Домби и сын

— Ахъ, Домби, Домби, какой ты неосторожный! — сказала миссъ Блимберъ и нагрузила его снова. На этотъ разъ Павелъ, тщательно соблюдая равновсіе, благополучно вышелъ изъ комнаты; но на дорог онъ уронилъ дв книги на лстниц, одну на полъ въ первомъ этаж и еще одну передъ классной комнатой. Положивъ остальныя на свой столикъ, онъ долженъ былъ воротиться и подобрать растерянное сокровище. Когда, наконецъ, вся библіотека была собрана, онъ вскарабкался на свое мсто и принялся за работу, ободренный замчаніемъ Тозера, который сказалъ — только: "Попался, любезный", и ужъ боле ничего не говорилъ ни онъ, ни его товарищи, вплоть до самаго завтрака. Когда завтракъ, продолжавшійся съ обыкновенной торжественностью, былъ оконченъ, Павелъ поплелся наверхъ за миссъ Корнеліей.

— Ну, Домби, — сказала миссъ Блимберъ, — что ты здлалъ съ книгами?

Книги были англійскія, но больше латинскія, объяснявшія употребленіе членовъ, торговлю древнихъ карагенянъ, склоненіе существительныхъ, крестовые походы, правила орографіи, построеніе Рима и бглый взглядъ на ходъ образованія вообще, съ приложеніемъ таблицы умноженія. Когда Павелъ разобралъ урокъ подъ номеромъ вторымъ, онъ нашелъ, что ничего не знаетъ изъ перваго номера, и когда потомъ добрался до номеровъ третьяго и четвертаго, въ голов его образовались понятія врод слдующихъ: трижды четыре — Аннибалъ, пять изъ двнадцати — Hic, haec, hoc, глаголъ согласуется съ древнимъ британцемъ, a существительныя должны стоять въ одномъ падеж съ крестовыми походами.

— Ахъ, Домби, Домби, — сказала миссъ Блимберъ, — какой ты безтолковый!

— Вотъ если бы позвать сюда старика Глыбба, — сказалъ Павелъ, — я бы лучше сталъ понимать. Прикажите позвать его, миссъ.

— Какія глупости! — проговорила миссъ Блимберъ. — Не смй никогда говорить о Глыбб, тутъ не мсто этимъ уродамъ. Впередъ бери съ собой, Домби, только по одной книг, и, когда выучишь одинъ урокъ, приходи за другимъ. Возьми теперь верхнюю книгу и ступай въ классъ.

Миссъ Блимберъ выразилась насчетъ безтолковости Павла съ видимымъ удовольствіемъ и, казалось, была рада, что будетъ имть съ нимъ постоянныя сообщенія. Павелъ удалился, какъ ему велли, съ верхней книгой, и началъ долбить урокъ. Иной разъ ему удавалось прочесть его наизусть слово въ слово, въ другой — онъ не помнилъ ни одного слова; но, наконецъ, онъ отважился явиться съ отчетомъ къ миссъ Блимберъ, которая, закрывъ и бросивъ поданную ей книгу на столъ, — проговорила: "Ну, Домби, читай; я слушаю". Павелъ былъ такъ озадаченъ этой, неожиданной выходкой, что ршительно забылъ вытверженный урокъ и смотрлъ съ глубочайшимъ изумленіемъ на ученую двицу, y которой вс печатныя книги были въ голов.

При всемъ томъ, ему удалось выказать себя съ весьма хорошей стороны, и миссъ Блимберъ, сдлавши теперь лестный отзывъ о его способностяхъ, снабдила его другимъ урокомъ, a потомъ еще другимъ, такъ что до обда онъ вытвердилъ всего четыре урока, но зато чувствовалъ, посл этой головоломной работы, величайшее головокруженіе и ходилъ, какъ сонный, точно такъ же, какъ и другіе молодые джентльмены, за исключеніемъ, разумется, Тутса, который, получивъ письмо отъ какого-то владтельнаго князя, былъ въ очень веселомъ расположеніи духа. Павелъ дивился, отчего стнные часы, безъ устали повторяя одинъ и тотъ же вопросъ, никогда не говорили: "Господа, мы начнемъ теперь свои занятія": эта фраза безпрестанно произносилась передъ ними. Ученье двигалось и кружилось, какъ могучее колесо, вытягивая и растягивая умственныя фибры молодыхъ джентльменовъ.

Посл чаю, при свт лампъ, опять начались уроки и приготовленія къ завтрашнему дню: все зубрило и долбило до той поры, пока сладкій сонъ на нсколько часовъ не приводилъ въ забвеніе этого умственнаго бичеванія.

О суббота, вожделнная, трикраты вожделнная суббота! день веселія, день блаженства, когда Флоренса, въ извстный часъ, въ извстную минуту, незадерживаемая никакой погодой, никакими препятствіями, хотя м-съ Пипчинъ грызла и терзала ее безъ всякаго милосердія, приходила въ учебное заведеніе д-ра Блимбера. Эти субботы были истинными днями обтованнаго успокоенія для двухъ маленькихъ израильтянъ между христіанами, для брата и сестры, соединенныхъ священнымъ чувствомъ любви.

Даже воскресные вечера — тяжелые вечера, тнь которыхъ омрачала уже воскресныя утра — не могли испортить этой драгоцнной субботы. Тогда, гд бы ни бродили они, гд бы ни сидли, на привольномъ морскомъ берегу или въ душной комнат м-съ Пипчинъ, для Павла это все равно: съ нимъ была Флоренса, и больше ни въ комъ онъ не нуждался! съ нимъ была Флоренса, которая напвала ему нжную псенку или покоила его утомленную голову на своихъ колняхъ, и когда, наконецъ, въ роковой воскресный вечеръ темная докторская дверь поглощала бднаго Павла на другую недлю, онъ прощался только съ Флоренсой, и ни съ кмъ боле!

Когда м-съ Виккемъ была выписана изъ Брайтона въ Лондонъ, мсто ея въ дом м-съ Пипчинъ заняла Сусанна Нипперъ Выжига, теперь молодая и очень красивая женщина, расторопная и бойкая, которая какъ разъ пришлась подъ пару м-съ Пипчинъ, встртившей первый разъ въ жизни приличную для себя партію. Въ первый же день по прибытіи въ Брайтонъ, миссъ Нипперъ объявила ей войну, непримиримую войну на жизнь и смерть, и въ короткое время уже дала нсколько сраженій съ блистательнымъ успхомъ. Она не просила и не давала пощады. Она сказала: "Будетъ война", и война была, и м-съ Пипчинъ съ этой поры жила среди нечаянныхъ нападеній, непредвиднныхъ засадъ, смлыхъ вызововъ. Сусанна тормошила и опустошала своего непріятеля всегда и везд: за котлетами, за сладкими пирогами, въ зал, въ столовой, въ спальн.

Однажды, вечеромъ въ воскресенье, посл окончательнаго прощанья съ Павломъ, Флоренса, воротившись домой, вынула изъ ридикюля небольшой лоскутокъ бумаги, на которомъ было написано нсколько словъ карандашомъ.

— Смотрите сюда, Сусанна, — сказала она, — вотъ это заглавія тхъ книжекъ, что Павелъ приноситъ домой. Я списала ихъ прошлую ночь, когда онъ читалъ, бдняжка, несмотря на крайнюю усталость.

— Съ чего вы взяли показывать ихъ мн, мисеъ Флой? — возразила Сусанна. — Я скоре соглашусь смотрть на м-съ Пипчинъ.

— Вы потрудитесь, пожалуйста, Сусанна, купить для меня эти книги завтра поутру. У меня довольно денегъ, — сказала Флоренса.

— Это что за новости, миссъ Флой? — съ живостью возразила миссъ Нипперъ. — Какъ вы можете говорить такой вздоръ, когда y васъ и безъ того цлыя груды книгъ, и когда м-ръ Домби, по вашей милости, нагналъ сюда цлую свору учителей и учительницъ — чортъ бы ихъ побралъ — хотя, сказать правду, вашему папеньк никогда бы не пришло въ голову выучить васъ чему-нибудь, если бы вы сами ему не надоли; но согласиться на просьбу и предложить безъ просьбы — дв вещи разныя, миссъ Флой. Вотъ если бы ко мн посватался какой-нибудь красивый парень и сказалъ: "Сусанна, будь моей женой". — «Изволь», отвчала бы я; но вдь это не то, что сказать: "Полюби меня, любезный, мн хочется замужъ".

— Пожалуйста, купите, Сусанна, мн очень нужны эти книги.

— A зачмъ вамъ ихъ, миссъ Флой? — спросила Нипперъ и прибавила немножко потише, — если вы хотите размозжить ими. голову м-съ Пипчинъ, я, по жалуй, накуплю ихъ цлую телгу.

— Мн кажется, я могу немного пособлять бдному Павлу, когда y меня будутъ эти книги, и облегчать его недльныя занятія. По крайней мр, попытаюсь. Купите, пожалуйста, я никогда не забуду этой услуги.

И Флоренса сопровождала свою просьбу такимъ умоляющимъ взоромъ, что Сусанна, не длая боле никакихъ возраженій, взяла изъ ея рукъ маленькій кошелекъ и тутъ же отправилась рысью исполнять порученіе.

Добыть это сокровище было не такъ легко. Въ одной лавк сказали, что такихъ книгъ никогда не водилось; въ другой, что въ прошломъ мсяц было ихъ пропасть, a теперь нтъ ни одной, въ третьей, что на будущей недл привезутъ ихъ цлую гибель. Но Сусанна была не такая двушка, чтобы придти въ отчаяніе отъ этихъ пустяковъ. Она завербовала въ знакомой лавк молодого блокураго парня въ черномъ коленкоровомъ передник, и, отправившись на поиски вмст съ нимъ, начала по всмъ возможнымъ направленіямъ таскать его взадъ и впредъ, такъ что услужливый малый совершенно выбился изъ силъ и готовъ былъ сдлать все на свт, лишь бы только отвязаться отъ своей спутницы. Наконецъ, книги были найдены, куплены, и Сусанна съ торжествомъ возвратилась домой.