Другой Владимир Высоцкий

Вот и в «ижевском» деле барда обязали вернуть лишь деньги, полученные им за несостоявшиеся концерты. Зато их организаторов посадили за решетку, присудив им от 3 до 10 лет. Главный обвиняемый — Василий Кондаков — отправился в тюрьму на десять лет и живым оттуда уже не вышел. Впрочем, и Высоцкий был к тому времени уже на грани между жизнью и смертью, но уже по иной причине — из-за полинаркомании, которая фактически не оставляла ему шансов протянуть долго.

Во время пребывания в Венеции между Высоцким и Влади состоялся серьезный разговор: он рассказал жене о своей проблеме с наркотиками. Объяснение произошло во время прогулки на катере. В первые мгновения после признания мужа Влади была вне себя от ярости, даже хотела… сбросить Высоцкого в воду. И ее гнев можно понять — мало ей было проблем со старшим сыном-наркоманом, так еще и супруг туда же. Но потом она взяла себя в руки и даже заставила себя поверить мужу, который пообещал к дню ее рождения в мае, что он будет «в полном порядке». Верил ли сам бард в то, что говорил, если совсем недавно — в январе — его отчаянная попытка вылечиться закончилась полным провалом? Видимо, верил, поскольку в конце апреля он предпринимает новую попытку побороть болезнь: обращается за помощью к врачу Института скорой помощи имени Склифосовского Леониду Сульповару. Тот вспоминает:

«И я начал искать, что можно еще сделать. Единственный человек, который этим тогда занимался, был профессор Лужников. К нему я и обратился… У меня была надежда большая — и я Володю в этом убедил, что мы его из этого состояния выведем. Лужников разрабатывал новый метод — гемосорбцию (очистка крови). Я договорился…»

Вспоминает В. Янклович: «В Москве Володе впервые в Союзе делают гемосорбцию. Сульповар договорился с профессором, который занимался этим. Профессор попросил Володю обо всем рассказать откровенно, иначе не имеет смысла пробовать… Володя рассказал все: когда, сколько и как… Когда он может бороться, а когда нет… Решили попробовать. Володя остался в больнице — гемосорбцию сделали…» (Это произошло 23–24 апреля. — Ф. Р.)

Свидетель тех событий врач А. Федотов продолжает рассказ:

«Кровь несколько раз прогнали через активированный уголь». Это мучительная операция, но он пошел на это. Но гемосорбция не улучшила, а ухудшила его состояние. Мы зашли к нему в больницу на следующий день. Он был весь синий.

— Немедленно увезите меня отсюда!»

Мало кто тогда сомневался, что дни Высоцкого отныне сочтены. Видимо, понимал это и он сам. Поэтому гулял, что называется, на полную катушку со своими приятелями. А 1 мая к ним «на огонек» заглянул еще один именитый пропойца — актер Олег Даль. Он сообщил, что не может в таком непотребном виде возвратиться домой, и попросил приютить его на несколько часов. Высоцкий разрешил. На кухне этой же квартиры Далю вшили «торпеду» (это сделал Федотов). А на следующий день грянул скандал. Вот как об этом вспоминает О. Афанасьева:

«Володя должен был приехать за мной. Жду его дома на Яблочкова. Нет. Звоню, подходит Янклович. «Не волнуйся, все нормально, мы тебе позвоним». — «А где Володя?» — «Он не может подойти». — «Я сейчас приеду». — «Нет-нет, не вздумай».

Беру такси, через 10 минут вхожу в квартиру, там — е-мое: столы грязные, посуда, бутылки — настоящее гулялово. Захожу в спальню.

Там Даль спит с какой-то бабой. Кошмар, вертеп, воронья слободка. Я хочу войти в кабинет, и вдруг оттуда выходит девка, мне знакомая, — в рубашке, босая. Я зову ее на кухню: «Ира, значит, так: я сейчас уезжаю. Я приеду в половине третьего. В половине третьего в квартире должна быть идеальная чистота, и помойка вынесена, и вас, блядей, не должно быть здесь даже духу». И уезжаю. Пошла на рынок. Через полтора часа звоню: «Все убрали?» — «Да». — «Хорошо. Можете спускаться».

Я приехала — девственная чистота в квартире, девственно на кровати спит Володя, в другой комнате спит одинокий Даль. Он проснулся, вышел, и я первый раз в жизни видела, как у человека трясутся руки и он пьет, держа стакан водки через шею на полотенце (в спектакле БДТ «Энергичные люди» по В. Шукшину это с блеском показывал актер Евгений Лебедев. — Ф. Р.). У Володи такого не было. Я Володе потом ни слова не сказала, он извинялся. Еще потом был такой же неприятный эпизод — вот и все за два наших года…»

10 мая, в день рождения Марины Влади, Высоцкий отправляется к ней в Париж. Ехать к жене он не хотел, поскольку главную ее просьбу — покончить с наркотиками — так и не выполнил. И показываться ей на глаза в день ее рождения ему было то ли стыдно, то ли неприятно. Поэтому перед отлетом он позвонил Марине и сказал, что встречать его не надо, мол, доеду сам. И не доехал — прямо из аэропорта Орли завис в ресторане «Распутин». Влади, которая безуспешно прождала его несколько часов дома, взяла с собой своего среднего сына Петю и отправилась на поиски мужа. Нашли они его в «разобранном» состоянии. А на следующий день еле уговорили лечь в клинику Шарантон — в ту самую, где несколько лет назад лечился от наркомании старший сын Влади Игорь. Но даже французская медицина оказалась бессильна перед болезнью Высоцкого.

23 мая он приехал в Варшаву, где на фестивале «Варшавские встречи» выступала «Таганка» (бард играл в «Гамлете» и «Добром человеке из Сезуана» и принес своему театру первую премию). Там с ним встретился польский журналист В. Сверч, который попросил у него интервью для газеты «Штандарт млодых». Но Высоцкий отказался, объяснив, что очень устал. А потом добавил: «Приезжай в Москву! Сделаем такое интервью, что и Польша, и весь мир вздрогнут…»

Последняя фраза потом долго будет смущать высоцковедов: дескать, что имел в виду Высоцкий под словом «вздрогнут»? Судя по всему, события в Афганистане, которые все сильнее распаляли Высоцкого в плане открытой конфронтации с советскими властями. Достаточно сказать, что, когда он в последний раз был во Франции, он буквально жадно ловил тамошние комментарии по поводу афганских событий. Естественно, все они были антисоветские. Высоцкого это не возмущало, а даже наоборот — он был с ними солидарен. Его возмущало другое: позиция руководства ФКП, которое официально ввод советских войск в Афганистан не осудило (в отличие от итальянских и испанских коммунистов, которые сделали резкие заявления).

Как расскажет позже М. Шемякин, увидев фотографию афганской девочки, обожженной советским напалмом, Высоцкий закрыл лицо руками и почти закричал: «Я не могу после этого жить там! Не могу больше!» Он даже написал песню, где были строчки про Афганистан:

Смелее! В облака, Брат мой, ведь я в сутане, А смерть — она пока Еще в Афганистане…

Кстати, про советский напалм. Теперь-то уже хорошо известно, что американцы специально втягивали Советский Союз в «афганский капкан», чтобы погреть на этом руки. Збигнев Бжезинский так и говорил: «Мы устроим Кремлю настоящий «Вьетнам». Так оно и вышло. Во время вьетнамской войны советская пропаганда вволю потопталась на «напалмовой» теме: фотографии обожженных американским напалмом вьетнамских детей широко распространялись как в советских, так и в просоветских СМИ. Теперь пришла очередь американцев и их союзников отыграться на этой теме. И хотя применение советскими войсками напалма в Афганистане не шло ни в какое сравнение с тем, что практиковалось во Вьетнаме американцами (а там счет убитых шел на миллионы — выжигались подчистую тысячи деревень вместе со всеми жителями), однако пропагандистская кампания на Западе затмила собой прошлую, советскую. Пример с Высоцким наглядно демонстрировал эффект от подобной «промывки мозгов».

Вообще в тогдашней Франции почти все тамошние СМИ занимали исключительно антисоветские позиции в «афганском» вопросе, поскольку в большинстве своем принадлежали правым либо их симпатизантам (за годы правления В. Жискар д'Эстена в 1974–1980 годах из системы радио и телевидения было уволено около 300 журналистов, заподозренных в симпатиях клевым). Кроме этого, буквально накануне афганских событий во Франции прошла очередная «зачистка» в рядах просоветских изданий. Так, в июле 79-го тамошняя контрразведка (УОТ) арестовала главного редактора журнала «Синтезис» Пьера Шарля Пате (кстати, сына знаменитого кинопромышленника), который был уличен в связях с Москвой (вместе с его арестом из страны был выслан советский дипломат-чекист Игорь Кузнецов). Журнал «Синтезис» был закрыт.

30 мая Высоцкий возвращается в Париж, где он (при поддержке Влади) предпринимает еще одну попытку «соскочить с иглы» — только на этот раз без помощи врачей, а полагаясь исключительно на собственную силу воли. Супруги уезжают на юг Франции, в маленький дом сестры Марины Одиль Версуа на берегу моря (сама сестра тоже смертельно больна, но только раком, и жить ей остается чуть больше трех недель. — Ф. Р.). Все спиртное из дома вынесено и спрятано в саду, Высоцкий сидит на пилюлях. Но сил его хватает ненадолго — силы воли уже практически не осталось. В итоге — очередное поражение. Как пишет М. Влади: «И моя сила воли изнашивается как тряпка, меня охватывает усталость, и отчаяние заставляет меня отступить. Мы уезжаем…»

11 июня Высоцкий покидает Париж. С Влади он больше никогда не увидится. Бард мучает всех: свою жену, любовницу, родителей, друзей. Когда Оксана улетела отдыхать в Сочи, она пробыла там всего… сутки. Потом ей позвонил администратор Валерий Янкло-вич, сообщил, что Высоцкому плохо, и попросил ее вернуться. Она так и сделала.

Высоцкому нужны деньги, и он продолжает выступать с концертами, давая их по четыре в день. Например, 1-22 июня он гастролировал в прибалтийском Калининграде. По словам В. Конторова: