Двадцать один день

– Надеюсь, вы не собираетесь обращаться к вашему товарищу Имаёши? – язвительно уточнил Химуро.

– У меня много информаторов, мой голубой друг, я всё-таки частный детектив, – скривился Аомине. – Как будем держать связь?

– Полагаю, что наши телефонные номера и адреса вам уже известны, вы всё-таки частный детектив, – всё так же едко продолжил Тацуя. – Связь держать лучше через меня. Мы не хотим засветить Тайгин номер.

– Отлично, – проговорил Аомине, поднявшись и кинув на стол несколько купюр в тысячу йен. – Тогда до связи.

И спать Кагами снова лёг глубоко за полночь.

Комментарий к День девятый. Статистическое исследование и “Кирин”

* “Кирин” - один из сортов японского пива

========== День десятый. Дипломированный борец с микробами и чай из пакетиков ==========

Уходя в ординаторскую после ночного дежурства, чтобы привести себя в порядок, док обещал через пару часов ждать их недалеко от ворот, за углом, однако никого похожего на Такао на перекрёстке не наблюдалось. Вместо этого к ним спешил странноватый парень в ярко-розовой толстовке и напяленном на голову объёмном берете с пушистым помпоном всё того же ядрёного цвета, заставившего Тайгу даже прищурить глаза.

– Ну что, идём? – проговорил парень голосом Казунари. – Ты чего застыл, Кагами-кун? Нам никак нельзя опаздывать. Мы должны быть на месте ровно в половину одиннадцатого.

– Док, это вы, что ли? – хохотнул Тайга. – Вы куда так вырядились? Цвет просто вырви глаз…

– Сегодня талисман для Скорпионов – берет, а цвет дня – розовый, Кагами-кун, – улыбнулся Такао. – И мне категорически запрещено являться пред светлы очи профессора Мидоримы Шинтаро, если я не выполню все условия.

– Профессор Мидорима Шинтаро? – вылупился Кагами. – Стойте, это мы с ним, что ли, идём знакомиться?

– Ну да, – кивнул Казунари, переходя улицу и быстрым шагом направляясь к воротам парка.

– Подождите, док, он разве не супер-пупер-известный профессор и лауреат чего-то там в этом вашем аутизме? – не унимался Тайга, припомнив, сколько раз в жужжании Кисэ и ворчании Касамацу всплывало имя Мидоримы.

– Всё верно, – отозвался тот. – И именно поэтому мне нужно, чтобы Куроко-кун с ним побеседовал. Куроко-кун, ты помнишь, о чём мы вчера договаривались? – уточнил он у семенившего рядом в глубокой степени озабоченности чем-то подопечного.

– Я должен отвечать на все вопросы доктора, – кивнул Куроко. – Это нужно, чтобы уточнить мой диагноз. Доктор Мидорима Шинтаро – выдающийся специалист, лауреат национальной премии в области медицины и работает на кафедре психиатрии в Токийском университете.

– Отлично, Куроко-кун, – улыбнулся Такао, оглядевшись, как только они зашли в парк, и взяв курс прямиком к озеру Мицумото по одной из дорожек.

– А вы его откуда знаете, док? – спросил Тайга. – Он был вашим преподом в институте?

– Нет, – прищурился Казунари. – Я не имел счастья присутствовать на лекциях профессора Мидоримы в университете, для этого мне надо было бы быть лет эдак на пятнадцать помладше.

– Ааа… – протянул Кагами, тут же оставив тщетные попытки вычислить в уме возраст чёртова профессора. – Тогда вы, наверно, с ним работаете вместе?

– Нет, Кагами-кун, – с мягкой улыбкой покачал головой Такао. – Мы с ним живём вместе.

Тайга открыл от удивления рот и выпучил глаза, однако облечь крайнюю степень своего офигевания в словесную форму так и не успел, потому что Такао радостно выкрикнул: «Шин-чан!», замахал кому-то рукой и поспешил к одной из расположенных вокруг озера скамеек. На ней, интеллигентно закинув ногу на ногу, восседал, иного слова не придумаешь, молодой мужчина в длинном светлом плаще. Волосы его отдавали нездоровым зелёным оттенком, а на переносице красовались очки с чуть затемнёнными прямоугольными стёклами. При всём уважении к его многочисленным премиям и титулам этот субъект, по мнению Тайги, был совершенно не похож на профессора, скорее на какого-то фрика. Из профессорских атрибутов у него, пожалуй, были только очки, а вот куда подевались длинная борода, лысина и многочисленные морщины, Тайга мучительно пытался сообразить.

Между тем стоявший до сего момента смирно подопечный был атакован как всегда появившейся из кустов совершенно неожиданно псиной. Куроко приставил указательный палец к губам и старательно зашипел, призывая животину к порядку, когда Такао и Мидорима подошли к ним.

– Ну вот. Куроко-кун, Кагами-кун, познакомьтесь, это Шин-чан, – улыбнулся Такао. – Ох, простите, профессор Мидорима Шинтаро, – деланно откашлявшись, исправился он, после того как доктор Мидорима одарил его презрительным взглядом.

– Приятно познакомиться, Мидорима-сан, – вежливо поклонился Куроко, нервно заламывая пальцы и мгновенно отводя взгляд. – У меня расстройство аутического спектра. Такао-сан сказал, что мне нужна консультация.

– А это Кагами-кун, он приглядывает за Куроко-куном в клинике, – познакомил Казунари.

– Хм, – лаконично изрёк профессор, поджав губы и окинув обоих новых знакомых скептическим взглядом. – Такао, почему здесь источник микробов? – Мидорима указал на Второго, и только теперь Тайга заметил, что пальцы обеих его рук перебинтованы эластичным пластырем.

– Если его не трогать, микробы не передадутся, Шин-чан, не переживай, – улыбнулся Такао.

– Тем не менее, ты, разумеется, немедленно удалишь источник микробов на расстояние более одного метра, – безэмоционально проговорил профессор. – Удалишь, разумеется.

– Кагами-кун, – Такао обернулся к Тайге, – ты не мог бы подержать собаку при себе, пока профессор побеседует с Куроко-куном?

И следующие пять минут Кагами, стиснув зубы и почти зажмурив от страха глаза, потратил на то, чтобы оттащить злосчастную животину от подопечного. Строго приказывал и по мере возможности применял силу, но псина ни в какую не хотела поддаваться, пока, наконец, до Тайги не дошло приманить Второго котлетой. После чего лохматое чудовище не хотело отлипать уже от него самого и последовало прямо за ним в беседку, куда Такао предложил переместиться, пока профессор Мидорима проводил сеанс психоанализа.

– Так зачем вы притащили сюда вашего профессора, док? – спросил Кагами, забравшись с ногами на скамью, чтобы чёртова зверюга не посмела тыкаться своим противным мокрым носом в его штанины.

– Дело в том, что я хочу поставить под сомнение диагноз Куроко-куна, – ответил Такао, прищурившись и пытаясь разглядеть, что происходит на скамейке у озера. – У него не аутизм, а синдром Аспергера.

– Кого синдром? – нахмурился Тайга, весь превращаясь в слух.

– Ганс Аспергер – австрийский психиатр, который наблюдал детей с осложнениями коммуникации. В честь него было названо заболевание, относящееся к расстройствам аутического спектра, – пояснил Казунари.

– Ох, док… Только не грузите меня названиями, ладно? – вздохнул Кагами.

– Говоря коротко, Кагами-кун, – улыбнулся Такао, – у Куроко не аутизм в классической форме. У него более лёгкое заболевание, которое в случае правильной терапии в разы увеличивает шансы на социальную адаптацию.

– То есть, он нормальный? – встрепенулся Тайга, всем корпусом разворачиваясь к собеседнику.

– Не совсем, – покачал головой тот. – Но его заболевание не требует содержания в специальном учреждении. Я вообще не сторонник содержания аутичных пациентов в стационаре, а уж пациентов с синдромом Аспергера – тем более. Если проводить регулярную терапию, соблюдать диету и определённое медикаментозное лечение, Куроко-кун вполне может адаптироваться полностью, жить в социуме, работать, завести семью…