Дни мародёров

Даже Нарцисса, которая сидела на почетном месте рядом с Люциусом, не раздражала Роксану, как раньше. Она заметно поправилась, но от этого её холодные острые черты приятно смягчились, а в улыбке и взгляде появилось что-то ласковое, уютное, теплое. И хотя Роксана старательно отводила взгляд, круглый живот, главное нынешнее достояние этого дома, то и дело бросился ей в глаза.

Перед сном мама пришла в её комнату — как раз, когда Роксана уже собиралась спать и при свете лампы валялась на кровати и писала письмо Сириусу. Про ссору она уже совершенно забыла — сейчас ей просто хотелось поделиться всем, что происходит.

Увы, письмо она так и не дописала.

Они проговорили почти до самого утра.

Несмотря на всё, что произошло после, Роксана знала, что воспоминание об этом разговоре с мамой навсегда останется одним из самых нежных и сокровенных.

Мама много чего говорила в ту ночь. Но особенно Роксане запомнилась фраза о том, что даже самый разбитый ковчег можно подлатать, главное только взяться за дело всем вместе. И в качестве своего первого шага в мама предложила отменить помолвку с Ноттом.

— Мы погорячились, — признала она. — В семнадцать лет едва ли можно быть готовой ко всем испытаниям, которые несет за собой произнесение Свадебного Обета. Я итак задолжала тебе много лет детства, не могу отнять у тебя ещё и юность. Надеюсь, ты найдешь в себе силы простить свою непутевую мать.

Уже тогда в душе Роксаны пробудился голос, отдаленно похожий на голос Сириуса, настойчиво шепчущий: «Что-то здесь не так!». Но тогда Роксана лишь отмахнулась от него. Да и как можно прислушаться к какому-то там голосу, когда чувствуешь себя такой счастливой? А она не так уж часто бывала счастлива, чтобы раскусить обман.

Обман, первый звонок к которому прозвенел уже на следующий день.

В эти дни Косой переулок напоминал Рождественскую открытку: шапки снега на магазинах, радостное звяканье дверных колокольчиков, свертки в цветной бумаге, радостные, умиротворенные лица, приподнимания шляп и пожелания Счастливого Рождества. Открытка, одна из многих, которые Рождество рассыпало по всему миру.

Разве так выглядит страна, когда в ней бушует война? Нет и не может этого быть! Это всё чьи-то глупые россказни, в этом мире нет войны! В этом мире все ждут Рождества, покупают подарки и обожают Эдвин Малфой. Да, именно так. В тот день она была королевой Косого Переулка! Все магазины распахивали перед ней двери, продавцы склонялись в полупоклоне, люди заискивали. Роксана поневоле переполнялась гордостью при мысли о том, что эта Королева — её мама! А ещё, впервые за все эти годы Эдвин участвовала в её жизни. Говорила, смеялась, выбирала парадную мантию для приема в честь Сочельника! Мерлин, как же счастлива была Роксана в эти солнечные, морозные часы! Единственное, что немного омрачало её настроение — так это злость на Сириуса за его слова о её семье. А ещё — тоска, потому что они поссорились и теперь неизвестно, помирятся ли вообще, он ведь теперь считает её предательницей. Но, на самом деле, что плохого в том, что ей просто нужна семья?

Разве это преступление — хотеть, чтобы родители любили тебя?

Оглядываясь назад, Роксана понимала, что в то время, когда они были в Косом переулке, ей и надо было бежать, бежать со всех ног, потому что тогда она ещё была свободна. И у неё был шанс предотвратить многие из последующих событий. Но она не сбежала, оглушенная и ослепленная внезапным семейным миром, она вернулась домой и даже не услышала, как защелкнулась дверца клетки у неё за спиной.

Вернувшись, Роксана забежала к себе, чтобы переодеться перед обедом, но не смогла найти свою сумку с вещами. Она обошла весь дом, подумав, что молодой эльф мог по-ошибке засунуть её куда-нибудь, но так и не нашла. В поисках пропажи Роксана случайно заглянула в кабинет отца. В тот момент, когда она распахнула дверь, пресловутый эльф как раз прятал что-то в сейф и подскочил так, что выронил одну из вещиц — ею оказалась склянка с зельем. Склянка разбилась и бедолага схватился за ушастую голову.

— Что скажет мистер Малфой! — эльф упал на колени и попытался ладонями сгрести зелье, но оно удивительно быстро испарялось, распространяя душистый мятный запах. — Нет, о нет-нет-нет! Хозяин накажет Добби, накажет бедного Добби!

— Добби, успокойся, я приказываю тебе сказать, что флакон разбила я, — твердым голосом приказала молодая хозяйка и эльф моментально успокоился. Поднялся с колен, неловко одернул чистенькую белую простыню и робко поглядел на Роксану.

— Мисс искала мистера Малфой?

— Мисс искала свою сумку с вещами. Это ты её убрал?

— Не убрал, мисс, нет, — охотно принялся пояснять эльф. — Добби её сжег! — и он кивнул так, что хлопнули огромные уши.

Роксана оторопела.

— Зачем?! — выдавила она, с трудом овладев собой.

Эльф отшатнулся, боязливо ссутулившись.

— Миссис Малфой приказала Добби сжечь одежду мисс! И Добби сжег! Добби — хороший эльф, послушный эльф! Добби всего лишь делает, что ему велят!

Роксана потерянно уставилась на домовика, чувствуя себя так, словно падает в пропасть. Все её любимые футболки, толстовки с эмблемами команд по квиддичу, кожаная куртка, эксклюзивные дырявые джинсы с цепями, перчатки и теплые шарфы, всё, всё уничтожено?!

Мама выворачивает ей руку и хлещет палочкой, как плеткой, кромсая платье...

Не может быть... нет, нет, неужели опять?!

— Простите, мисс, — посочувствовал ей эльф, опасливо подступая ближе. — Это были очень красивые вещи.

Роксана уставилась на эльфа и тут на неё вдруг обрушился новый удар: Патрик! Патрик, её милый, безмолвный добрый друг Патрик тоже был в сумке, среди вещей!

Горло перехватил спазм.

Не слушая больше домовика, Роксана бросилась прочь из кабинета.

— Какого черта ты это сделала?! — закричала она, ворвавшись в комнату матери. Эдвин в это время, как обычно сидела за своим пышным туалетным столом и обернулась на крик. Игнорируя её возмущенный взгляд, Роксана широким шагом прошла в спальню.

— Мои вещи, мама!!! Ты хоть понимаешь, что они значили для меня?! — Роксана сердито вытирала бегущие по щекам слезы, но они возвращались снова. — Ты понимаешь, что ты натворила?! Ты...

— Прости, милая, но я должна была, — спокойно перебила её Эдвин, царственно поднимаясь с пуфика. — Мы обнаружили докси в твоей сумке. Вещи пришлось сжечь, чтобы эта гадость не завелась во всем доме.

Роксана плюхнулась на диван и уткнулась лицом в подушку.

Патрик, бедный, бедный маленький Патрик!

Мать приблизилась к ней, похожая на гигантскую бабочку в своей шелковой узорчатой мантии. Похоже, она не вполне понимала, чем вызваны такие обильные слезы.

— О, милая, не надо так расстраиваться! Мы купим тебе новые вещи, я обещаю! Прости меня, я должна была тебе сказать,— с этими словами она села рядом и обняла рыдающую дочь.

— Там было что-то важное для тебя?

— М...мо-й.. мой пито-о-омец, — провыла Роксана.

— О, Мерлин, мне так жаль. Прости меня, пожалуйста. Боже, какой кошмар...

И Эдвин прижалась губами к волосам дочери, покачивая её на руках.

Роксана, настолько непривычная к таким проявлениям нежности, тем более от матери, разревелась пуще прежнего, но мир всё же кое-как восстановился.

Чтобы на следующий день рухнуть окончательно и бесповоротно.

Всё началось с того, что утро в тот день выдалось великолепное — ясное, солнечное, льющееся во все стороны. Роксана проснулась, вся облитая солнцем. Захотелось задернуть шторы, но вставать было лень. Сонно пробормотав: «Блэк, свет...», она уже перевернулась на другой бок, но потом вспомнила, что Сириуса здесь нет, вздохнув, протянула руку за палочкой... и её пальцы скребнули по пустой тумбочке.