Дневники потерянной души

Мы запекли в очаге выловленного отцом крупного леща, затем из ягод красной смородины сестры долго варили в котелке напиток, добавляя туда ароматные пряности. На столе дымились свежеиспеченные лепешки с тмином, которые мы обмакивали в плошки с горячим топленым маслом. После многочисленных уговоров Маура вновь настоял на том, чтобы за обедом мой отец сидел во главе стола.

– Завтра можно всем вместе с утра на опушку выбраться, пока не слишком припекает, – с улыбкой предложил Маура, наливая гостьям дымящийся компот в деревянные стаканы. – Ежевика разрослась, хоть ведрами собирай.

– Ага, хорошо бы, - вздохнула Гатан. – Только хозяин, наверное, спозаранку уже обратно отправляться прикажет – вчера с полными мешками вернулся, обмолвился, что почти все дела закончил.

– Вот же досада, - огорчился Маура. – Но вы еще приезжайте, как сможете.

– Постараемся, - живо откликнулась Гатан, широко улыбаясь полными чувственными губами. – Может, к следующему лету поедет наш клещ снова сюда торговать, навар здесь богатый, как думаешь, Сид?

– Может, - подтвердила более стеснительная сестра, хихикая и лукаво поднимая глаза от своего стакана. – Спасибо, господин Лабинги, за такой щедрый прием.

– Спасибо, - тоже молвила Гатан. – Эх, только одна ноченька осталась... – между делом мечтательно протянула она, с наслаждением жуя лепешку.

В наступившей паузе Сида вдруг вспыхнула, резко выскочила из-за стола и выбежала за дверь. Маура тут же бросился за ней, Гатан неловко поднялась со стула. Мы с отцом недоуменно переглянулись, и вслед за старшей сестрой встали у порога, наблюдая за сценой во дворе.

Перехватив Сиду на полпути к калитке, Маура развернул ее лицом к себе.

– Прости меня, - искренне попросил мой хозяин. – Я не имел права так поступать.

Она не шевельнулась, глядя в землю.

– Ни один прекрасный цветок не заслуживает, чтобы его так грубо и беспечно срывали, - продолжил он.

Словно желая наглядно продемонстрировать, он быстро сорвал несколько подсолнухов, растущих у забора, и, внезапно опустившись на колени, снизу вверх протянул их безмолвно стоявшей девушке.

Мой хозяин стоял на коленях перед моей сестрой. Перед рабыней. Перед женщиной.

Мы оторопели; а больше всех оторопела, конечно, Сида. Снова покраснев до кончиков ушей, она разом очнулась от ступора и кинулась поднимать его с колен, отряхивая его штанины от пыли.

– Не надо... – смущенно бормотала она. – Не надо...

Обе сестры, без сомнения, к тому времени уже давно познали мужские ласки, но тогда как для спокойной и невозмутимой Гатан они были не более чем плотскими утехами, Сида, от природы чувствительная, как и я, не могла так просто к этому относиться. Наконец разобравшись в произошедшем, я понимал ее обиду и ярость от того, что ее использовали после старшей сестры, как очередную игрушку для удовольствий, даже при ее собственном желании и согласии на эти действа.

На другое утро, едва рассвело, мы уже стояли во дворе, прощаясь. Мы с отцом долго обнимались и целовались с сестрами, печалясь от того, что в следующий раз увидимся еще не скоро.

– Ну, что застряли там, коровы? – окрикнул их Аталин с тропинки. – Нам до ночи успеть надо!

Гатан торопливо чмокнула моего хозяина в щеку, Сида позволила ему взять себя за руку, и он сам чуть наклонился и поцеловал ее почти в губы. Затем обе помчались к повозке.

Их владелец хлестнул тощую, измученную лошадь, и повозка шумно тронулась с места.

Я задержался посреди двора, и у меня было очень мерзко на душе. Накатывала волна непонятного гнева, смешанного с тоской, и я боялся признаться себе, что испытываю эти чувства по отношению к хозяину.

– Ранугад, я виноват перед вами, - прямо сказал Маура. – Чем я могу искупить свою вину?

– Но вы же ни в чем не виноваты, господин! – чистосердечно возразил мой отец. – Вы в своем праве. А если детки будут, то и хорошо!

Маура тяжело вздохнул, поворачиваясь ко мне с растерянным выражением.

– Бан... И ты меня тоже прости. Я не хотел. Не совладал с собой. На меня в это лето что-то такое нашло... Будто каждая частичка меня горит, изнутри и снаружи. Но это не сжигающий огонь, а такой, которым хочется поделиться. Со всеми. Даже не знаю, как объяснить.

Я поразился, что он вообще пытается мне что-то объяснить или как будто оправдаться за свои похождения. Хотя отчасти это грело мне сердце – осознание того, что моя реакция ему не совсем безразлична.

Глава 7 - Тени на стене

С началом осени Маура как-то успокоился и уже не искал так отчаянно телесных наслаждений. Он заменял старые и подгнившие дверные доски, осмаливал щели в стенах и готовил запасы на зиму. Жизнь наша на некоторое время вновь вернулась в привычную колею.

В одну из ночей после трудов праведных мой отец, Маура и я крепко спали в просторной задней комнате, прячась от осеннего сквозняка каждый в своей кровати. Проснулся я неожиданно, глубокой ночью, не понимая, что меня разбудило. Оказалось, что хозяин тоже уже бодрствует.

– Что случилось? – прошептал я со страхом, натягивая на себя одеяло.

– Кто-то забрался в дом, – так же шепотом ответил Маура, соскальзывая со своего ложа и неслышно подойдя к стене, разделявшей переднюю и внутренние комнаты. – Наверное, воры. Приготовь лучину, но не зажигай пока.

Тут уже и я уловил почти неразличимый звук шагов в темноте. Я оглянулся на отца, который продолжал безмятежно похрапывать. Затем протянул руку к столику, осторожно сняв с него горшочек с сухим мхом и длинными деревянными щепками, и куски кремня. Шаги неведомого посетителя приближались. Маура притаился на своем месте. В открытом проеме показалась невероятно высокая темная фигура. И в тот же момент хозяин навалился на нее сзади, пытаясь прижать к полу, а я начал чиркать кремнем, чтобы разглядеть пойманного вора.

Но положение вещей быстро изменилось. Послышался шум борьбы и сдавленный «ох!». И едва мне удалось раздуть огонек, я увидел небывалую картину. Маура был крепко схвачен сзади за локти и притиснут затылком к груди нападавшего, а ноги его были прижаты к боку кровати, чтобы он не мог ими воспользоваться для удара. Лицо державшего его было скрыто в тени, и тусклый свет лучины до него не доставал.

Я тихо вскрикнул, чуть не выпустив горшочек со щепками из рук. Хотя мне удалось его удержать, лучина вдруг сама собой погасла. Однако еще больше меня напугал тот факт, что кто-то сумел так легко одолеть моего хозяина. Ни один человек до этого не мог похвастаться подобным достижением – даже плечистый и коренастый Калимак. А тут некто, застигнутый врасплох, ухватил Маура так, что тот не мог пошевелиться. Отец закряхтел на ложе за моей спиной, бормоча спросонья: