Дождь в полынной пустоши. Книга 2

– Ты не в Унгрии, - жестко заткнули владетеля Хирлофа. Попытались заткнуть.

– Совершенно верно, эсм, - сожалеет Колин. О чем только? То, что не у себя на родине, или отсутствию привычного ему порядка.

– Тогда присоединяйся, - гырчит Эция, не желая разбираться в тонкостях сказанного унгрийцем и ожидая повиновения. С голоду помрет или куском рот порвет, ей не важно, но должен исполнить требование. Проверено, худшие тираны не сидят во дворцах, облаченными в пурпурные тоги правителей, но делят с нами дырявый кров, скудный стол и тесный ночлег. Их власть мизерна, от того нетерпима к любому прекословию.

Подчинение Хирлофа не обсуждалось, но те, кто унгрийца знали, в капитуляцию перед настырной старухой не верили. Расходились лишь в подозрениях, как он поступит в сложившихся щекотливых обстоятельствах.

Колин попросил слугу и, тарелку от него убрали. Перед ним пустой стол. Ни крошки, ни глотка….

Изворотливость похвали — Лаурэ повела острым носом и дернула бровкой. Но не простили — Эция прошипела коротко и непонятно:,Выблядок! Или что-то в этом роде.

Ему уготованы смотрины. Ничем иным происходящее в Сомон-холле не объявить. Несложный ребус Колину, не загадка всем остальным. Но что хотят увидеть? И кто хочет? Покупатель-то кто?

Человек сложный товар. Чем-то напоминающий луковицу. Сколько слоев снять, добраться до сути? И доберешься ли? Опять же, кому-то потребна шелуха, другим сочная сердцевины, третьим подавай наклюнувшуюся зеленую стрелку. Сложно угадать, не зная, наверное.

Все убеждены не флюгер указывает ветру, куда тому дуть. Но что известно о ветре и флюгере, так однозначно думать, - таков подход унгрийца к многим устоявшимся понятиям в его окружении. В том числе и торговле. Ведь искусство продаж в большинстве случаев заключается не в соблюдении интересов покупателя, а способности доказать совершеннейшую необходимость приобрести выставленный товар. Берите и владейте.

– Как ты находишь столицу? — обратилась к Колину Лаурэ, совершенно по приятельски, предлагая запросто, на равных, поболтать.

Не только десерт, весь обед я! — принял унгриец свою незавидную участь.

– Поверьте, прекрасно обходился и без Карлайра, - признался он гостье.

– Горожанки хуже крестьянок? — полное непонимание барона граничит с возмущением.

– Не надо таскаться в Глобус и водить по ювелирным лавкам, - не иронизирует унгриец, но намекает на столичную избалованность. Лаурэ и Эция эскападу восприняли спокойно. За долгий век наслушались и не такого и не от таких умников.

– А куда в таком случае?

– Куда обычно водят крестьянок. На сеновал.

– И вся разница? — приятно Лаурэ слушать собеседника. И не шутка, и не подначка, осторожная попытка отвязаться. Даже не попытка. Проба.

– В этом, да, - подтверждает Колин.

– А в остальном? — добиваются от унгрийца большей определенности.

– Наши храмы скромней и не столь множественны.

– То есть бедны и вера ваша шатка.

– Зачем пастырям злато, если их служение словом? А вера, она не в храмах.

– Скажи еще паперти пусты! — тонко готовит подвох старшая Бюккюс.

– Грех выпрашивать то, что добывают трудами.

– Это же без малого Рай, - посмеялась Лаурэ. Но смешно ли ей? — Нищих нет, хворых и немощных тоже.

Не досталось бы за фрей, - внимательно отнесся Колин к словам старухи. Ему незачем выносить встречи с Арлем на всеобщее обсуждение. Слишком все хрупко у него с исповедницей. Плохо коли Бюккюс решат на этом его подловить.

– Был, рай, - преисполнен мрачного сожаления Колин, обозначить свою уязвимость, увести от опасной и нежелательной темы.

– Отобрали тарелку с супом? — тут же добавила, соли на рану Эция, порадовав барона.

– Благородный человек всегда найдет способ прокормиться, - звучит, как вызов и он Бюккюс принят.

– Но окажется ли он достаточно хорошо?

О ком она? О способе? Или человеке?

Ума у старухи не отнять, - польстил Колин противнику. Друзья подобным редким качеством обычно не блещут.

– Вне всяких сомнений, - зеркален в двузначности ответ унгрийца.

– И никаких подробностей?

Дааааа…, - только и мог сдержано выдохнуть унгриец, от вдруг наметившихся королевских милостей, загреметь в Анхальт. С грандой, без гранды, ему там делать абсолютно нечего. Как донести до других, понять?

– Управляюсь с оружием должным образом, - похвалился Колин, дорого себя предложить. То, что дорого, необходимо всем. И не обязательно в баронствах. Вложения в недвижимость и в движимость лучше держать под рукой.

– И только? — перестаралась старуха с удивлением. Младшая справилась бы лучше.

– Смотря, что под оружием подразумевать, - готов Колин обсудить тонкости. В мутной воде не только хорошо рыбу ловить, но и рыбе неплохо наживку объедать.

Хитер, - признала Лаурэ наиболее близкое ей.

– Тем не менее, твоя Унгрия теперь лишь пфальц, - отверзла злые уста Эция. Выдержанность юнца её не вполне устраивала. В негодовании являют на обозрение худшее. Ей того и надо. Грязи со дна унгрийской души.

– Хорошее не значит вечное, - не раскрылся Колин младшей Бюккюс.

– А ты, милочка? Тоже скучаешь по дому? — обратились к Кэйталин, отступившись на время от унгрийца.

Эсм-рыцарь не ожидала удостоиться внимания высоких особ и надеялась скромно отсидеться серой мышью. Сколь ревниво она не относилась к взлету унгрийца, сколь ни противилась его влиянию на Сатеник, но ничего поделать не могла. Теперь же свитская гранды рада уступить ему пальму первенства. Всех первенств. Старухи вгоняли её в нервную дрожь. С подачи камер-медхин, она знала о Бюккюс больше унгрийца, серьезно остерегаться их и избегать если не встреч, то разговоров с ними. Тем более, накоротке.

Повторять за унгрийцем не разумно. Выдумывать еще неразумней. Красиво врать и не менее красиво не врать, способен далеко не каждый. Отчего положение Кэйталин совсем худо. Страх быть уличенной, путал куцые мысли.

– Лучший город из мною виданных, - держит, голос и спину эсм-рыцарь.

– И сколько видела?

– Немного. Луттов и Наэр, - стушевалась Кэйталин, догадываясь о предстоящем фиаско.

– Где это? — не шутка и не издевка от Лаурэ. Объясняться не следовало. Вопрос исключал объяснения. Они лишь усугубят и без того затруднительное положение. Но Кэйталин, все же, рискнула.