок отсоединения, движение вниз, новый магазин — вверх, щёлк — взвод — цель.

— ЦЕЛЬ ТРИ! БАРБАТУСК СПРАВА ОТ УРСЫ! ЦЕЛЬСЯ! ОГОНЬ!

И снова очередь. И снова всё вместе. Ритмично. Холодно. Больше никто не думает, куда целиться — инстинкт уже правит руками.