До особого распоряжения

– Чужими. Но это руки наших соотечественников, обманутых людей.

– Да... Правительство подавит мятеж. Будет большое кровопролитие.
– Аскарали замолчал. Взял со

столика коробок спичек, повертел, очень внимательно рассмотрел этикетку.

Как он изменился за последнее время, у него совершенно белые виски. Поседели даже брови. Они

серебрятся при тусклом свете керосиновой лампы. И глубокие морщинки расходятся по лицу. Он

действительно постарел. А ведь уже давно имеет право на отдых. Возможно, если бы не шла война,

Аскарали отозвали бы домой...

Аскарали бережно положил коробок на место. Даже поправил, отодвинув его подальше от лампы.

142

– Что можешь сделать ты?
– спросил он.

– «Гости» обязательно обратятся ко мне. Попросят у меня помощи. Если я покину страну, они придут к

другим, пообещают посты в новом правительстве, выложат деньги, привезут оружие.

– Сведения точные?

– От вождя племени. Он и пошлет их ко мне. Только ко мне!

– Но ты через несколько дней должен покинуть страну. Такова воля правительства.

– Я попытаюсь задержаться.

– Ты очень слаб...

– Я скоро встану. Очень скоро. Так можешь и доложить.

Махмуд-бек считал для себя вопрос решенным: он остается. Причины были слишком важные. И

Аскарали не может с ними не посчитаться.

– Хорошо...
– выдохнул наконец Аскарали.
– Попытаюсь взять всю ответственность на себя. Оставайся.

Пока. Об окончательном решении Центра я сообщу. И если...

– Ничего не будет. .
– перебил Махмуд-бек.
– Только ты не сгущай краски, когда будешь докладывать о

моем здоровье.

– Куда их еще сгущать!

Он снова обнял Махмуд-бека за плечи:

– Одни кости.

– Обещаю поправиться.

– Я привез деньги... Если вопрос о новых операциях будет решен, то перешлю еще.

– Деньги дадут. Они...
– кивнул куда-то в сторону Махмуд-бек.
– «Гости» тоже привезли. Кстати, как мои

«посланцы»?

– Группу диверсантов взяли в Туркмении. Ждали, пока раскроют все явки. Аннакули мечется. Он тоже

раскрывает одну явку за другой. Но это была глупая затея... Кто из молодых красноармейцев поверит

бреду?..

– Не глупая, если Аннакули выдает людей муфтия...

Аскарали не успел ответить. Скрипнула дверь, и вошла Фарида с чайником в руке.

– Уже скоро утро, - смущенно проговорила она.
– Я принесла вот.
– Она поставила чайник и пиалы на

столик.
– Сейчас...

Фарида вышла.

– Может, ее взять?
– спросил Аскарали.

Махмуд-бек промолчал.

Когда Фарида принесла поднос с хлебом, конфетами, изюмом, Аскарали сказал:

– Махмуд-бек задержится на несколько дней. Но есть возможность вам уехать со мной сейчас. А он...

Фарида не дослушала. Она испуганно выставила ладони и попятилась из комнаты.

– Что вы! Что вы! Пейте чай, пейте...

Махмуд-бек Садыков получил из Центра разрешение задержаться в стране. Была оговорка: по

состоянию здоровья он может выехать немедленно, в любую минуту. И еще сообщил Центр, что курбаши

Джанибек-кази находится под большим влиянием Усманходжи Пулатходжаева. Следует опасаться встреч

с этим человеком, который откровенно ненавидит Махмуд-бека Садыкова.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

В книге Ю. А. Полякова и А. И. Чугунова «Конец басмачества» (1976 г.) дана характеристика

преступной деятельности Усманходжи Пулатходжаева.

«Развитию басмачества в Восточной Бухаре способствовала предательская деятельность

уполномоченного правительства Бухарской республики Усман Ходжи Пулатходжаева. Ставший

председателем ЦИК Бухарской Народной Советской Республики, Пулатходжаев направил в Восточную

Бухару своего брата Атаходжаева, который продолжал антисоветскую деятельность своего

предшественника».

Большой интерес для меня представляет и одно из читательских писем, пришедших после выхода

первой части этого романа (1972 г.).

Автор письма, участник гражданской войны в Средней Азии, Н. Мельников лично встречался с Усман

Ходжой Пулатходжаевым (он же - Усман Ходжаев и Усманходжа Пулатходжаев).

Вот что пишет Н. Мельников:

«В 1921 году Усманходжа прибыл в Душанбе под прикрытием большого кавалерийского отряда,

которым командовал бывший турецкий офицер Алириза. С этой же оказией штаб фронта направил нам

боеприпасы, обмундирование, продовольствие и медикаменты. Усманходжа прекрасно был

информирован и знал о тяжелом критическом положении нашего отряда в 500 штыков.

За короткое время поступил ряд радиограмм от Бухарского правительства и командования, в которых

предлагалось Усманходже немедленно передать все, что было доставлено, в распоряжение начальника

гарнизона Морозенко.

Шло время, но Усман все оттягивал и вынуждал нас перейти на фуражировки, то есть прорываться с

боем в тыл врага за каким-либо зерном, брошенным в разрушенных кишлаках, чтобы потом на

143

самодельной мельнице крутить камни руками и получать хотя бы крупный размол для выпечки лепешек.

Спасая таким образом себя от голода, мы поддерживали существование и могли бороться с врагами

контрреволюции.

Но и этого оказалось недостаточно для Усманходжи. Он в ночь на 10 декабря 1921 года

провокационно заманивает к себе в крепость Морозенко, а тот «прихватывает» с собой военкома Мухина

и еще двух товарищей. Приглашение прикрывалось благовидным предлогом «на чашку чая», за которой

якобы и будут разрешены все наболевшие вопросы. Но горькой оказалась чашка чая по-турецки - это

была западня, в которую попали наши товарищи.

Так Усманходжа Пулатходжаев открыл против нас внутренний фронт.

Встретив в романе-хронике имя Усманходжи, я был удивлен... Так вот, где он воскрес...»