Dream A Little Dream Of Me

– В такие моменты я тебя даже боюсь, – выдает она комплимент, достойный быть зафиксированным документально, поворачивается к спасителю своей блестящей выпускной работы и еле сдерживает восклик удивления. – Держи себя в руках, Элла, это всего лишь очки, – бормочет она себе под нос.

– Что там дальше после «боюсь»? Я не расслышал, – он насупил брови, пиля Эллу взглядом.

– Очки, – выдохнула она. – Где ты их от меня прятал, коварное создание? Или решил добить для пущего эффекта попозже? – Элла бросилась к нему на шею, он пошатнулся от неожиданности, она воспользовалась положением, впиваясь в его губы грубо и настойчиво.

– Что ты делаешь, женщина? – шутливо возмутился Том, пережив приступ насилия. – Сумасшедшая. Я же наоборот хотел привлекать по возможности минимум внимания. Обычно я их не ношу, – последняя фраза невнятна и почти неразличима, голова опущена. Что это? Хиддлстон смутился? Зовите телевизионщиков и газетчиков. Это достойно первой полосы!

Элла обнимает его и шепчет:

– Зря, тебе чертовски идет. Темная оправа очков – и тебе просто невозможно отказать.

– Фетишистка, – фыркает он и продолжает долгий, несмотря на расстояние и вопреки всем законам физики, путь к общежитию.

– А ты в них читаешь? – не отстает Элла, которую Том буквально тащит за собой.

– Да, – ворчит он.

– А ты часто читаешь? – Она прикидывает возможные выгоды будущего сожительства, образ читающего ей на ночь Хиддлстона дополняется очками в роговой оправе.

– Да, – опять односложный обреченный ответ.

– А ты будешь читать мне вслух, если я хорошо попрошу? – Ее рука медленно опускается по его спине к самому обсуждаемому в интернетах его достоянию, объясняя, насколько хорошо она может просить.

Он поворачивается к Элле, видит ее вожделеющий взгляд, к счастью, пропускает большую часть процесса, когда она живо представляла себе продолжение ночных чтений со всеми вытекающими, но все равно понимает, что его только что зрительно отымели. «Несколько раз», – добавила бы Элла, спроси он, пока девушка не пришла в себя.

– Ты совершенно ненормальная.

– А ты еще не понял?

Комментарий к The Frim Fram Sauce

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #DaLDoM_Sauce

========== Tenderly ==========

После профилактического (на первый раз, как выразился профессор) нагоняя Элла, естественно, активно занялась исследованиями. Несколько ранее они с Томом имели увлекательнейший диспут, главным предметом которого были уточки и как их кормить. Хозяин булочной лавки думал, что его терпение сгорит раньше, чем эти двое переберут и обсудят все достоинства и недостатки разных сортов хлеба в кормлении разжиревших птиц на прудах в Центральном парке. Но нет, конфликт интересов разрешился, и эти двое покинули помещение до спонтанного возгорания его хозяина.

– Том, ради всего святого, объясни мне еще раз, как я докатилась до такой жизни?

– Просто ты от меня без ума, золотце, – ответил он и ехидно улыбнулся. Его экранный божественный злодей уже обзавидовался, Том провел языком по нижней губе, два раза.

– Пфф… – выдала она, задрала нос и ускорила шаг. – Не отставай, а то уточки останутся голодными.

Он нагнал девушку уже у пруда, и первым побуждением было отправить ее в далекое плаванье, для этого стоило слегка помочь, она и так стояла на самом краю. Но он пораскинул мозгами, что вытаскивать Эллу придется ему же, доставлять неизвестно каким транспортом тоже ему, а потом лечить. Самый страшный пункт программы, где она превращается в невыносимого привередливого монстра. Потому Том подошел и обнял ее, оттащив подальше от воды и перспектив того, что она сама может туда бултыхнутся при сильном порыве ветра или неосторожном движении.

– Очки, – вернулся он к основной причине их гуманитарной миссии по откармливанию и так не голодающих птиц.

– Да, – согласилась девушка, – вот теперь я припоминаю… – Она укуталась в его объятия, сильнее прижимаясь к его груди и смыкая его руки у себя на животе. Холодный ветер у воды давал о себе знать больше, чем на аллеях парка.

Элла забрала у него бумажный пакет с булочками – они остановились на белых с кунжутом (с коноплей, как выразилась она, чтобы жизнь у водоплавающих была веселее) – и замерла, наблюдая за другими любителями дикой природы.

Напротив стояла пара – мужчина в рубашке и жилетке, женщина в строгом платье и с его пиджаком на плечах, – они что-то оживленно обсуждали, спорили, а птицы в пруду, казалось, были мишенями для их метких бросков катышей хлеба, которые должны были выражать недовольство партнером. У людей конфликт, а страдают животные. «Птичку жалко», – протянул ее внутренний голос. Элла рассмеялась.

– Не поделишься, что тебя так позабавило? – Том вернул ее в реальность, пока еще возможно.

– Пратчетт, – начала она, задыхаясь, и вновь повисла на его руках, согнувшись от смеха. – И Гейман, – последующие объяснения тонут в почти истерическом хохоте. – А пройтись по всем нью-йоркским клише оказалось не такой провальной идеей, – выдала она, наконец, связное предложение, вытирая слезы.

– Да, а уточки процветают от тайной дипломатии. И не едят наши скромные подношения. – Том посмотрел вслед очередному кусочку хлеба, который сиротливо уходил на дно водоема.

– И фиг с ними! Сама съем. – Элла достала булочку из пакета и откусила кусок, с которым была не в состоянии справиться, потому стала жутко походить на хомяка.

– А не лопнешь?

– Сам вчера говорил, что мне надо лучше кушать, – промямлила она, пережевывая.

***

Том услышал бряцанье ключей и щелканье замка, лихорадочно быстро одолел абзац и отложил книгу в сторону, заложив страницу очками. Элла вошла в комнату и застала его за неудачной попыткой сокрыть улики. Усталость как рукой сняло. Все физическое утомление осталось за порогом, она с прыткостью кошки прошмыгнула к нему на колени, не успел он даже книгу в сторону отложить.

– Что читаем? – Не дождавшись ответа, она поворачивает книгу обложкой к себе и узнает одну из своих – «Том Уэйтс. Невиновны во сне». – И как тебе?

– Определенно, этот сумасброд кое-кого мне напоминает.

– Полегче с комплиментами, радость моя, в моем голосе пока не блуждают души миллионов бодунов, – Элла надувает губы, но тут же настроение резко идет в гору, когда она перехватывает у Тома книгу, достает из нее очки и, задорно улыбаясь, расправляет дужки, медленно, с наслаждением, чтобы клиент прочувствовал, какая участь его ожидает. – Почитаешь мне? – Она осторожно (Том слабо, но вырывается) надевает ему очки на переносицу, чуть отклоняется назад, поправляет их и остается довольной результатом.

– Элла, – устало протягивает он и тянется к очкам, чтобы снять их, за что получает по рукам.

– Я Вас внимательно слушаю, мистер Хиддлстон.

– Когда ты уже оставишь меня и мое зрение в покое? – усталость и обиженность.

– Ты дурак или действительно не понимаешь? – Она выправляет непослушные кудри из-за дужек очков, пальцы скользят по контуру лица. Том недоумевающее смотрит на нее, и так безгранично-голубые глаза благодаря линзам просто-таки поглощают собеседницу, затягивают в полный сомнений омут. – Дурак, – понимает она и продолжает мысль: – Не понимаю, почему ты так отчаянно прячешься. Высокий, статный, а местами просто невыносимо идеально сложенный, – она пытается ущипнуть его за зад, но он слишком удобно уселся в кресле, потому приходиться гладить его по бедру, – забавный, хитрющий, с адски сексуальным акцентом, – рука движется по груди к верхним пуговицам, – еще и в соблазнительных очках, – она целует его в шею, – роговая оправа – новая сексуальность. Или давно забытая классика. Фрэнсис Форд Коппола. Мартин Скорсезе. Вуди Аллен. Это культ, дорогой.