Дитя леса

Костя полюбил гулять в компании Джеммы. Бывали дни, когда он уходил сразу после завтрака и возвращался только к обеду. Она же радостно бежала за ним, стоило только свистнуть. Я ничуть не ревновала, напротив, радовалась, что эти двое подружились. А ведь когда-то клялась Джемме, что мы всегда будем только вдвоём.

В тот день Костя вернулся из леса раньше обычного. Я развешивала чистое бельё на верёвку, натянутую между баней и сараем. По привычке прижала мокрую ткань к лицу, вдохнула запах свежести, и тут услышала его голос.

– Я сегодня наткнулся на следы.

Вздрогнув от неожиданности, я отдёрнула простыню и увидела Костю.

– Напугал! Вечно подкрадываешься, как кот.

Он обнял меня вместе с простынёй. Я зашикала: «Запачкаешь!» – и тут же почувствовала, как она ещё плотнее оборачивается вокруг меня.

– Сдавайся, ты в плену!

Я рассмеялась, и Костя перестал дурачиться. Расправив простыню, он снова стал серьёзным и повторил:

– Я видел свежие следы мужских ботинок ниже по Речушке в паре километров отсюда. Похоже, там была чья-то стоянка.

Развесив оставшиеся наволочки, я спросила:

– И что? Здесь, конечно, редко кто бывает, но встречаются и охотники, и грибники, и туристы. Ты же сам знаешь.

– Да, но… Трава была примята не палаткой, а ковриком или спальником. То есть там ночевал не турист, а кто-то, кто просто лёг на землю и спал под отрытым небом. И вот что ещё странно – он не разжигал костёр. Как будто не хотел, чтобы мы знали о его присутствии.

– Ты превращается в настоящего следопыта, – попыталась пошутить я, хотя мне в голову пришла только одна мысль: это мог быть отец.

Костя поднял с земли пустой таз, и мы пошли к дому. Я не хотела рассказывать ему о своих подозрениях, всё это выглядело странно, даже параноидально, но он покосился на меня и спросил:

– О чём ты подумала? О чём-то нехорошем.

Соврать я не могла.

– Я подумала, что эти следы мог оставить мой отец.

Когда мы зашли в дом и сели за стол, я всё рассказала. Про то, каким был отец, что он сделал, чем болел, про то, что при нём я жила как в армии или в тюрьме, и именно поэтому сбежала.

– Вскоре после того как вернулась, я начала замечать чьё-то присутствие поблизости. Кто-то подкинул тушку кролика на крыльцо и спас меня от голода. Потом была рыба, дичь. Однажды Джемма почуяла человека, я бросилась следом и успела заметить его силуэт в лесу. Почти уверена, что это отец.

Я случайно нашла в сарае его дневник и прочитала. Он столько пережил. Совершил столько зла. Он очень сильный и очень страшный человек…

Костя слушал внимательно и напряжённо.

– Ты хочешь сказать, что всё это время он находился поблизости и следил за нами? – Он поморщился.

– Не знаю, но с тех пор как ты появился, я перестала его замечать.

Костя встал из-за стола, подошёл ко мне и обнял сзади.

– Возможно, твой отец таким образом выразил своё доверие мне лично. Решил, что я смогу позаботиться о тебе, и вернулся на свою деляну.

Я прижалась к нему плотнее. Тревога потихоньку таяла.

– Как тебе удаётся во всём видеть хорошее? И быть настолько уверенным в себе?

Костя усмехнулся и поцеловал меня.

– Я не хочу, чтобы ты боялась. Он не причинит тебе зла. Мы часто наделяем своих родителей качествами, которых у них нет, или раздуваем до небывалых размеров существующие. Делаем их героями или злодеями. Я поступал так же со своим отцом. Но родители всего лишь люди. Как и мы. Одно могу сказать точно: они любят нас, а мы их, даже если не хотим это признавать.

Мне стало тепло и легко. Со всей невероятной очевидностью я вдруг поняла, что внутри меня больше нет ни страха, ни злости, ни обиды. Только надежда, что ещё не слишком поздно.

Вечера становились прохладнее. Мы по-прежнему выходили после ужина на крыльцо с кружками чая, усаживались поудобнее и встречали плавно наступающие на поляну сумерки. Разговаривали, молчали, думали, мечтали. Но теперь я накидывала на плечи мамин платок, иногда куталась в плед. Костя же не застегнул ни одной лишней пуговицы на рубашке, ему было тепло в любую погоду.

Странно, но войдя в мою жизнь, он совершенно не поменял её течения. Я не отказалась ни от одной привычки, не нарушила ни одного ритуала. Мы многое делали вместе и так же естественно, ни о чём не договариваясь, проводили время по отдельности.

Вот и сегодня мы сидели в окутывающей поляну августовской тиши, вдыхая запах прелой травы, опадающих листьев, высушенной солнцем хвои. В изобильной благости конца лета всегда чувствовалась грустинка. Ещё немного, и лес помрачнеет, сменив приветливую улыбку на таинственную отстранённость. Интересно, что мы будем делать по вечерам зимой, когда крыльцо заметёт снегом, и снаружи станет так холодно, что не спасёт даже горячий чай? Зимой. Меня пробрал озноб, как будто за шиворот попал снег. Я увидела себя в утробе избушки при мерцающем огоньке керосиновой лампы в полном одиночестве, и как бы ни старалась, не могла представить рядом Костю.

– Леся, я должен кое-что сделать, – произнёс он, и я вдруг поняла, что весь день ждала какого-то важного разговора, потому что видела, как он, погрузившись в себя, готовится к этому. – Мы не можем делать вид, что время остановилось, и ничего никогда не изменится. До учебного года осталась пара недель, мне нужно или возвращаться на работу, или увольняться.

Он уже всё решил. Болезненное предчувствие царапнуло душу. Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Конечно, решил.

– Но я не вижу смысла возвращаться в школу, потому что… Мне надо в Питер. Я ведь до сих пор женат.

Я округлила глаза. Когда Костя рассказал свою историю, мне и в голову не пришло, что он так и не развёлся. Эта фраза прозвучала как бред сумасшедшего, и мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, насколько всё по-настоящему. Он не обманывал меня, но я в своей любовной лихорадке вычеркнула из сознания все «против», оставив только «за».

– В последний раз я видел Элю в тот день, на набережной, но она не перестала быть моей женой, – продолжил Костя. – Нужно найти её и развестись. Раньше меня это совершенно не волновало, но теперь… Теперь мне нужна ты. Это займёт какое-то время, может, несколько месяцев. Поехали вместе?

Мои глаза раскрылись ещё шире. В голове всё перемешалось. Жена, развод, Питер. Костя же, словно желая поймать удачу, вдруг схватил меня за руки и оживлённо заговорил:

– Ты не представляешь, как прекрасен этот город! Я покажу тебе места, о которых ты читала в книгах. Дом Раскольникова и старухи-процентщицы… Мы сходим в одну из самых больших библиотек мира, поедим эклеры и выпьем кофе в моём любимом кафе на Невском. Обойдём все соборы, набережные и мосты. Будем гулять, сколько захочешь. А ещё я познакомлю тебя с родителями. По-хорошему, стоит задержаться в Питере до лета, а потом посмотрим. Я найду работу. Если что, отец поможет. Уверен, ты полюбишь город…