Дни мародёров

Он боялся, что если посмотрит на неё, сразу выдаст себя, потому смотрел исключительно в конспект. И не видел, как учительница, привыкшая к совершенно другому Ремусу Люпину, то и дело задерживает на его пшеничной макушке внимательный взгляд.

Один раз она поймала его в коридоре. В буквальном смысле — нагнала в толпе и взяла за предплечье. Ремус чуть не умер на месте, её прикосновение было равносильно тому, как если бы его шарахнуло молнией, но Валери ничего и не заметила.

— Мне надо с тобой поговорить, Люпин, — с ходу заявила она и отвела его к окну, увитому рождественской гирляндой.

— У тебя всё в порядке? — спросила Валери, под шум и гам спешащих мимо учеников. — В последнее время ты плохо выглядишь.

Ремус потрогал свое поцарапанное лицо.

— Вам показалось, — вяло отшутился он, быстро глянув в сторону. Парни деликатно таращились на них издалека, обхватив руками сумки. У Сохатого было такое выражение, словно Ремус был праздничной ракетой, готовой вот-вот взлететь на воздух. Ремус с трудом удержался от того, чтобы показать им неприличный жест.

— Я слышала, недавно ты снова лежал в крыле, Люпин. Какие-то нелепые слухи о том, что ты пытался наложить на себя руки, — Ремус набрался мужества и посмотрел ей в глаза с необходимой толикой равнодушия и насмешки. Валери, всегда такая мрачная и серьезная Валери, впивала его лицо с самой что ни на есть искренней тревогой. Что это с ней?

— Это правда, Люпин?

— Это правда.

— Из-за чего? — быстро спросила она и тут Ремус почувствовал это. Её страх.

Она думает, что он это сделал из-за неё.

— Несчастная любовь, профессор, — ответил он, чуть-чуть бравируя.

— Вот как? — Валери держалась хорошо, но судя по тому, как побелело её лицо, она пришла в ужас.

— Да, — теперь Ремус специально не отпускал её взгляд. Интересно, долго она выдержит? — Я влюбился. Я так влюбился, что просто не знаю, что с этим делать. Она самая лучшая. Я первый раз такое испытываю, а ей наплевать на меня! Представляете? Она вообще меня ненавидит за то, что я...такой. Может быть вы мне подскажете, что мне сделать, чтобы выкинуть её вот отсюда? — и он приложил ладонь к груди.

Несколько секунд она молчала, явно пытаясь найти нужные слова. Нашла и осторожно показала их Ремусу:

— Знаешь что Ремус, я думаю, профессор Джекилл, — пощечина. Ремус невольно шагнул назад. — Помог бы тебе в этом вопросе, если бы ты с ним поговорил. Он разбирается в подобных делах, — вид у неё был такой, будто она пытается покормить с ладони дикого зверя. Забавно, ведь он и есть зверь. — Ты мог бы сказать ему, кто она и...

— Кто? — Ремус начал испытывать какое-то садистское удовольствие от происходящего. — Мэри Макдональд, конечно же! А кто же ещё?

Замешательство, мелькнувшее при этих словах в серых глазах, было поистине бесценно.

А затем сменилось облегчением.

Ну и дурак ты, Люпин.

— Мэри Макдональд славная девушка, — тревога и осторожность испарялись из её голоса, точно капли воды на солнце. А Ремуса раздирало на части чувство какой-то непонятной потери. — Мне кажется ты преувеличиваешь, она не стала бы презирать тебя за твою болезнь. Попробуй с ней просто поговорить. И... — что-то похожее на заботу скользнуло по её глазам и губам. — Никогда не сдавайся, Люпин, — Валери по-матерински сжала его руку чуть пониже плеча и чуть-чуть погладила. А у Ремуса мурашки побежали по телу. — Жизнь всегда налаживается. Важно просто до этого дожить. Понимаешь?

— Вы говорите это оборотню, — бесстрастно молвил он и сглотнул, поспешно оторвав взгляд от её губ. На них был Джекилл.

И потому не хотелось даже вспоминать, какие они на вкус. Хотя он этого тогда так и не понял. Не успел.

— Я знаю, — Валери резко отстранилась от него и вдруг заговорила совсем по-прежнему. — Знаешь, Люпин, мне нужна твоя помощь. Гиппогрифы подхватили лихорадку. И пока я буду занята с ними, мне надо, чтобы кто-то накормил саламандр, они неважно переносят холод. Справишься?

Долгие несколько секунд Ремус смотрел в обожаемое лицо и думал — как долго ещё она будет его изводить? И самое главное — за что? А потом сказал:

— Простите, профессор, но я не могу. У меня свидание с Мэри Макдональд, — он вскинул на плечо свою сумку. — Попросите профессора Джекилла. Он вам не откажет.

И он оставил её у окна, отходя всё дальше и дальше.

Миновал парней, которые страшно удивились и принялись его окликать.

А когда Валери уже не могла его видеть — побежал. Во весь дух.

Ремус остановился и раздраженно вздохнул, увидев знакомый коридор и одинокие доспехи у стены. Мысли о Валери привели его прямиком к её кабинету — а он и не заметил. Ремус развернулся и уже собрался уйти, как вдруг увидел в конце темного каменного тоннеля слабое золотистое свечение — луч света, падающий из неплотно прикрытой двери.

Прислушавшись, он услышал голоса — двое спорили о чем-то.

— Иди сюда, Живоглот, — прошипел он и, подхватив котенка на руки, спрятал его под мантию.

Подкравшись как можно ближе к двери, Ремус прижался плечом к стене и прислушался.

— ...и не надо меня отговаривать. В конце-концов, ответственность лежит на мне. Он мой связной. Я отправила его туда. Мне и отвечать за его провал! — раздался шорох верхней одежды. Золотой луч на полу мигнул, когда кто-то прошел мимо камина.

Ремус прижался спиной к стене, жадно внимая.

— Сначала отправлюсь в лагерь к этим тварям, — продолжила Валери. — Поговорю с мальчиком. Полнолуние уже скоро, он понимает, что его вот-вот убьют. Может наделать глупостей. Если всё пройдет гладко, я вернусь, возьму за яйца их щенка и выдавлю из него всю информацию. А потом убью, — громко вжикнула молния.

— Валери, — Ремус гневно вздрогнул, услышав голос Джекилла. Ну конечно! Конечно, это он! Кому ещё там быть поздно ночью?! Руки сами собой сжались в кулаки. — Я понимаю, что он ваш пленник, что ты хочешь отомстить за Уильяма и...но ведь он ещё ребенок, Валери. Ему не больше двадцати лет.

— Мне тоже когда-то было двадцать лет, Генри.

— Почему именно ты? Почему эту работу не может сделать тот же Макнейр?

— Не знаю. Я ему не доверяю. Ему слишком нравится убивать.

Ремус не выдержал, чуть-чуть придвинулся и глянул в просвет.

В кабинете царил бардак, какой бывает только при спешных сборах. Жарко пылал камин. Повсюду валялись книги, оружие, одежда, свитки пергамента, какие-то мелкие вещицы.

Валери, несмотря на поздний час и компанию своего любовника, была по-дорожному тепло одета и складывала вещи в гигантский холщовый рюкзак, лежащий на кресле, Джекилл сидел в кресле рядом, но в тот момент, когда Ремус заглянул в кабинет, профессор встал и приобнял Валери за плечи, заставляя её посмотреть на себя.

— Валери, я не хочу, чтобы ты ехала в колонию одна. Ты говоришь «когда вернусь», а я все время думаю — «если». Я боюсь за тебя. Ты ведешь такую опасную игру. Сивый просто безумец! Если тебя рассекретят... если узнают...