Двадцать и двадцать один. Наивность

– Действительно, товарищ Дзержинский, и когда же Бронште... товарищ Троцкий успел очаровать такого человека, как ты? – нарком по делам национальностей поднял брови. – А впрочем, не имеет значения, я ведь этим рискую, верно?

– Das ist recht, – кивнул чекист.

– С чего вдруг на немецком?

– Германия скоро будет нашим союзником.

– Экий ты дипломат, Феликс.

Положение у Кобы улучшалось с каждым месяцем. Ильич был к нему благосклонен и общался с ним практически наравне с Троцким. Грузин прекрасно понимал, что Ленин желает помирить заклятых конкурентов. А потому не удивился, что председатель ВРК, не горя энтузиазмом, всё же пригласил его на дачу. Вернувшись домой, Коба очень долго заливался смехом, рассказывая Каменеву и Наденьке о том, как вывел из себя едва ли сдерживающегося Льва. Троцкий жалил тонким сарказмом, словно пчела, но Джугашвили успел изучить его. И даже по своему привыкнуть к его выходкам. А вот Ленину это не нравилось. Он не гневался, но очень расстроился, когда узнал о провале своего, блестящего на первый взгляд, плана.

Узнав о том, что товарищ Троцкий ретировался, Ленин задумался. Он долго смотрел на Дзержинского, когда тот рассказал ему о своей инициативе поехать в Пермь.

– И ты уверен, что сможешь оставить ЧК? Потому как я с тобой согласен, Феликс. Ты бы смог вразумить пермских обалдуев.

Коба был немало удивлён желанию чекиста покинуть Москву, но в мыслях решил, что именно так он извиняется за тот инцидент, когда уехал за границу к своей семье. Может быть, он сможет перенаправить их в столицу, когда-нибудь?.. В этом плане Джугашвили было жаль чекиста. А разве чистосердечный “Железный Феликс” мог ехать по какой-то иной причине? Подводные камни свойственны каждому.

– Я уверен, Владимир Ильич. Ситуация на фронте оставляет желать лучшего, а армии нужна мотивация перед контрнаступлением, которое планирует товарищ Троцкий, – ответил Дзержинский.

Ленин тяжело вздохнул, и, пожав плечами, взял со стола уже исписанную бумагу и что-то дополнил в тексте.

– Коба, это твоей Наденьке. Пускай она перепечатает мандат.

Спустя полчаса документ был переделан. Коба, перечитав содержимое, бережно сложил бумагу вчетверо и положил в карман своего френча.

И.В. Сталину и Ф.Э. Дзержинскому

Мандат

Член Совета Обороны т. Сталин и председатель Всероссийской Чрезвычайной комиссии т. Дзержинский уполномочены Советом Рабочей и Крестьянской Обороны и Революционным Военным Советом Республики для расследования причин падения Перми, сдачи в плен частей 3-й армии, дальнейших неудач наших войск в районе действий этой армии и причин несвоевременной эвакуации Перми.

Т. Сталину и т. Дзержинскому предоставляются права: 1) требовать объяснений от всех властей, находящихся в этом районе; 2) смещения должностных лиц, причем ответственных военных работников с согласия Революционного Военного Совета Республики; 3) предания суду Военно-революционного трибунала виновных.

Всем советским организациям предлагается оказывать полное содействие тт. Сталину и Дзержинскому.

Председатель Совета Рабочей и Крестьянской Обороны

Секретарь

3.1.1919 г.

Когда их поезд отправлялся, Дзержинский поймал себя на мысли, что его что-то гложет. Возможно это были дурные мысли о том, что оставляет Москву, хоть и с обещанием доверять Льву, а, может быть, это были предчувствия. Интуиция чекиста очень редко подводила. То ли гибель кого-то очень дорого сердцу, то ли провал контрнаступления?.. Всё, к черту! Лучшее: закрыться в купе, закрыть глаза и в кромешной, вечерней темноте, когда путь так далёк, а зимняя ночь так холодна, представить слабый, но яркий огонёк.

Феликс чиркнул спичной. Маленькое пламя отразилось в его зелёных глазах, в окне поезда. Коба, наблюдая за сим довольно сентиментальным и идеалистическим зрелищем, достал трубку.

– Дай прикурить, – попросил он. А Феликсу не было жалко своего огня. Он не принадлежал только ему, ибо тот огонь был пламенем сердца. Конец четвёртой партии.

====== Глава 42. «Брук Венинга» ======

Тщетно отчаянный ветер

бился нечеловече.

Капли чернеющей крови

стынут крышами кровель.

И овдовевшая в ночи

вышла луна одиночить.

(с)В.В.Маяковский.

К наступлению осени оппозицией был осуществлён захват основных точек Москвы: аэропортов, вокзалов, почты, районных администраций. Процент уличных столпотворений увеличился. 1-ого сентября в школах центрального округа в связи с возможностью терактов были отменены праздничные линейки. Были отменены также и занятия в иных учебных учреждениях. По региональным СМИ гражданам было передано обращение президента РФ о сложении чрезвычайной ситуации в стране. В речи призывалось сохранять спокойствие, не поддаваться панике и провокациям, и по возможности – не выходить из дома. “Массмедиа” были всё ещё в руках настоящего правительства. Дивизионы власти всё ещё контролировали Кремль, Белый дом и “Останкино”. И взятие этих пунктов означало для оппозиционеров полную победу.

Ещё три года назад в соседней стране из танков и пулемётов расстреливали людей. И никто из живущих ныне в России людей даже не подозревал о том, что повторят ту же ошибку. Учиться на своих гораздо проще, особенно когда видишь суть вещей своими глазами, а не односторонней призмой телекамер.

– Наша агитация приобрела невиданные масштабы, – декларировал Заславский на внеплановом собрании ЦК теперь уже “Левой оппозиции”. Он стоял в центре большого зала рядом с проектором, который отражал на огромном белом экране фотографии, видеосъемку с произошедшими в городе картинами, а также общую статистику. – В виду того, что к НОППР, “ЕдРу” и прочей либеральной шушере интерес у народа исчерпан, потому что людям нечего ожидать от торгашей, ростовщиков и националистов, они обращают своё внимание на единственный, по их мнению, способ выхода из этой кризисной ситуации – левая партия. Историей был преподнесен поучительный урок и безжалостное наказание людям, ибо те не ценили тех благ, которые им были предоставлены при Советской власти. Теперь же в лице экономического кризиса и угрозе в лице нового дефолта, они пожинают плоды своих инфантильных суждений. Теперь я убеждён – ничто в этой жизни не происходит просто так. И история даёт России второй шанс – вернуться на социалистические рельсы. К сожалению, этот путь мирным мы назвать не в силах.

– Не мы же развязали Гражданскую войну! – крикнули с мест члены КПРФ.

– Не мы, хотя на нас льётся грязь, потому что те граждане, которые мыслят поверхностно считают, что именно товарищ Дементьева стала главным провокатором. Это неправда. Митинг, устроенный на Болотной второго июня организовывала не она. И началась вся суета раньше: когда ГосДумой был принят этот самый закон...

– Мы голосовали против! – усердствовал в дебатах лидер коммунистической партии преклонного возраста Зюганов. Члены СДСПР пока что помалкивали, межрайончиские организации перешёптывались между собой.

– А вы не забывайте, Геннадий Андреевич, что вы – уже не только коммунисты, – парировал Заславский. – Мы – это левая сторона оппозиции. И будьте добры не отделять себя и своих людей от общей среды. Иначе какая же вы коммуна?..

– А что же с НОППРом? – включились эсеры – члены партии “Справедливая Россия”. – Они так и не зарегистрировались?

– Шустов им уже новый ордер выудил! – воскликнул Муравьёв, с достоинством поправляя значок с изображением розы – символом эсдеков. – Он в этом плане оправдывает свою фамилию – шустрый.

– Его вообще фамилия настоящая Прохвостов, – заметил кто-то из межрайонцев.

– Да не задерживайте регламент! Людям покурить охота...

– Какой тут перекур, мы ещё не голосовали о принятии перерыва!

– Ох уж вы, эсеры, всегда такие щепетильные.

– А вы уже не коммунисты, а меньшевики какие-то!..

Орлов молчаливо сидел на крайнем ряду слева. По ту же сторону от него сидела Виктория, скрестив на груди руки, и, иногда зевая, смотрела в окно: однообразный пейзаж столицы, окутанной серым дымом, ей был куда интереснее, чем притёртые споры участников “Левой оппозиции”.