Дни мародёров

— Называйте это как угодно, — Ремус запахнул мантию. — Только я прежде получу обморожение, чем встану с этого места.

Грей швырнула свой рюкзак в снег.

— Встань, Люпин.

— Нет, — уперся Ремус.

— Я сказала: встань!

— Профессор, есть только один способ заставить меня подняться, — напомнил он. — Пообещать, что вы возьмете меня с собой. Можете попытаться переступить через меня. Или заколдовать. Можете даже пырнуть меня серебряным ножом. Он ведь у вас с собой? — Ремус раздвинул мантию на груди. — Как вам будет удобнее? В сердце?

Валери беспомощно усмехнулась, упирая руки в бока и глядя на светящиеся окна.

— Вы идете в колонию оборотней, профессор, — Ремус поднялся и подобрал из снега её сумку. — А я — оборотень, единственный оборотень во всем мире, готовый быть на вашей стороне.

Валери посмотрела на Ремуса все с тем же нетерпением и снисхождением, но он видел на самом дне её глаз крошечные зеркала, в которых отражались его слова.

— Я не останусь здесь, когда вы будете там, в опасности, — Ремус честно протянул ей рюкзак. Валери взялась за лямку, но и Люпин не разжал руку. Очень-очень робко притянул её к себе. — Понимаете? Я не стану вам мешать. Вы можете сделать вид, что вообще меня не знаете. Не смотрите на меня, не говорите, делайте, что должны. А я просто буду неподалеку. И когда мы вернемся в школу...

— Глупый мальчик, волку оттуда нет возврата, — вдруг совершенно серьезно сказала она и сердце Ремуса радостно подскочило. Он-то думал, что никогда не достучится. — Волчья колония для одинокого волка что магнит для скрепки.

— Но я ведь не совсем волк, — улыбнулся он. — Может быть вернусь. А даже если и нет... — он пожал плечами и окинул взглядом замок: башню, большой зал и горящие окошки больничного крыла. Солнечное сплетение, сердце и даже ладони тронула неприятная и непонятная боль, но Ремус не обратил на неё внимания. — Я так решил. Вы можете мне запретить, можете силой меня отправить в замок, но я все равно пойду за вами. Хотя вы, конечно, можете сделать так, чтобы я всё забыл, но это будет даже к лучшему, — он выдержал паузу и тяжело сглотнул, провалившись в серо-зеленое, прозрачное море. — Я ведь сам для себя опасен.

Что-то переменилось в её лице.

Целую секунду Ремус был уверен, что сейчас она шагнет вперед и обнимет его. Он даже слегка качнулся к ней и...

— Убирайся. — вдруг с откровенной ненавистью прошептала она и Ремус ошеломленно замер. В острых, холодных глазах блеснуло... хотя скорее всего это просто снег. — Плохо слышишь? Проваливай отсюда, Люпин, или я оглушу тебя! — она схватила его за предплечье и толкнула вперед, но Ремус, машинально шагнув вперед, тут же вернулся.

— Если бы вы этого хотели, давно бы сделали! Вы ведь хотите, чтобы я пошел с вами. Тогда в лесу вы...

— Какая разница, что было в лесу?! — сипло крикнула она. — Господи, Люпин, посмотри на себя! — Валери вдруг схватила его за отвороты мантии и оттолкнула от себя. — Какой ты волк?! Ты на ягненка больше похож! — её голос досадливо дрогнул. — Да Сивый при первой же возможности спустит с тебя шкуру! Ты не представляешь, сколько испытаний тебе придется пройти, чтобы доказать Сивому свою верность, а если ты её не докажешь... ты ещё ребенок, ты понятия не имеешь, во что ввя...

— Я не ребенок! — потеряв терпение, Ремус схватил её за руки пониже плеч. Валери дернулась от неожиданности и машинально попыталась вывернуться, но он держал крепко. — Из нас двоих больший ребенок вы, потому что вечно думаете, что вам все по плечу! А вы помните, что случилось, когда вы увидели боггарта?! Вы тоже теряете над собой контроль! Скажете я не прав?! Почему вам так трудно признать, что вам действительно нужна помощь?! Или вы просто боитесь меня? Или себя боитесь?

Валери воспользовалась ситуацией, выхватила у него из руки свою палочку, одну короткое движение — и Ремус отлетел от неё. Как всегда.

Отлетел и врезался в стену замка, соединявшуюся с мостом.

— Совсем разум потерял, Люпин? — яростно прошептала она, убирая упавшие на лицо волосы. — Пошел. Вон. — она вскинула рюкзак на плечи и пошла прочь.

Ремус сорвался с места, но не прошел и трех шагов, как снова обернулся.

Хватит.

— Да, потерял, — хрипло крикнул он ей вслед, чувствуя, как его охватывает нервный озноб. Сейчас что-то будет.

Валери остановилась. Оглянулась.

— Потерял! Я сошел с ума! — закричал он, раскинув руки под снегом. — Я невменяемый, я больной, я спятил! Я без ума от вас! — голос, предатель, задрожал.

Валери медленно вернулась обратно во двор. Глаза у неё были совершенно огромные. Ремусу казалось, что они приколдовали его к месту. Он не мог пошевелиться и смотрел на неё.

— С самого первого дня, как увидел вас! И я уже не знаю, что с этим делать! А вы не знаете, как себя вести со мной, я ведь для вас просто ребенок! Да ещё и волк! Да кто я вообще такой, чтобы беспокоиться о вас, я же не... я и рядом не стоял с...ним. С вашим другом, или кто там он вам, — давай же, парень, не трусь, ты же в самом деле оборотень, черт тебя дери. Ремус глотнул морозный воздух.

— Но мне на это наплевать, слышите вы? Я вас люблю!!!— он выдохнул и сглотнул, причем ему стало так больно, словно он проглотил ежа. Валери теперь стояла совсем рядом и впивала его глазами так, что он терялся в них, тонул и чувствовал себя совершенно беспомощным.

— Всё это время любил. И мне всё равно, что Сивый сделает со мной или не сделает, я здесь не останусь, пока вы будете там. Ни за что. И раз уж я вам все равно безразличен, то и не отсылайте меня. Я ведь все равно вернусь. И пойду за вами. За... тобой. Повсюду пойду.

Он замолчал, дыша так тяжело, словно только что пробежал марафон.

Валери ничего не говорила и просто смотрела на него, так, словно Ремус Люпин был какой-то диковинкой.

В глазах у неё было столько жалости, что в ней можно было утопиться и Ремус злился, потому что ему не нужна была ничья жалость, но когда Валери вдруг подняла руку и коснулась его щеки, вся злость мигом испарилась.

Ладонь у неё была теплая, узкая, мягкая, а Ремус превратился в каменное изваяние — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Только смотреть.

И Валери смотрела на него, с нежностью и сочувствием, чего Ремус никогда прежде не встречал в её взгляде. Чуть склонив голову набок, она осторожно погладила большим пальцем царапины, которые оставил на нем оборотень.

Ремус прикрыл глаза, наслаждаясь этим бесконечным мигом.

И как он только мог подумать о том, чтобы променять её на кого-нибудь другого.

Ему вдруг показалось, что сейчас она дотронется пальцем до его пересохших от волнения губ. Он уже чувствовал это прикосновение. Но когда его не произошло, Ремус открыл глаза и вдруг напоролся на взгляд прежней Валери.

— Ты действительно очень глупый мальчик, — тихо молвила она, не убирая ладонь, а затем усмехнулась и чуть качнула головой. — И ты мне не безразличен.

Ремус прерывисто вздохнул и все его тело само собой потянулось вперед, глаза сонно отяжелели, губы приоткрылись. И в тот момент, когда он услышал её дыхание, Валери ткнула его волшебной палочкой в грудь и оглушила.

Когда Ремус очнулся, она уже ушла. Он пролежал без сознания всего минуты три и его успело здорово засыпать снегом. Но Ремусу было не холодно. Ему ещё никогда не было так тепло.