Добрый 2

Замёрзшие, но изрядно взбодрившиеся девы стали вылезать на берег.

— А знаете, самое первое правило наутро после буйного застолья? — спросил я, помогая девахам выбраться.

— Не проснуться в постели собутыльника, — блеснула знаниями Мара.

— Ты где этого нахваталась? — удивился я.

— Меньше надо бросать девушку одну в компании сомнительных личностей.

Так, чувствую, не всё я знаю про времяпровождения принцессы в моей квартире в моё отсутствие. Надо зарубочку поставить на будущее.

— А ещё какие будут варианты? — продолжил я.

— Первое правило наутро — это оставить себе с вечера, — выдала Хлоя.

Вот, чувствуется, не один день у меня жила. Мысленно аплодирую.

— И где это оставленное с вечера?

Девы дружно продемонстрировали рвотные рефлексы.

— А это как лекарство, — назидательно выговаривал я, не обращая внимания на их зеленеющие лица. — У тебя ещё порошок есть? — обратился я к Болотной.

Непостижимым образом откуда-то из своей мокрой одежды Болотная ведьма достала абсолютно сухой пакетик с абсолютно сухим порошком.

— Отлично. А теперь схватились друг за друга и утиным шагом, другим у вас вряд ли получится, отправились к гостеприимному вождю гургутов, за лекарством. Тут, если что, недалеко.

По мере приближения к деревне гургутов утиный шаг принцесс и одной ведьмы сменялся на более уверенный и осанистый. Спины выпрямлялись, посадка головы делалась величественной, и вообще, весь внешний вид становился горделиво-надменным. Понимая, с каким трудом им это даётся, я мысленно поаплодировал девахам.

Реакция же гургутов заслуживала отдельных аплодисментов. Представляете, у них тут война, ну подготовка, всяческая идеологическая накачка к предстоящим битвам. Адреналинчик уже гуляет по гургутской крови. Молодёжь вовсю рвётся порубать неверных варов и гелов. Убелённые сединами воины многозначительно подтачивают и без того идеально острые клинки. Женское население про себя в очередной раз репетирует то неимоверное горе по погибшим, то безудержную радость от побед. И тут на тебе! Аж целых две принцессы врагов, одни и прямо перед их носом. Вот даже можно пощупать или ножичком потыкать. Это примерно как во время Великой Отечественной войны, в Верховную Ставку Сталина уверенно вошла бы Ева Браун, фривольно расположилась на столе с тактическими картами и перекрыла своими прелестями весь план генерального наступления. Но надо отдать должное гургутам, максимум, что они себе позволяли, это украдкой сделать большие глаза от удивления, и то буквально на секунду. А в остальном ни-ни, никто даже не дыхнул в сторону принцесс, не говоря уже о каких-то силовых методах задержания или убийстве. Хороший народ. Выдержанный. Браво.

В хижину вождя мы тоже вошли беспрепятственно.

Великий сидел прямо посередине жилища и взглядом уничтожал кувшин вина. Его кадык периодически ходил вверх-вниз, рука иногда порывалась потянуться за желанным напитком, но на этом всё и останавливалось.

— Не лезет? — сочувственно поинтересовался я.

Вождь отрицательно мотнул головой и усилием воли сдержал рвотный порыв. Но даже того небольшого звукового эффекта, сопровождавшего это действие, было достаточно, чтобы все три девахи зажав рты выскочили из хижины.

— Ты их зачем? — вождь наконец оторвал взгляд от кувшина и заметил спины выбегавших из жилища.

— Лечится, — многозначительно произнёс я. — Ты же не бросишь в беде сестёр по несчастью?

— А война? — рассеянно спросил Великий.

— Объявляется временное перемирие на почве алкогольной интоксикации. Закончите бухать — начнёте войну. Возражения есть?

Великий неопределённо махнул рукой, типа, только отстаньте, и снова принялся гипнотизировать кувшин.

— Да ты в нём дыру проглядишь. А ну быстро глаза закрыл, рот открыл.

Вождь посмотрел на меня как на идиота и отвернулся. Но поскольку кувшины с вином были расставлены по всей хижине, то недостатка в объектах гипнотизирования для него не было.

— Помогло? — поинтересовался я. — Ладно, можешь не отвечать. Просто поверь и сделай так, как я говорю. Я тебя когда-нибудь обманывал?

Вождь ещё пристальнее уставился в кувшин и сглотнул подступивший к горлу комок.

— Давай, сейчас девчонки вернутся, а ты тут в таком виде. Не стыдно? А ну быстро открыл рот, закрыл глаза! Как дитё малое. Уговаривать ещё нужно.

Великий тяжело вздохнул, но требования мои выполнил. Я же мгновенно сцапал кувшинчик и влил в гургутову пасть приличную долю алкоголя.

— Всё, закрывай и глотай, не вздумай выплюнуть.

Звуки, издаваемые давящимся вождём, явно указывали на то, как он старается.

— Молодец, — подбодрил я Великого. — Ещё чуть-чуть — и отпустит.

Прошла, казалось бы, целая вечность — для вождя, конечно, — и вот наконец алкоголь начал своё пагубное, в данном случае целебное, воздействие.

— Чтобы я ещё хоть раз, — наконец выдохнул вождь. — Лучше убейте меня.

— Обязательно, — подтвердил я. — Обязательно нужно закрепить результат. Держи. — Я протянул вождю новый кувшинчик.

— Нет, — отмахнулся вождь.

— Да, — ещё настойчивее стал пихать вино я.

— Нет. — Великий ужаснулся. Воспоминания о последствиях были живыми и красочными.

— Да. Поверь мне, да. Если остановиться сейчас, то через полчасика тебя накроет ещё хуже.

— Нет, — не поверил мне вождь.

В это время в хижину робко заглянули все три девы сразу.

— Давай, Великий, — громогласно произнёс я, — Не позорься, — добавил уже шёпотом.

Великий вождь принял из моих рук кувшинчик с вином и, медленно выдохнув, героически осушил его до дна.

— Блаженство на морде нарисуй, — всё тем же шёпотом добавил я.

Крякнув, Великий утёрся рукавом, словно старорусский купец хрен знает какой гильдии, и изобразил на морде лица что-то похожее на удовлетворение.

— Вот, — многозначительно заметил я. — Как говорили древнегреческие лекари, подобное лечится подобным. Налетай, девчата.

Засунутые в хижину носы девчат заметно подались назад.

— Да не робей, целый вождь выжил в его-то возрасте, а вам тяжело будет только первые две капли. Великий, подтверди.

— Подтверждаю, — согласился вождь и сцапал следующий кувшин.

— Ты так-то не гони на голодный желудок, а то карета мгновенно превратится в тыкву, — практически неслышно остановил я вождя.

— Чего, куда? — не понял вождь.

— Дочку в садик. Дуй за закуской.

Великий вождь повертел в руках кувшин и не в силах с ним расстаться отправился, куда послали, вместе с напитком.