Дождь в полынной пустоши. Книга 2

Все звезды в мое лукошко!
– забавно Колину и он отпустил повод лошади.

– Согласен, - произнес унгриец и протянул руку.

Саман следила за событиями из седла. Каких-то пять часов назад, при подобных обстоятельствах, двинула бы коня под бока и умчалась. Сейчас она не в силах оставить этого юношу. Все лучшее, что с ней могло случиться, случилось по его прихоти и с его участием.

– Акхм…, - хрюкнул ночной кум. Сказать он хотел совершенно другое, но не смог. Горло Крюка перехватило, не вздохнуть. А когда отпустило, только и произнес. — Шкуродер! — и попятился. Шаг. Второй. Застыл сомлев.

Осмыслив услышанное, бойкие ребята утратили запал к обогащению.

– Ничего не забыли?
– Колин поманил пальцами — деньги сюда!

Несколько весомых кошелей позволили любителям дармовщинки удалиться, сохранив в целости свои кудри.

— Я не Синяя Борода, — прокомментировал Колин притихшей женщине свою снисходительность к нападавшим.

– Меня бы не расстроило, - призналась Саман. Святое и памятное надо беречь от всех. Они попытались отнять.

– Замок еще не готов, - звучит как обещание.

Её отвезли обратно на задворки Большой Лодки. Проклятый дом черной громадой выполз из темноты встречать. А уж как вонял!

– Поцелуй! — потребовала Саман расставаясь.

– Целуются на прощанье. А мы скоро встретимся, - не согласился Колин и протянул добытые у босяков кошели.

Она не стала стесняться, взяла. Ей заплатили. Неважно за что. И неважно, как потребуют отработать. Ему не откажет. За волшебство. За то, что зовет её Саман.

– Завидую твоей давалке, - вздохнула она и действительно завидовала.

– Ей мало что достается. И она никогда не бывала в Маленьком Муле. И не побывает.

– Тогда я счастлива!

– Рад за тебя.

Он вернул лошадь в, Крошку Дид и за кружкой вина просидел до полуночи. Щедрая плата оградила его от стороннего беспокойства.

Люди уходили и приходили. Пили, рассказывали небылицы, горланили песни. Лапали шлюх, утаскивали в темень, возвращались. Косились на молчаливого парня со шрамом на щеке. Некоторые расчувствовались его одиночеству. Прислали выпить.

– Парень… руки-ноги целы…, - орал подвыпивший мечник в дырявом гамбизоне.

– Х…й стоит? — гудел вслед его приятель с устрашающей чинкуэдой за поясом.

– Что еще надо?

Вот уж действительно. Чего и желать?
– не погнушался угощения унгриец. Зачем обижать хороших людей.

Из шинка, Колин пешком отправился к храму Святой Афры. Ночной обходчик не боялся небесных кар и давно дрых, запершись в натопленной сторожке. Свеча в окошке горела сама себе. Колин, стараясь не очень шуметь, предательское эхо разносило звук шагов во все уголки наоса, подобрался к иконе. Потратил время дотошно изучить написанный маслом лик. Вблизи, вдали, сбоку, сверху, снизу. Слои мазков. Направление кисти. Приемы иконописи. Манеру обращения с кистью. Секретов не много, но они имелись.

Но начал Колин с другого. Святотатствовал! Отслоив крохотные участки краски, вращая пальцами тончайшее сверло, за час кропотливейшей аккуратнейшей работы, проделал два крохотных отверстия. Чудеса товар штучный и дорогой. А происходить должны вовремя.

Затем извлек купленные кисточки и, смешивая цвета со свинцовой охрой, подобрал необходимые оттенки. Сдерживая дыхание — мешало работать, уверенно подправил женский образ. Лоб, скулы, щеки, подбородок, уголки губ и глаз. Слегка прогрел свечой состарить.

Теперь это была другая Афра. Его Афра. Его Святая.

В Хирлоф Колин дотащился под утро. Не выспавшаяся Нумия встретила его и ревниво оглядев, предложила.

– Саин, вашу одежду вычистят, а вам следует хорошо вымыться. От вас дурно пахнет.

Унгриец советом не пренебрег.

6. День святого Гая (7 октября)

,….Кому известны ваши планы — ваш враг. Кто разделит ваши труды, друг вам. И вы этому верите?

– Саин Поллак, за вами сегодня дважды посылали, - обрадовал слуга, столкнувшись с унгрийцем нос к носу в Зале Арок.

Скары из охранения завистливо покосились на Колина. Барон Хирлофа облачен в новые шоссы, пурпуэн с полусотней не круглых - овальных пуговок и берет с белоснежным пером фриульской болотной цапли. Вызывающая наглядность успешности, зажиточности и, со слов прислуги, острой востребованности.

– С чего надобность? — озадачен Колин. Появившись во дворце, он предполагал обойтись короткими визитами вежливости, напомнить о себе. Справиться о состоянии дел и здоровья, пожать руки, потискать пальчики, отпустить колких шуточек. Рассыпать горох комплементов, мудро помолчать и не менее мудро блеснуть малопонятными сентенциями. Понадобиться - поохать, поахать и удрать.

– Вас просят трапезовать, - торжественно объявили унгрийцу приговор на ближайшую половину дня.

Не надо быть вежливым, — последовал запоздалый зарок Колина, предвидеть последствия благих побуждений.

Хорошее настроение, кислое ли, располагаешь часом, свободен ли круглые сутки, ищешь общества, избегаешь ли оного — от личного присутствия не отвертишься. Обязанности советника не обременительны, но одно из скромного количества прописано, к исполнению четко и понятно. Всенепременно откликаться на приглашение сюзерена. Допускается отклонить. Но не под крышей патрона. Самовольство не примут и не спустят. При любых Дворах, включая Серебряный, будь кем угодно: заядлым охотником, конченым бабником, записным скандалистом, отвязной сволочью, дурным бароном и даже беспардонным унгрийцем — всем вместе и по раздельности, но обязательно при ком-то. Короле, инфанте, гранде, Святой Инквизиции, партии вердюров или Лиги солеров. Принадлежность, приобщенность к некой группе основополагающа. Ничейных не бывает. Безхозность порицается. Отщепенцев травят, гнобят и подвергают остракизму. Поскольку общество не есть скопище индивидуумов, но консолидация (гностики настаивают — стадо) выживающих в неблагоприятных условиях. А неблагоприятны они во все эпохи от сотворения Мира и лучший способ выжить — держаться гуртом.

– Кто приглашены? — желал Колин заранее сориентироваться, с кем преломит хлеба и чьи нападки придется терпеть.

Удручающее правило, все те же, все там же, иногда не срабатывало. Но только иногда. И сегодня, похоже, не день, отмеченный счастливой звездой.

– Эсм гранда…

Без неожиданностей. Необходимое и постоянное зло.

– …камер-эсм Кирх и Гё.

Плохо, - без уточнений, кто из двоих не устраивает. Возможно, обе.

– …эсм-рыцарь Кэйталин аф Иллз.

Совсем дерьмово,- очередной повод попенять в адрес собственной непредусмотрительности заявиться во дворец.

– Маршалк Гаус.

Хуже некуда!

– Саин Лоу.

Еще хуже!

– Из иных….

Тягучая фразочка унгрийца насторожила. Посторонние за обедом способны отравить жизнь не только скромным обитателям Серебряного Двора, но и во дворец вхожим. Хорошо если он ошибается. Но наитие категорически настаивало быть собранным и бдительным.

– Присутствуют эсм Лаурэ аф Бюккюс и Эция аф Бюккюс.

Сто к одному, не мать и дочь, — знаменательное мгновение, когда Колин желал спор проиграть.