Дитя леса

Отец издал страшный звук, то ли стон, то ли рык, и оттолкнул её от себя. Мама поскользнулась на снегу, потеряла равновесие и плашмя упала назад, ударившись затылком о ступени крыльца.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я снова начала понимать, что происходит вокруг. Я стояла на коленях возле мамы и сжимала её за плечи, борясь с желанием затрясти, заорать, заставить очнуться. Крови было совсем мало – небольшое пятнышко на снегу в форме сердца. И я не могла поверить, что вместе с этой кровью из неё утекла вся жизнь.

Мама не дышала. Глаза были закрыты, лицо заливала бледность. Я заметила, что с неба начали падать невесомые хлопья снега, но, ложась ей на лоб и веки, они не таяли.

Ноги и руки сковал холод, я превратилась в ледышку. Вокруг висела мёртвая тишина. Отец исчез вместе с Русей.

Заставив себя встать и распрямиться, я зашла в дом, чтобы хотя бы немного согреться. Потом стянула с родительской кровати покрывало, завернула в него маму, надела на лоб фонарик, сходила в сарай за штыковой лопатой, примотала её к савану и потащила волоком в сторону осиновой рощи, туда, где был похоронен брат.

Земля ещё не успела промёрзнуть до каменной твёрдости, и я смогла выкопать достаточно глубокую яму до темноты. Столкнула тело. Закопала. А дальше ничего не помню. Пустота.

В тот день в моей голове что-то сломалось, и я уже не смогла вернуться в реальность. Мозг создал воображаемый мир, в котором ничего не произошло, я по-прежнему жила с родителями и мечтала сбежать в город. Всю зиму я прожила одна, а когда закончилась еда, пошла в город, ориентируясь на мамины рассказы о бабушке с дедушкой.

Я сделала этого не для того, чтобы осуществить мечту, а чтобы выжить.

Мама умерла почти четыре года назад. Мама умерла вчера.

Похоронив отца рядом, я села на землю. Пришло время последнего разговора.

– Пап, я всё вспомнила.

Прежде чем продолжить, я встала и прижала обе руки к груди.

– Ты ни в чём не виноват. Ни в её смерти, ни в моём умопомрачении. Я со всем смиряюсь и всё беру на себя. А ещё обещаю, что мой ребёнок будет самым счастливым и любимым на свете. Я расскажу ему про вас с мамой, про то, какими вы были, сколько дали мне. Расскажу, как ты спас нас сегодня. Где бы я ни жила, чем бы ни занималась, я всегда буду помнить.

Сумерки шагнули в лес. С каждой минутой становилось темнее. Эта ночь будет в точности походить на ту, четыре года назад. Только в этот раз я ничего не забуду, ни единой детали, ни малейшего шевеления души. Я буду горевать и оплакивать их обоих, помня, что жизнь продолжается, ожидая прихода в этот мир своего ребёнка, их внука или внучки.

Сделав несколько шагов в сторону дома, я почувствовала резкий спазм внизу живота.

Не может быть, ещё слишком рано!

Через несколько минут тело скрутила новая схватка. Я поспешила вперёд с одной лишь мыслью в голове: если я умру, меня некому будет похоронить.

Глава 12. Возвращение

Капризная майская погода решила порадовать нас настоящим летним теплом, и я расстелила во дворе, прямо на свежей траве, сшитое мамой покрывало. Иногда мы с родителями устраивали пикники на берегу Речушки или на солнечной поляне где-нибудь в берёзовом лесу. Доставали бутерброды из домашнего хлеба и буженины, варёные яйца, булочки с корицей, ягодный морс, ели, болтали. Мама часто брала с собой блокнот и рисовала, отец позволял себе задремать в тенёчке, я валялась с книжкой.

Я погладила покрывало рукой, расправляя несуществующие складочки. Какое счастье, что у меня есть вещи, напоминающие о детстве. Но ещё большее счастье в том, что эти воспоминания больше не терзали душу, а наполняли её светом.

Положив сверху тонкую подушку, я устроила на ней, как в гнёздышке, Марго. Завёрнутая в распоротую наволочку – я не успела купить пелёнки и другие вещи до её рождения, – она щурила голубые глазки и чмокала, изучая небо, верхушки сосен, впитывала солнечные лучи, прислушивалась к звукам леса. Вытянувшись рядом с ней, я позабыла о книге, которую хотела почитать, не в силах оторвать взгляда от дочери. Она была такой хрупкой, что я боялась выпустить её из поля зрения даже на минуту. Но эта одержимость не мешала мне.

Прошло чуть больше месяца с той ночи, когда я думала, что мой ребёнок родится мёртвым. Как у мамы. Неподвижное тельце брата стояло перед глазами, как идол, напоминающий о неотвратимости смерти. Крича от боли так, что тряслись стены избушки, в какой-то момент я решила, что тоже умру. Мне показалось, что душа уже отлетает от тела. Смятая постель, окровавленная простыня, сброшенный на пол матрас, гаснущая керосинка – всё виделось сверху, издалека. Но вдруг в дом вошла мама, взяла меня за плечи, шепнула что-то на ухо и отстранилась, пытаясь понять по затуманенному взору, поняла ли я её.

– Ты будешь жить. Вы обе. Долго. А сейчас закрой рот и тужься.

Я сделала, как сказала мама. И когда дыхание закончилось, из меня выскользнул горячий, орущий комок. Боль разом оборвалась.

Сейчас, спустя месяц после той ночи, когда родилась Марго, страх за её жизнь отступил, и мне стало казаться, что весь мир сжался до размеров нашей поляны и превратился в уютную колыбель. Меня не трогали бытовые трудности или отсутствие пелёнок. Всё, что было нужно дочери: молоко, сон, любовь – я давала в избытке. Мне же хотелось только дышать её сладким запахом, прижимать к себе и знать, что она здорова.

Когда Марго закрутила головой и начала кукситься, я расстегнула рубашку и прижала её к груди. Я научилась этому, вспомнив о своей животной сущности и доверившись ей, и кормила ребёнка, как делает это волчица или медведица. Дочь жадно сосала. Я же чувствовала, что, отдавая ей жизненные силы, наполняюсь сама.

Потеряв бдительность, я не услышала звука шагов, не почувствовала чужого запаха, и только когда за спиной раздалось: «Леся…», дернулась, одновременно прикрывая грудь и крепче прижимая к себе Марго.

В двадцати шагах стоял Костя. Одетый по-походному: в трекинговые ботинки, широкие брюки защитного цвета и анорак, с рюкзаком за плечами, он потрясённо смотрел на нас.

Я поднялась на ноги, не выпуская дочь из рук. Слёзы, сны, желания. Всё, о чём я мечтала и запрещала себе думать на протяжении последних девяти месяцев, нахлынуло на меня. Внутри что-то щёлкнуло, и на секунду я стала той, прежней, которая любила его и умирала от разлуки. Но только на секунду. Сейчас я – не отчаянно влюблённая девчонка, а женщина с ребёнком на руках. Между нами пролегла пропасть.