Дом старого барона

Легкий шепот прокатился среди людей, но он быстро затих. Руди знал, как мучительно наказание, которое посулил барон фон Ринген: никто не смог бы долго усидеть без боли верхом на узкой кромке доски с камнями, нарочно привязанными к ногам.

– Но мы ничего не знаем, господин, - отчаянно крикнула сзади какая-то женщина. Она упала на колени и заставила своих детей ткнуться лбом в пол, моля о пощаде.
– Помилуй нас, смилостивись!

– Помилуй нас, помилуй, - застонали, заволновались люди. Барон фон Ринген стоял с непроницаемым лицом, и, казалось, что ему противна вся поднявшаяся суета.

– Спроси у матери кузнеца, господин, - прошамкал печальный старик, еле подняв голову, и на него немедленно зашикали со всех сторон.

– Она может знать то, что другим неведомо.

– Что за мать кузнеца?
– немедленно спросил барон.

– Это та старуха, которую мне пришлось посадить в подвал, - ответил ему Руди негромко.
– Но я не думаю...

– Веди меня туда немедленно, - прервал его барон и погрозил крестьянам кулаком.
– А вы думайте! Десять лет я был добр и не наказывал никого из вас... Хватит!

Они покорно молчали: не люди, а безмолвные рабы. Захоти Рейнеке сжечь их дома по какой-то прихоти, они бы не стали возражать, а принялись бы строить землянки и возводить новые хибары из ила и тростника, которого вдоволь росло вдоль речки.

Еще на лестнице в подвал они услышали хриплые проклятья и старухины требования выпустить ее отсюда.

– А, это ты, - с видимым отвращением произнес барон фон Ринген, когда подошел ближе к связанной.

– Отпусти меня!
– воскликнула та. Голос у нее уже сел.
– Ты пришел поизмываться надо мной, Рейнеке? Мне немедленно нужно освободиться! Эти дурни схватили меня и отказываются понимать, что не всех можно загонять в загон насильно!

Она увидела Руди, и ее глаза загорелись недобрым огнем. Спеленутая, как младенец, старуха исхитрилась нагнуться и ловко плюнуть ему на сапог. Барон мрачно хохотнул.

– Можно подумать, ты здесь хозяйка, Магда, - сказал он.
– Зачем тебе наружу?

– Пусть этот отойдет, - властно сказала она, кивая на Руди.
– Слова ни скажу, пока он здесь.

– Он никому ничего не скажет без моего разрешения, - заверил ее барон и присел рядом с ней на корточки.
– Я выпущу тебя, если ты кое-что мне откроешь. Ты помнишь Матильду? Мою внучку?

– Пф, - фыркнула Магда и отвернулась от него.
– Слова ни скажу, пока ты не развяжешь меня.

– Развяжите ее, - велел барон слуге и Руди. Слуга осторожно приблизился к старухе и выполнил приказание, распутав узлы. Магда, почти как молодая, вскочила на ноги, но барон был начеку и придержал ее. Она оскалила зубы, но вырываться не стала и вместо того села рядом и потерла следы на босых ногах от веревок.

– Что ты хочешь знать?
– спросила она у барона.
– Я помню твою внучку. Шебутная девица, которую ты испортил своим воспитанием.

– Почему это?
– ощетинился барон. Он неожиданно показался Руди нерадивым студиозом при профессоре богословия.

– Потому что, - отрезала Магда.
– Ты за ней и уследить не в состоянии и не знаешь, что она делает без твоего ведома.

– Что она делает? Где она сейчас?
– он схватил ее за плечи.

– Понятия не имею и искать ее не собираюсь. Помнишь, что я тебе говорила у тебя в доме? Если моей внучке будет грозить опасность, то и тебе несдобровать.

– Причем здесь это?!

– Моя внучка, благодаря этому, - она кивнула на Руди, - осталась в лесу одна! И мне нужно найти ее, пока ее не съели волки. Тебе это ясно, барон фон Ринген? И хоть четвертуй меня, но ничего я тебе больше не скажу, пока не увижу свою Лене!

– Будь проклят тот день, когда я разрешил тебе распоряжаться на своей земле, - процедил барон, обернувшись к Руди, и Магда усмехнулась.

– Этого бы не случилось, если бы не мальчишка, - Руди потер большим и указательным пальцами веки.
– Мальчишка сбил мне все планы... Он был похож на оборотня. Испугал мою лошадь и псов. Одного из людей чуть не укусила змея.

– Похож на оборотня?
– барон пристально взглянул на Руди. Магда фыркнула и покачала седой головой.

– Был ли это мальчик, милостивый государь?
– ехидно спросила она у Руди.

– Не знаю я, кто это был!
– огрызнулся он, чувствуя себя неловко рядом со старухой, которая вела себя совсем не как крестьянка.
– И меня очень волнует, откуда он взялся!

– Куда он делся?
– барон фон Ринген отпустил Магду и крепко взял Руди за плечи.

– Убежал в лес. Испугался факелов.

– Болван, - коротко и задумчиво обронил он.
– Но как она посмела убежать из дома после моего приказания?! Я выпорю эту девчонку.

– Если б это было в первый раз, - протянула Магда, и Руди окончательно понял, что у него идет кругом голова, и он ничего не понимает из того, что творится, и эти двое знают гораздо больше, чем говорят.

– Объясните, что происходит, - потребовал он у барона, отстранившись от него, но вдалеке послышался ружейный выстрел, и сверху запричитали люди. На мгновение сквозь стоны и плач прорезался успокаивающий голос священника, но что он говорил, осталось неясным. Барон фон Ринген в несколько шагов взлетел по лестнице наверх, и Руди поспешил за ним, предчувствуя недоброе.

На бледном рассветном небе виднелся столб черного дыма, поднимавшегося над лесом, и Руди заметил, каким неподвижным стало лицо барона.

Крестьянская девчонка, конечно, не пожелала сидеть на месте, и Матильда еле-еле нашла ее среди зарослей земляники. Лене с надеждой взглянула на нее из-под ивового куста, но, увидев мрачное лицо своего спутника, тут же поникла и стала еще меньше ростом. Матильда вручила ей обгрызенный сухарь из кузницы, и, пока Лене хрустела им, шепотом рассказала, что им нужно идти до ближайшего города, где они наверняка найдут помощь. Где находится дорога до города, Матильда не знала, но она была уверена, что отыщет ее без труда, благодаря следам или чутью. Лене вестям о большой дороге не обрадовалась, но возражать не стала и покорно позволила Матильде увлечь ее за собой.

Они обошли деревню по лесу. Когда они переходили речушку вброд, Матильде опять пришлось сажать девчонку к себе на закорки, чтобы она не завязла в топком дне, и они долго плутали, пока Матильда на исходе дня не почуяла запах железа. К тому времени она так устала, что не могла ни о чем думать; Лене топала за ней, и Матильда даже не удивлялась, откуда у крестьянки столько сил.

Уже темнело, когда они вышли на пустынную дорогу, и Лене робко посматривала на Матильду, надеясь на пощаду. Матильда была и сама не прочь отдохнуть, но колебалась, не зная, насколько это хорошо делать у дороги. Здесь было много следов от сапог, босых ног, колес и копыт: часть из них были совсем свежими, но вели в разные стороны: где-то точно был город, но в какой стороне Матильда сказать не могла, сколько бы ни водила пальцем по глине.