Дневник лабуха длиною в жизнь

– Ничего, я подожду, - усмехнулась законная жена.

Я вернулся в зал доработать.

– Что-то случилось?
– спросил Славик.

– Ира пришла.

Славка округлил глаза.

– Так... поехали... что играем?
– спросил я.

– "Money, money", - объявил Кабан в микрофон.

На столик, за которым сидела Наташа, я даже не смотрел. Стыдно было. Решение не приходило. "Всколыхнула Ирка чувства мои за ночь. А ведь думал, что все прошло! Но ведь Наташа... Таких в мире больше нет - не могу я ее потерять!" Оставшийся вечер доиграл "на автомате". Наконец закончил, подошел к Наташе и отозвал ее в сторону. По ней было видно, что она очень нервничала.

– Наташа, - взял я ее руку в свою, - пожалуйста, сейчас ничего ни спрашивай, я потом тебе все расскажу.

Она смотрела на меня всепроникающими глазами и молчала. Мне стало не по себе.

– Наташа, я сейчас тебя и Иру отвезу домой, она ждет.

Мы вышли. Ира ждала в вестибюле.

– Пошли, - сказал я Ире, - отвезу вас по домам.

Первой отвез Наташу. За все дорогу никто не проронил ни слова. Затем привез Иру и остался.

На следующий день приехал к Наташе.

– Я не знал, - пытался я как-то оправдаться, - не ожидал, что на меня нахлынет такое безрассудство, что так поступлю! Ведь мы не виделись больше года. Не понимаю, почему поехал к ней. Я ведь тебя люблю!

– Эдик, так не бывает, - взволнованно, но твердо проговорила Наташа, - разберись в себе!

Открыв дверь машины, она ушла.

Жена прекратила пить, после спектакля сразу шла домой. Мы перестали ругаться, чаще молчали. Мне бы радоваться, но Наташа прочно поселилась в моих мыслях и сердце. Я скучал по ней, и Ира это чувствовала, хотя о ней, к моему удивлению, никогда не говорила.

Наташа часто ездила к Марику и иногда ночевала у него. Я был уверен, что между ними - только дружба. В дальнейшем так и оказалось, хотя я всегда чувствовал, что Наташа ему очень нравится. Иногда я подъезжал к ее дому и, как та собака на сене, пытался удержать ее. Говорил, что уже почти наверняка знаю, что с Ирой жить не смогу... Наташа отмалчивалась и, выкурив сигарету, выходила из машины.

Я окончил четвертый курс консерватории. Ира уехала на гастроли. Решил после гастролей расстаться с ней навсегда, о чем и сказал Наташе.

Многие друзья и знакомые подавали документы на эмиграцию. Все чаще меня и Лёню посещали мысли на эту тему. В сущности, мы уже были к этому готовы. Претворив мысль в действие, я дал данные на себя Иру и Виталика для получения вызова из Израиля. Пусть лежит дома.

Перед гастролями сказал жене, что подумываю об эмиграции. Был уверен - не поедет, но она согласилась!

Неожиданный поворот

В душный августовский день мы с Робиком встречали на вокзале жен он с цветами, я - без. Дома Ира огорошила меня новостью:

– Я беременна.

– Что?!
– рявкнул я.

Изумлению моему не было предела.

– Это уже бывало. Что, опять не знаешь от кого?!

– Зачем ты так? От тебя.

– От меня быть не может - я с тобой на гастролях не был!

– Я беременна уже три месяца, и произошло это в ту ночь, когда ты выгнал моего гостя, - бросила она.

Я ошарашенно присел на стул. В голове накапливался хаос. Ира распаковывала чемодан. Я отрешенным взглядом вперился в окно.

– Кофе сварить?
– буднично спросила Ира.

Я не отвечал, уже не в первой рассматривая в окно обшарпанную стену противоположного дома. Она пошла варить кофе. Когда вернулась, я сидел все в той же позе, слегка раскачиваясь вперед и назад, точь-в-точь старый молящийся еврей. В горле пересохло.

– Ира, - прохрипел я, - на днях пришел вызов из Израиля.

Она молча пила кофе.

– Что делать будем? Так ты поедешь?

Помолчав, тихо ответила:

– Поеду.

– А как же театр?

– Уйду, - и, вздохнув добавила: - Иначе как же я поеду?

Я пригубил кофе.

– Что будем делать с ребенком?

– Ничего не будем... Больше абортов делать не буду, - уверенно и твердо произнесла она.
– Хватит десяти... рожать буду!

– Не уверен в том, сколько их было от меня!
– съязвил я.

– Эдик, пожалуйста...
– вздрогнула жена... и смолкла.

Какая-то новая Ира!

Давно стемнело. Выкурили пачку сигарет. Свет не включали. Она сидела напротив окна, в которое попадала толика лунного света. После долгого молчанья я наконец спросил глухим голосом:

– Так когда у нас с тобой появится ребенок?

– По моим подсчетам - в конце января.

– У нас вызов на троих, придется ехать в Киев в посольство, вписать еще одного или одну, - пробормотал я больше для себя.

– Придется, - спокойно подтвердила Ира, - может, ляжем? Устала я немного с дороги.

– Да, конечно, я открою дверь проветрить квартиру.

Мы легли, каждый на спину, и какое-то время оба смотрели в темный потолок. Повернулись друг к другу. Она прильнула губами к моим губам, обвила руками шею и горячо зашептала:

– Я так соскучилась, так соскучилась!

Мы предались взволнованно-нервной любви.

Через пару дней заехал к Наташе. Сели в машину, и я рассказал ей о том, что хочу уехать в Америку, и что Ира согласилась ехать, и что голова идет кругом от всего этого.

– Да, нашкодил ты, - произнесла бледная Наташа.

Потупив взор, я молчал.

– Что будешь делать?
– спросила она тихо.

– Не знаю... Знаю, что не могу без тебя!

– Теперь, когда у вас будет двое детей... ты должен остаться с ней, - и Наташа ушла.

Я еще долго сидел в машине. Через три дня, забрав Виталика из Ходорива, мы поехали "дикарями" в Ялту. Отпуск был не из лучших. Разговаривали между собой мало. Я скучал по Наташе. Ира чувствовала это и молча переживала. Наконец отпуск подошел к концу, и мы вернулись домой. Дома находиться я не мог, все искал причины, чтобы улизнуть. Срибный, узнав, что я натворил, обозвал меня мудаком.

Он иногда ходил вместе с Наташей в гости, но никогда не представлял ее как девушку друга, видимо, надеялся на то, что придет время и он с чистой совестью сможет поведать ей о своих чувствах.

Любовью мы с Ирой занимались все реже и спокойнее.

Ну и невеста!

Вскоре Лёня стал встречаться с Таней. Все его девушки - Зина, Беба и Таня - были пианистками, учились вместе с ним на одном курсе в училище, а затем и в консерватории.

Прохладным октябрьским днем мы грузили в мою и Боярского машины инструменты и аппаратуру. Натан, Кабан, Лещ, Боярский и я ехали играть еврейскую свадьбу. Хозяева свадьбы хотели, чтобы свадьбу играл именно этот состав, и по этой причине назначили ее на будний день. Пришло время выхода жениха и невесты. Мы заиграли Мендельсона. В большом и просторном зале открылась дверь. В зал вошли молодые... и у нас отвалились от изумления челюсти. Рядом с высоким, рыжим симпатичным парнем, держа его под руку, плыла улыбаясь, шатенка выше среднего роста с красивейшими резными губами, с карими большими глазами, белоснежными зубами, пышной грудью и великолепной попой. И все это в обрамлении шикарного белого свадебного наряда. Зал восхищенно замер. Кабан дул марш и дико вращал глазами, у Натана забегал кадык, он глотал слюни и не мог вымолвить ни слово. Боюсь, что и у меня слюни капали на клавиши. Лещ и Боярский таращили глаза. Свадьба прошла весело и хорошо.