Долгая дорога в Никуда

От ведьмы исходило что-то как магнитом тянувшее меня к ней. Страсть моя нашёптывала, пытаясь обратить моё внимание на красивую фигуру, груди, правильные черты лица, на то, в конце концов, что, может быть, и даже, скорее всего, это вовсе и не ведьма какая-то там, а красивая, ослепительная и страстная женщина, которая при своей огненной красоте, естественно, вызывает завистливые кривотолки у деревенского бабья, что сеет суеверные домыслы и неправдоподобные слухи.

Я готов был поверить её сладкому шёпоту и броситься в омут жгучей страсти, если бы… если бы не то, что я видел своими глазами. Именно это сейчас придавало мне силы остановиться на пороге беды, притаившейся в этом доме, и ещё как-то сопротивляться.

– Что остановился, красивый, а? – снова улыбнулась мне ведьма. – Оробел никак?

Я смотрел ей в пояс, пытаясь, но, не имея силы и смелости поднять взгляд выше.

– Что стоишь? – снова спросила она, но тон её голоса переменился, сделался неуловимо угрожающим. – Оробел, никак?!.. А подглядывать под конюшнями не страшно?.. Не страшно ночью по лесу шарахаться, а?!..

Она сделала шаг ко мне:

– Да, если хочешь знать, я могла бы и без тебя эти вёдра отнести. Смотри!

Ведьма взмахнула рукой и что-то произнесла.

В тот же миг плечо, державшее на себе коромысло, почувствовало заметное облегчение, а затем и вовсе избавилось от своего груза. Коромысло с вёдрами поднялось над плечом и стремительно пролетело к дому ведьмы, потом в открывшуюся сама собой дверь и там исчезло.

– Ну, что, красивый, видишь?!.. Смотри: не пойдёшь сам – влетишь, как эти вёдра! Я ведь так просто не пристаю. От меня не отвяжешься…

– Это-т что ты там задумала, Варвара? – раздался будто с небес голос Пелагеи.

– Да ничего! – ответила ведьма. – Ты, Пелагея, не лезь! Я хочу с гостем твоим познакомиться поближе, а то ты в гости к себе всех собирала, а меня не позвала, водкой не напоила.

– Тьфу, типун тебе на язык! – крикнула Пелагея, а сама закрестилась. – Свят, свят, свят!..

Возникла пауза. Казалось, что все были в замешательстве, никто не знал, что делать, пока вдруг Пелагея снова не заголосила, видимо, собравшись с духом:

– А ну, отпусти мальца, негодная!

– Пелагея, не суйся! – угрожающе зашипела Варвара. – Не лезь!.. Ты меня знаешь! Не посмотрю, что стара…

– Я сказала: отстань от него! – бабка уже семенила ко мне.

Я глянул на неё и тут же ощутил железный охват на запястье. Это были пальцы Варвары, холодные, казалось, что, вообще, железные.

– Только попробуй уйти к старухе! – угрожающе произнесла ведьмячка. – Несдобровать тебе тогда!

Я попробовал вырваться, но понял, что бесполезно: хватка Варвары действительно была железной.

В эту минуту Пелагея оказалась рядом со мной и схватила меня за другую руку, потянув прочь.

Несмотря на преклонный возраст, сил у бабки было ещё предостаточно. С удивлением я обнаружил, что меня растянули, как верёвку. Причём Варвара стояла спокойно и вовсе не напрягалась, будто бы была стволом дерева, прочно держащимся корнями за землю.

– Варвара, отпусти мальца! – задыхаясь, произнесла выбившаяся из сил старуха.

– Уйди, отойди, тебе говорю! – прикрикнула в ответ ведьма. Её рука, холодная, как лёд, ещё сильнее стиснула железный обруч пальцев на запястье, и я едва удержался, чтобы не закричать от боли, когда понял, что она обращается ко мне. – Ну-ка, скажи ей, чтобы она отстала, не то простишься со своей рукой – отсохнет.

В это время я не выдержал и закричал:

– Бабка, бабка, уйди!.. Она руку мне сдавила, как клешнями!

Пелагея отпустила меня, и я рухнул на землю без памяти.

Глава 7

Я очнулся на каком-то диване. Не знаю, сколько прошло времени с того ужаса в подъезде. В моих глазах всё расплывалось, и я видел только силуэты людей, двигающиеся передо мной в ярком, ослепительном до рези, свете.

Вскоре зрение стало лучше, и я увидел несколько врачей в белом, склонившихся надо мной с какими-то приборами, бинтом и шприцем.

– В общем-то, ничего страшного, – услышал я чей-то спокойный, ровный голос. – Надо бы его в больницу везти, да лучше бы не трогать. Рана-то пустяковая, но. …

– Понимаю, понимаю…

– Вы милицию вызвали?

– Да, вместе с вами, но что-то вот не видать.

– Что ж, надо подождать будет, – теперь я увидел, что говорит врач. Он обратился к своей напарнице. – Ну что, повезём?

– А чего его везти? – ответила она, глянув мне в глаза. – Он, вон, уже очнулся!.. Завтра оклемается, послезавтра встанет на ноги.

– Да, но. … А вы ему кем будете? – я понял, что врач обращается к кому-то из хозяев квартиры, которые стояли где-то за моим изголовьем.

– Да никем, в общем-то. Я его впервые вижу. Так просто, пожалели человека. Шутка ли – на лестнице лежит с ножом в груди. Как ещё жив остался!

– Ну, тогда надо забирать, – пожал плечами врач.

– Куда забирать?! – врачиха вытаращила на него удивленные глаза, будто недоумевая, что он чего-то не понимает. – Вон же, сказал человек, что он может у себя оставить.

Она перевела взгляд и указала рукой на кого-то за моей спиной.

– Да-да, – раздалось в ответ неясное шамканье. – Да-да, если хотите, а почему бы и нет…

– Ну, вот и отлично! – заключила женщина и развернулась, чтобы уходить.

– Подожди! – одернул её врач. – Постой, надо же хоть милицию дождаться, заключение дать.

– А что там давать? Вот, – врачиха извлекла из своей сумки мешок и принялась что-то царапать на нём ручкой. Минут через пять она протянула доктору листок. – Вот наше заключение. Всё в порядке, пошли.

Они вышли, и я теперь увидел хозяина квартиры, который пошёл их провожать. Вскоре он подошёл ко мне, и я увидел мужчину старшего возраста, но ещё не старика. Он посмотрел на меня внимательно и спросил:

– Как же это ты, парень? Как тебя угораздило?

– Не знаю, – я хотел пожать плечами, но острая боль пронзила тело, и невольный стон вырвался из груди.

– Да ты лежи, лежи, – хозяин квартиры сделал останавливающее движение рукой.

– Не надо милицию вызывать, – тихо попросил я.

– Почему? – изумился он.

– Не надо…

– Да, но и как же всё это…

– Почему они не забрали меня в больницу?

– Не знаю, не знаю. Кого сейчас поймёшь? Вот, попросили, чтобы оставил. … Хотя должны были забрать, – мужчина немного помедлил, но потом поинтересовался. – А ты сам, где живешь? Может, родителям твоим позвонить, сообщить, что с тобой случилось?