Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Как относится к тебе Клара?
Сорокин почувствовал, как к лицу подступила кровь.
– Мы любим друг друга!
– Не ошибаешься?
– Азиз Мурадович!
– Ну-ну, не кипятись. Я ее немного знаю. Она честная, решительная девушка. От всей души буду рад, если все окончится благополучно. Впрочем, пока не поздно, можешь отказаться от этого дела. Ты имеешь на это полное право.
– Разрешите мне закончить его?
Каримов пристально посмотрел на Сорокина.
– Хорошо.
15 .
Сорокин прошел к себе в кабинет. В кабинете царил полумрак. Темные шторы, которые он опустил еще вчера вечером перед беседой
Сорокин тяжело опустился на стул, чуть-чуть повернул регулятор громкости. Кабинет тотчас будто ожил, словно кто-то невидимый раздвинул шторы, впустил в него солнце, и оно не уходило, пока не замер последний аккорд.
«Что же все-таки произошло? Почему эго проклятое дело передали мне? Почему его не закончил Бойко? Почему?! Неужели все упирается в Женьку Боброва?.. Женька Бобров… Кто такой Бобров? Распущенное, полуспившееся существо. Преступник. Теперь уже ясно, что преступник… Ясно, однако ордера на арест прокурор не дал. Он считает, что кепка - недостаточная улика. Нужны более веские основания… Нет, Женька Бобров! Ты не уйдешь от наказания, не посмеешься над нами!»-Сорокин поднял телефонную трубку, набрал номер. Услышав знакомый голос, энергично придвинул к себе аппарат.
– Это ты, Панченко? Здравствуй! Сорокин. Развод еще не кончился? Кончился? Там поблизости не видно участкового Смирнова?.. Пришли его, пожалуйста, ко мне.
Смирнов появился через четверть часа.
– Ты сейчас на участок?-спросил Смирнов.
– Да.
– Понимаешь, у меня есть к тебе одно щекотливое поручение. Ты знаешь, где живет Женька Бобров?
– Знаю.
– Его нужно как-нибудь доставить к нам. Улавливаешь мою мысль? Причем надо доставить как можно скорее. Согласен даже сегодня. На худой конец - завтра или послезавтра. Во всяком случае, промедление нежелательно,- уточнил Сорокин.
– Он частенько напивается. Доставлю, как нарушителя общественного порядка. Правда, это нелегко будет сделать,- признался Смирнов,-Характер у него, я тебе скажу: разойдется - не остановишь!
– Справишься!
Итак, ход сделан. Решающий. Поворота назад не будет. Да и он просто немыслим.
Зазвенел внутренний телефон.
– Сорокин!
– Сорокин? Великолепно!
– послышался довольный голос Тимохина.-Тут к тебе делегация пришла. Ты свободен?
– Свободен.
Раздались короткие гудки. Сорокин положил трубку. Какая делегация? Вечно этот Тимохин шутит.
Однако Тимохин не шутил. Делегации, конечно, никакой не было. Он привел водителя Шостака и высокого бритоголового парня. Парень держался вызывающе. Едва переступив порог кабинета, стал требовать, чтобы поскорее покончили с «этой комедией» и отпустили его.
– Я могу идти, товарищ лейтенант?-осведомился Тимохин.
– Идите.
Шостак заговорил сразу.
– Вот, Николай Аркадьевич, еще один! Из тех самых, которых вы разыскиваете.
Бритоголовый презрительно глянул на водителя.
– Я прошу вас не оскорблять меня.
– Просишь? Я и не знал, что ты такой вежливый! Скажи, почему ты забыл эту самую вежливость, когда грабил меня? А?
– Документы с вами?- спросил бритоголового Сорокин.
– Нет. Не имею привычки носить их с собой.
– Как ваша фамилия?
– Яцуба.
– Имя? Отчество?
– Григорий Денисович.
– Где работаете?
– Не работаю.
– Почему?
– Готовлюсь к экзаменам в институт.
– В какой?
– В театральный.
– Вы знаете этого человека?- показал Сорокин на водителя.
–
Первый раз вижу.– Он первый раз видит меня!
– сверкнули гневом глаза Шостака,-Ты, может быть, еще скажешь, что никогда не бывал на площади Куйбышева?
– Я живу недалеко от площади.
– Ты гляди, разоткровенничался… Николай Аркадьевич,- обернулся Шостак к Сорокину,- арестуйте его. Нечего церемониться с такими типами.
Сорокин украдкой взглянул на Яцубу: выдаст ли он себя чем-нибудь? Не выдал. Стоял спокойно, с высоко поднятой головой, и кривил брезгливо губы.
– Посидите, пожалуйста, здесь минутку,- провел Сорокин Яцубу в соседний кабинет.
– Надеюсь, вы не забудете обо мне?- поинтересовался Яцуба.
– Не беспокойтесь. О людях мы никогда не забываем.
Некоторое время Сорокин и Шостак сидели молча. С улицы доносился привычный шум проезжающих автомашин. В коридоре кто-то ходил - тяжелые шаги то удалялись, то снова приближались.
– Семен Михайлович, вы уверены, что этот человек - один из грабителей?- кивнул Сорокин на дверь, за которой находился бритоголовый.- Понимаете, мы многим рискуем, задерживая его по этому делу.
– Николай Аркадьевич, за кого вы меня принимаете?
– Не обижайтесь, Семен Михайлович. Дело серьезное. Мы не должны ошибаться. Обвинить человека в преступлении, которого он не совершал, значит совершить не менее тяжкое преступление.
– Никто в этом не сомневается, Николай Аркадьевич. Только в данном случае никакой ошибки нет. Правда, у этого Яцубы волосы тогда были длинные. Сейчас вроде облысел. Однако это он.
– Как вам удалось привести его?
– Я проезжал но улице Пушкина,- начал рассказывать Шостак.- Пустой, так сказать, без пассажиров. Вижу у министерства финансов человека с поднятой рукой. Остановился. «До вокзала довезете?»- спрашивает. «Пожалуйста»,- отвечаю и открываю переднюю дверцу. «Извините, привык сидеть только сзади»,- говорит и садится на заднее сиденье. Что ж, думаю, как тебе нравится, так и делай. Включаю скорость, еду. В дороге я, как правило, все внимание обращаю на улицу, о пассажирах забываю как-то. Тут же, проехав немного, взглянул в смотровое зеркало и встретил настороженные глаза. Меня сразу будто током ударило. Эти же глаза я видел, когда меня грабили. Неужели, думаю, гад, снова решил конфисковать у меня выручку?
– Ну?
– Вот и ну! С этой минуты и началась у нас безмолвная схватка, так сказать. Я наблюдаю за ним, он наблюдает за мной, хотя оба делаем вид, что не замечаем друг друга. Я все думаю, как бы мне его, паразита, какому-нибудь милиционеру спихнуть. Смотрю по сторонам. Никого в форме не видно. Даже регулировщики куда-то запропастились. Он стал, наверное, догадываться о моем намерении. Говорит: «Езжай побыстрее. Опаздываю». Куда опаздывает?! Я хорошо знаю расписание поездов. Ни один в это время не прибывал к нам и не уходил от нас.
– Ну-ну?
– Что делать? На мое счастье подвернулся удачный дорожный знак. Знаете, есть такой - грузовая машина в кружке. Это значит, что проезд по этой улице на грузовиках всех видов запрещен. Решил я воспользоваться им. Выругался по-нашему, по-шоферски, вечно, говорю, эти регулировщики мудрят, и повернул влево. Пассажир мой заерзал на сидении, однако что ему делать, знак есть знак, только поторопил: «Опаздываю!» Я прибавил скорость, теперь меня это вполне устраивало. Ведь свернул на улицу, где ваш отдел находится. Вижу у подъезда дежурный стоит, разворачиваю круто и прямо к нему. Пассажир меня за шиворот: «Ты куда,- говорит,- мать твою» и так далее. «Известно, куда,- отвечаю,- в милицию».