Другой мир. Королева Мальронс

Мэтт ощутил беспокойство капитанов. Потом Фаэллис продолжила:

– Просто посмотрите на нас, в наши клетки проник хлорофилл, мы стали ближе к природе, можем чувствовать разные вещи – дрожание деревьев, например. Ветер поет нам песни, и мы останавливаемся, чтобы их послушать. Наша жизнь полностью изменилась.

Мэтт все же задал вопрос, который некоторое время вертелся у него на языке:

– Вчера вы приняли нас за представителей какого-то племени. О чем речь?

– Есть еще дети, пэны, как вы их называете. Они выжили в Бурю, но они не такие, как мы, они похожи на тебя – не получили благословения Гайи. Они разбросаны по Сухому морю и образуют небольшие племена, которые пытаются на нас нападать.

– Значит, у вас есть враги? – огорчилась Эмбер.

– Да, они завидуют всему, чему мы научились после Бури.

Мэтт оглядел стоявших перед ним людей Гайи. Почему так получилось, что они изменились сразу все и таким образом? Почему остальные жители Слепого леса не подверглись этим изменениям?

– А вы знаете, почему в вас произошли эти… изменения? – спросил он. – Откуда эта чувствительность к хлорофиллу?

– Это выбор Гайи.

– Наверняка есть более реалистичное объяснение. Вы об этом не думали?

Один из мальчиков быстро шагнул к нему и поднял длинную палку, похожую на рапиру, с кончиком, покрытым чем-то розовым, напоминавшим раздавленную жвачку. Этот кончик остановился прямо перед носом Мэтта.

– Проявляй уважение к Матери Гайе! – воскликнул он надменно.

Мэтт отступил, и разговор на этом закончился. Членов Союза трех усадили на скамейку под навесом, и они смогли любоваться пейзажем.

Небо почти полностью очистилось, теперь на нем виднелись лишь редкие облака. Экипаж проверял своих воздушных змеев, перебирался по вантам; время от времени капитаны выходили из рубки, чтобы руководить маневрами. Мэтт заметил небольшие железные воронки, которыми, отдавая команды, пользовались офицеры. Это был единственный способ связи между рубкой и остальным кораблем. Кроме трех девочек, на судне находились только мальчики. Мэтт догадался, что старшие мальчики – что-то вроде гвардии: на поясе каждый носил деревянную рапиру. Те, что помладше, составляли офицерский корпус, их можно было узнать по сделанным из половинок скорлупы гигантского ореха шлемам, остальные служили простыми матросами и солдатами.

– Они очень обидчивы, когда разговор заходит об их происхождении! – заметил Тобиас.

– Они что-то скрывают, – предположила Эмбер. – Видели, как Орландия одернула Клемантис, когда та чуть было не сказала лишнее?

– Не нравится мне это, – признался Мэтт. – Почему другие пэны, живущие в Сухом море, хотят с ними воевать? Какой в этом смысл? Наоборот, все должны помогать друг другу.

– Мы первые пэны твердой земли, которые с ними столкнулись, – заметил Тобиас. – Плюс мы исследователи, что дает нам право назвать их так, как нам нравится. Люди Гайи – это чушь, предлагаю назвать их клорофилловыми пэнами, через «к» – чтобы подчеркнуть их своеобразие.

– Ну, раз ты так хочешь, – засмеялся Мэтт.

Внезапно раздался громкий звук: Мэтт увидел, как один из офицеров что было сил дует в трубу.

– Что происходит? – заволновался Тобиас.

С нижней палубы прибежали несколько клорофилловых пэнов, облаченных в броню из хитина. Пока они размахивали луками, другие прикатили четыре больших арбалета на колесах и установили их по правому борту.

Члены Союза трех молча наблюдали за маневром.

Пэны жестикулировали и показывали руками куда-то вдаль. Мэтт посмотрел в том направлении и увидел пульсирующий среди листвы менее чем в сотне метров от корабля красный свет.

Заметив на палубе Орландию, Мэтт крикнул:

– Что-то случилось?

– Красный Реквием.

– Это опасно?

Орландия повернула голову и посмотрела на него. Девочка явно была в панике.

– Нет ничего хуже во всем Сухом море.

11. Изгнание

Тобиас вздрогнул:

– Большое чудовище, да?

Орландия пыталась справиться с тревогой, стараясь держать в поле зрения одновременно красный свет, команду корабля и членов Союза трех.

– Что-то вроде гигантского осьминога, который обвивает своими щупальцами ветки и перебирается по ним с дерева на дерево. Пульсация выдает его раздражение – чем она сильнее, тем более явно спрут готов напасть. Если он окажется метрах в пятидесяти от нас, выбора не будет, придется сражаться.

– А эту дрянь трудно убить? – спросил Тобиас.

– Если начнется бой, все, что мы можем сделать, – выиграть время прежде, чем он нас уничтожит или устанет, в этом случае мы спасены. Но убить его мы не можем, он слишком силен и велик.

Красный свет пульсировал все чаще.

– Зарядить арбалеты! – отдал команду один из офицеров.

Мэтт увидел, что арбалеты зарядили длинными полыми стрелами. Внутрь стрел залили по несколько литров густой коричневой жидкости и завинтили крышки.

– Это очень мощный яд, который добывают из различных деревьев, – объяснила Орландия, следившая взглядом за Мэттом.

Вместо ответа Мэтт кивнул ей. Впервые он, несмотря на обстоятельства, вдруг заметил, как она красива.

Вспышки стали почти непрерывными. Их источник находился в семидесяти метрах от корабля и постепенно приближался.

Экипаж стоял вдоль правого борта, крепко держась за перила. Никто не двигался, все с тревогой смотрели в одну точку.

Внезапно Красный Реквием перестал мигать, теперь он находился лишь в пятидесяти метрах от судна, но свечение неожиданно прекратилось.

Командующий лучниками и арбалетчиками офицер поднял руку, отдавая команду быть начеку.

На некоторых деревьях зашевелилась листва. Мэтту показалось, что между ветвями он увидел губчатое тело, и Красный Реквием исчез в глубине. Там, где чудовище погрузилось в зеленую бездну, сотрясались целые гектары леса, действительно напоминая бушующее море.

Потом наступила тишина.

По кораблю пронесся общий вздох облегчения.

Тобиас присвистнул:

– Признаюсь, было страшно!

– Хуже этого существа ничего нет, – заметила Орландия, – молитесь, чтобы вы больше никогда с ним не встретились: многие наши погибли в его щупальцах.

После этого она замолчала и вернулась в рубку.

Ближе к полудню корабль ожил, и Мэтт почувствовал, что на борту опять началось волнение. Он увидел впереди риф и понял, что корабль направляется к нему, – некоторые матросы радостно повторяли слово «Гнездо».

Над поверхностью моря торчали пять огромных стволов; между собой они были соединены пешеходными мостиками из досок и веревок, образующих сеть улиц и террас.

Мэтт разглядел что-то вроде большой пристани.

Корабль начал причаливать. Большую часть парусов убрали, оставив на мачтах лишь несколько полотнищ парусины. Мэтт поразился, с какой ловкостью члены экипажа свернули огромные белые прямоугольники ткани, забравшись по мачтам вверх. «Матрица» поплыла медленнее.

Гнездо оказалось гораздо больше, чем на первый взгляд. Торчавшие из зеленого моря дубы были выше главной мачты. Мэтт также приметил что-то вроде мостовых, которыми соединялись между собой их ветви. Кроме того, в море выступал широкий причал. В тени ветвей тут и там виднелись прямоугольные постройки, которые, вероятно, были жилищами.