Дитя леса

Его слова слиплись в снежный ком, который, летя с горы прямо на меня, становился всё больше и больше. Я чувствовала себя крошечной и беспомощной перед надвигающейся погибелью.

– Остановись. Моё место здесь.

Он перевёл дыхание, чтобы снова начать что-то говорить, но не стал. Сжал челюсти. Отвернулся. И когда я, совсем замёрзнув, решила вернуться в дом, сказал:

– Ты упрямая малявка. Но я не оставлю тебя здесь одну.

Следующие несколько дней мы почти не разговаривали. Он что-то напряжённо обдумывал, возможно, искал слова и причины, чтобы переубедить меня. Я же как будто потеряла почву под ногами и плыла в пространстве бестелесным духом. Отдалялась от этого места: от своих книг, дома, леса – но неизбежно возвращалась. Здесь источник моей силы, и пока он не иссяк, я никуда отсюда не уеду. Мне мерещилась зимняя темнота и надвигающееся одиночество, которые вползали в душу холодной позёмкой, но я отмахивалась от предчувствий: переживу, сумею, справлюсь.

Всё стало ясно в тот день, когда я заметила первые жёлтые листья на осине в глубине леса. Пора. Найдя Костю на берегу Речушки – он наконец-то научился рыбачить, я улыбнулась, почувствовав гордость и горечь. Подошла ближе, обняла со спины, прижалась, словно в последний раз впитывая жар его тела. А потом отстранилась.

– Что бы ты ни сказал, это не изменит моего решения. Это не изменит меня.

Он обернулся. Сначала приподнял брови, потом нахмурился. Но я не позволила ему возразить и продолжила.

– Костя, тебе действительно нужно вернуться домой. Уладить дела. Встретиться с родителями. Найти Элю. Возможно, заработать денег. Ничего страшного. Я долго жила здесь одна. И зимовала тоже. У меня к тебе только одна просьба: возвращайся, если будешь готов остаться со мной насовсем. Я не выдержу новой разлуки. А сейчас уезжай и не волнуйся. Я буду ждать тебя.

Он выпустил удочку из рук, подошёл ближе и молча обнял меня. В тот момент я была уверена в двух вещах: в том, что он не вернётся, и в том, что я всё равно буду ждать.

– Джемма, ко мне! – Голос сорвался, и из меня вырвался какой-то полузадушенный окрик, но она послушалась. Пусть нехотя, но вернулась обратно.

На морде было написано недоумение: почему в этот раз я не разрешила ей пойти гулять с Костей? А я не могла объяснить, что он ушёл не на прогулку. Я даже посмотреть в ту сторону не могла. Зажмурившись, досчитала до ста, полагая, что за это время он точно, как бы медленно ни шёл, скроется из вида в предрассветных сумерках. Потом открыла глаза и побежала к Речушке.

Я выскочила прямо к огромному плоскому камню, который в детстве считала алтарём древних людей, смахнула с него опавшие сосновые иголки и привычно легла животом на шершавую поверхность, свесив голову вниз и глядя на течение воды. Здесь я пыталась поймать своё отражение или, если повезёт, увидеть мелких быстрых рыбёшек, шарящих по песчаному дну, мечтала и фантазировала, а когда случалось что-то плохое, вышёптывала Речушке свои страхи и боли.

Сегодня мне хотелось врасти в этот камень, вмёрзнуть, превратиться в монолит. Неприступный и равнодушный. Но я не могла. Успев почувствовать, как внутренности скручивает от нестерпимой боли и холода, я зарыдала. Громко и отчаянно. Я позволила себе кричать, выть, биться до тех пор, пока распластанная на каменном ложе, покрытая синяками и ссадинами, не лишилась последних сил.

Туман над водой рассеялся. Взошло тусклое осеннее солнце. Начинался новый день. И каким бы он ни был, я должна его прожить.

Сентябрь закружил меня в делах, и я была благодарна ему за это. Выкопала картошку, убрала кабачки, тыкву и капусту в погреб; закатала три десятка банок с помидорами, огурцами, лечо, грибами и вареньем на зиму; проверила окна и двери на наличие щелей и утеплила всё, что можно было утеплить; доверху заполнила дровник. Оставалось сходить в город за мукой, сахаром, растительным маслом. Но в этот раз я тянула до последнего, боясь болезненных воспоминаний.

Когда лес скинул листву, зашумел от ветра, а по бледно-голубому небу понеслись рваные чёрно-синие тучи, стало понятно, что скоро выпадет первый снег. Больше ждать нельзя. Одевшись по-зимнему, я оставила Джемму дома и пошла в город.

Там ничего не изменилось, лишь стало неуютнее и холоднее. Людей словно сдуло с улиц, ветер гонял по голому асфальту пыль и мусор, машины выбрасывали в воздух бензиновую вонь. Без листвы, цветущих клумб и нарядных отдыхающих городу было нечем прикрыться. И я вздохнула с облегчением: ничто здесь не напоминало о моей живой, горячей, рвущей сердце на части любви.

Большой туристический рюкзак заполнился гораздо быстрее, чем я ожидала, и весил больше, чем хотелось бы. Похоже, обратная дорога покажется мне длинной. Согнувшись под его тяжестью, я вышла из продуктового магазина и отправилась в аптеку пополнить лекарственные запасы. Ничего особенного дома мы не держали. Отец вообще был против таблеток, но мама хранила в старой обувной коробке, спрятанной на антресоли, бинты, лейкопластырь, жаропонижающее, антисептик и какой-нибудь самый простой антибиотик.

Мама взяла меня в сообщницы и научила определять симптомы болезней, рассказывала, какое средство от чего помогает. Она учила меня собирать, заготавливать и употреблять травы, но также говорила, когда отца не было рядом, что от некоторых недугов могут помочь только лекарства и врачи.

Стоя в очереди перед витриной с разноцветными баночками, я подумала, что аптека похожа на магазин, где продают сладости: слишком уж заманчиво выглядели все эти таблетки, порошки, мази. Скользнув взглядом по стеклянным полкам, я вдруг остановилась на розовой коробочке с надписью «Экспресс-тест для определения беременности» и на несколько секунд зависла. Неприятное ощущение, будто что-то не в порядке, разлилось в груди.

– Говорите, – устало сказала фармацевт в бледно-зелёном халате, когда подошла моя очередь. Я протянула список и, когда она уже складывала лекарства в мешочек, тихо добавила:

– И тест на беременность, пожалуйста.

Домой я шла слишком медленно, пытаясь убедить себя, что это из-за тяжёлого рюкзака. На самом деле я боялась того, что произойдёт дальше, потому что точно знала, что увижу на тонкой картонной полоске, когда помочусь на неё. Инструкцию к тесту я успела выучить наизусть.

Глава 11. Медведь

Я любила снег. Тот момент, когда лес преображался, из сумрачно-тоскливого становясь белоснежным и нарядным, всегда поражал воображение. В детстве я ждала его как чуда, даже больше чем Нового года. И стоило первым снежинкам закружиться в небе, выбегала во двор, поднимала голову, открывала рот, ловила их языком, танцевала и смеялась от счастья. Тогда я не понимала, что зима несёт угрозу, опасность, испытание, и пережить её может только тот, кто хорошо потрудился летом и осенью.