Длинные руки нейтралитета

Первая граната грохнула солнечным шаром между бушпритом и фок-мачтой, которая на этот раз она удержалась. Однако второй взрыв ее прикончил. После шестого взрыва оказалось, что пароходофрегат полностью небоеспособен: не уцелела ни одна мачта, дымовая труба улетела за борт, а на палубе разгорался пожар. К тому же одно колесо дышало на ладан. Хуже всего было то, что единственным оставшимся на ногах офицером оказался третий помощник - капитан был убит наповал, а первый и второй помощники попали в лазарет с тяжелейшими ранениями. Несмотря на куда более скромный опыт, чем у старших в должности, третий помощник понял, что сейчас не до участия в бое. Надо спасать корабль.

А русский наглец показал корму и пустился наутек. Само собой, крики 'Ура!' до союзной эскадры не донеслись.

– До сего момента нам везло, - отрывисто молвил командир, чуть-чуть подрабатывая штурвалом, - но сейчас они, если не дураки, встанут в линию. И подойти будет труднее.

На этот раз предвидение сработало точно. Прикрытие броненосцев выстраивало линию, становясь бортами к противнику и готовясь открыть заградительный огонь. Исключение составил лишь 'Ль'Альбатрос', спрятавшийся за товарищами.

– Интересно, сколько ему понадобится времени на починку колеса?
– вслух поинтересовался старший помощник.

Вопрос не был праздным. Однако ни у одного офицера 'Морского дракона', включая командира, не было реального опыта ремонта гребных колес.

Семаков попытался представить себе объем работ. Установка временных мачт и восстановление такелажа заняли бы часов шесть, самое меньшее, и это если не учитывать все еще не потушенного пожара. Нет, до темноты восстановить боеспособность пароходофрегата - это из книжек со сказками.

Однако обсуждать эту интересную тему было некогда. Командир закрутил штурвал. 'Морской дракон' пошел в очередную атаку - и опять по новому плану.

Корабль, повинуясь резким поворотам штурвала, вилял, как заяц, улепетывающий от выстрелов горе-охотников. Первый залп орудий противника прошел в стороне на расстоянии чуть ли не три кабельтовых.

– Как начну уходить - бить по левофланговому, - отрывисто выплюнул Семаков. Его глаза стали очень похожи не смотровые щели рубки.

– Кормовой, товсь! Цель - пароходофрегат с левого фланга.

Но эскадра не была намерена спокойно ждать расстрела. Грянул еще один залп.

Корпус 'Морского дракона' отчетливо вздрогнул.

– Попали, рассукины дети!

– Вандреич, осмотреться в трюме, доложить о потерях и повреждениях!

Старший помощник знал, к кому обратиться: об этом должен был докладывать Зябков, но сейчас он и его товарищи-трюмные, а также боцман могут быть крепко заняты заделкой пробоины.

По непонятной причине Шёберг довольно долго не появлялся с докладом. Но вот его голова вынырнула из люка.

– Потерь не имеем. Сквозная дыра в обшивке близ форштевня выше ватерлинии, да с другой стороны промяло наружу, но не насквозь. Течь имеется, когда идем на полном ходу, волна от форштевня заливает. Помпы включены, справляются. С починкой плохо: узкое место, там и с кувалдой не размахнешься, и подпоры плохо держатся. Пытаемся.

Мичман только-только закончил доклад, когда из-за штурвала донеслось: 'Поворот!', Патрушев получил команду на обстрел.

На этот раз первая граната взорвалась чуть выше грот-мачты и примерно посередине между ней и кормовым срезом, вторая, как показалось наблюдателям, рванула рядом со стеньгой (та, понятное дело, улетела), третья начисто срезала трубу, а заодно и сломала грот-мачту (точнее, то, что от нее осталось). С четвертой вышло не столь удачно: взрыв вздыбил воду, но, видимо, колесу тоже попало, поскольку корабль тут же начал вываливаться из строя. Пятая граната легла почти точно под форштевень, 'Магеллан' дернул носом вверх-вниз, но направление вниз оказалось куда лучше обозначенным. Правда, пароходофрегат все же успел повернуть, но начарт успел заметить дифферент на нос.

– Дыра у него в районе форштевня, течь сильная!

– До мелей дотянет, если офицеры толковые, а матросы расторопные.

Неболтай-младший на этот раз не пригодился: для картечницы дистанция была великовата.

'Морской дракон' снова уходил в открытое море после очередного наскока. Пока командир думал, что делать с пробоиной, из люка высунулся унтер-офицер Зябков.

– Ваше благородие, разрешите доложить?

– Докладывай, братец.

– Так что пробоина ну в очень неудобном месте, изнутри и не подберешься. А вот снаружи я бы попробовал, в беседке [23] ...

– Запрещаю на ходу что-либо делать!

– Так отойти подальше и лечь в дрейф, я бы в лучшем виде пробоину заварил, и железо подходящее имеется.

– Сколько ж тебе на то времени надобно?

– В полчаса должен справиться.

23

незатягивающаяся петля на лине, использовалась раньше в качестве сидения для матроса, производящего работы снаружи корпуса (например, покраску)

Семаков чуть поразмыслил. Идти в очередной налет с пробоиной ему очень не нравилось. Конечно, помпы справляются, но что, если еще одна дырка случится?

– Боцман!

– Я!

– Вот что, братец, тут младший унтер предлагает заварить железо обшивки снаружи. Возможное ли дело?

– Так точно, ваш-бродь, однако помощник тут бы к месту пришелся.

– Хорошо. Зябков, готовь все материалы, а ты, Кроев, будь наготове с двумя беседками. Кого в помощь?

– Шумило, у него и силы в достаче, и руки длинные.

– Будь по-вашему. Через полчаса ляжем в дрейф, тогда начинайте. Только чтоб оба были в рукавицах, да очки темные не забудьте. И еще: главное для нас, чтоб заплатка держалась. Если даже малая течь и будет - потерпим; в порту починочные работы будут уже по всем правилам.

Зябков довольно точно оценил длительность ремонта. Конечно, никто (он сам в том числе) не поручился бы за отсутствие течи, да и внешний вид железного некрашеного квадрата посреди обшивки не радовал глаз, но наводить красоту времени решительно не было.