Доктор Фальк и дачные убийства

Проснулся Фальк раньше привычного от повисшей в комнате духоты. Приоткрытая форточка не спасала. Доктор сполз с кровати, мрачно прошлепал босыми ногами к окошку и распахнул его настежь. С тем же успехом он мог бы законопатить его обратно: разница между температурой в комнате и на улице отсутствовала. Единственное дуновение ветерка обеспечили открывшиеся створки окна. Солнце уже взошло, но пряталось среди бледных полупрозрачных облаков, которые не давали тени и прохлады. Зеленый луг накрыло вязким белесым покрывалом духоты и влажности, отчего деревня обезлюдела.

Василий Оттович сверился с записной книжкой и напомнил себе, что вечером его ждут азартные игры в курзале. Что ж, возможно, пара часов благовоспитанной фривольности в компании не менее солидных дачников (Фальк не сомневался, что компанию ему составит Неверов) смогла бы отвлечь его мысли от расследования и очередных явлений призрачного монаха. Оставалось только дожить до темноты…

Позавтракать Фальк все же решил на веранде, в надежде, что с Финского залива потянет хоть сколько-нибудь прохладным ветерком. Он заглянул на кухню, куда уже успела шмыгнуть Клотильда Генриховна, и расстроил старушку заявлением, что ничего горячего он этим утром съесть не сможет, а потому она вольна отдыхать дальше. Далее Василий Оттович заглянул в ледник [21] , стоявший на краю дачного участка, и вернулся оттуда с маслом, сыром и ломтиками вареной ветчины, из которых соорудил бутерброд со вчерашним хлебом, а заодно захватил кувшин лимонада, который составил чудесную компанию обязательной чашке кофе. Надежды на ветерок, увы, не оправдались, но в целом Фальк остался доволен завтраком.

21

Отдельно стоящий углубленный погреб для хранения в прохладе скоропортящихся продуктов. В некоторых богатых домах его охлаждали самым настоящим льдом.

Когда он уже заканчивал трапезу, к нему заглянул усталый и бледный урядник Сидоров. Видимо, Александр Петрович решил навестить его специально, ведь, чтобы попасть на дачу Фалька по дороге от дома Красильниковой, ему потребовалось сделать солидный крюк.

– Видимо, ваше дежурство успехом не увенчалось? – уточнил Василий Оттович, налив уряднику бокал холодного лимонада, который тот благодарно принял и тут же осушил.

– Не говорите, – тяжело вздохнул Сидоров, устроившись на соседнем кресле. – Естественно, ни одного монаха за всю ночь. А я, уж поверьте, глаз не сомкнул ни на миг.

– Думаете, ночь вышла недостаточно мистическая для подобных явлений? Или Екатерина Юрьевна все-таки выдумала историю с монахом, чтобы запутать вас?

– Ох, Василий Оттович… – внезапно покраснел урядник. – Не знаю насчет выдумок, но Красильникова явно ожидала, что за ней присматривать будут.

– С чего вы это взяли?

– Да как вам сказать… Окна у нее в доме видели? Большие такие, обзор хороший дают… Так вот, либо Екатерина Юрьевна просто стыда не знает и такие представления устраивает ежевечерне, и тогда я не понимаю, почему оказался единственным обитателем кустов напротив, либо же зрелище предназначалось для меня. Иных причин переодеваться на ночь при ярко горящих лампах, да еще и перед окном, я не вижу…

Фальк невольно представил эту картину и почувствовал, как от смущения у него загорелись щеки.

– Иезавель… – протянул он, вспомнив о словах Фомы Михайловича.

– Ваша правда, доктор, ваша правда, – покивал Сидоров. – Ладно, пойду я отсыпаться. Завтра еще подежурю. Исключительно для очистки совести, так сказать, не подумайте чего!

– И в мыслях не было! – клятвенно заявил Фальк.

– Спасибо за лимонад. Доброго дня вам, Василий Оттович.

Фальк проводил его задумчивым взглядом, налил себе еще бокал лимонада из запотевшего графина и взялся за принесенный из гостиной томик Григория Данилевского [22] . Описания сожженной Москвы и подвига простого народа настолько увлекли его, что доктор, заслышав звонкий девичий голос, не сразу понял, что обращаются именно к нему.

22

Популярный писатель второй половины XIX века, автор преимущественно историко-патриотических произведений.

– Василий Оттович, это я! – наконец донеслось до его ушей. Фальк оторвался от книги и увидел, что у ведущей к крыльцу тропинки стоит Лидия Николаевна. Дачный сарафан она на этот раз сменила на кремового цвета платье, столь популярное среди столичных модниц.

– А, Лидия Николаевна! – воскликнул Фальк. – Простите мою невнимательность. Чем-то могу вам помочь?

Говоря это, он спустился с крыльца и подошел к девушке. Зазывать гостью одну к себе на веранду было бы верхом неприличия.

– Можете, – кивнула Лидия. – Проводите меня до станции?

– Да, конечно, с удовольствием! – ответил Василий Оттович. – Только, позвольте, я уберу…

Фальк развернулся к дому, но увидел, что грязная тарелка, кофейник, чашка, кувшин и бокал с лимонадом чудесным образом исчезли со столика. Видимо, Клотильда Генриховна, уставшая от безделья и обиженная на отказ от завтрака, унесла всю посуду в дом в ту же секунду, как он спустился с крыльца.

– А знаете, неважно, я готов! – вновь повернулся он к Лидии.

Прогулка до станции в приятной компании доставила Василию Оттовичу истинное наслаждение, несмотря на влажную духоту и общую апокалиптически-бледную атмосферу в деревушке тем утром. По дороге им не встретилось ни единого прохожего дачника или крестьянина, хотя время уже как раз приличествовало утренним моционам.

– Как продвигаются поиски книги? – спросил Фальк не столько из любопытства, сколько для того, чтобы завязать разговор.

– Думаю, я уже близка, – ответила Лидия. – Собственно, ради этого я и направляюсь в Петербург. Хотела поехать первым же поездом, но подумала, что лавочки букинистов откроются еще не скоро. Да и вообще, я не трусиха, не подумайте, но, когда я выглянула утром на улицу и не увидела ни единой живой души, мне стало как-то не по себе.

– Тоже начитались специального выпуска? – понимающе усмехнулся Фальк.

– Если бы, – откликнулась Лидия. – То есть я, конечно, его читала, но, поверьте, это далеко не самая страшная история, которая мне попадалась. В книгах, понятное дело. А тут…

Она замолчала. Фальк кинул на нее обеспокоенный взгляд и решил уточнить:

– Вы что-то видели?

– Не я, нет. Понимаете, тетушке каждое утро привозил свежий хлеб булочник Никифоров… Знаете такого?

– Да, конечно, тоже пользуюсь его услугами, – ответил Фальк, про себя прикинув, сколько же никифоровских булок ему пришлось бы съесть, чтобы достигнуть размеров покойной Веры Павловны.

– Тогда знаете, что мужчина он солидный и не выглядит суеверным.

– Подтверждаю.

– Так вот, сегодня он приехал бледный и словно бы не в себе. Даже матушка это заметила, но вы ее знаете…

– Не знаю, – признался Фальк.

– Ну, скажем так, она продемонстрировала свое недовольство выражением лица, – пояснила Лидия. Уточняющих вопросов у доктора не возникло. Лидия меж тем продолжила: – А я решила спросить, что с ним случилось. Так вот, он сказал, что когда вышел еще засветло из дома в пекарню, то увидел, как вдоль леса плыла какая-то фигура в сером балахоне.

– Так и сказал? «Фигура в сером балахоне»? – недоверчиво уточнил Василий Оттович.

– Нет, он сказал, что видел серого монаха, конечно, – ответила Лидия. – А после убийства тети вы, думаю, сами понимаете, какие мысли его посетили.

– Ну да, конечно, – кивнул Фальк. – Серый монах – предвестник смерти.

– Вот-вот. А вы сами что думаете, Василий Оттович?

– Я уже говорил нашему уряднику, что в призраков не верю, – откликнулся доктор. – Еще меньше я верю в призраков, которым нужны шприцы, чтобы убить свою жертву. Так что здесь мы имеем дело либо с массовой истерией, либо…