Двойной без сахара

Дорога сначала почти не поднималась — только пугала торчащими из земли камнями, за которые не стоило большого труда зацепиться, а когда начался подъем, камни превратились в лестницу с достаточно широкими ступенями — по таким можно без проблем и на самый верх вскарабкаться, как на пирамиду. Но скоро тропа стала узкой и совсем козьей. И действительно вдалеке слышалось блеяние, но ни одной овцы мы не встретили, как, впрочем, и людей.

— Догони братьев и скажи, что они не получат еды, если немедленно не вернутся.

Кейтлин исподлобья посмотрела на дядю и прибавила шаг, но не побежала. Шон, видно, хотел прикрикнуть на нее, но я успела схватить его за руку. Он метнул в меня злобный взгляд, но промолчал. Кейтлин оглянулась, но я успела отойти от Шона. Тогда она прибавила шаг и исчезла за поворотом.

— Не кричи на нее, — я все равно говорила шепотом. — Ее не слышно и не видно. Ты пугал меня ей, но она золотой ребенок…

— Именно это меня и напрягает. Она сама не своя.

— Из-за меня?

— Не знаю. Может, влюбилась, а?

Шон искал ответ в моих глазах, будто вопрос касался меня, и я поспешила уставиться на куст, скрывавший от нас поворот тропы.

— Чего ты меня спрашиваешь? Спроси ее мать, когда это все началось…

Зачем я говорю глупости? Вчера девочка светилась. А сегодня будто кто-то притушил в ее глазах свет… Это сделала Мона, пока они вдвоем были на кухне. Значит, все-таки из-за меня.

— Ты себе не представляешь, как я не хочу, чтобы Кейтлин взрослела. Не знаю, как Деклан, но я этого парня уже ненавижу.

Я решила промолчать, и вовремя, потому что с горы на нас неслись три горных козла. Кейтлин перестала молчать.

— Скажи ему, чтобы он заткнулся! — налетела она с разбега на дядю.

Дерри спрятался за мою спину.

— Я ничего не сделал ей! Я просто пою.

— Заткнись!

— Дерри! — повернулся к нам Шон, с трудом пряча улыбку.

— Это ее любимая песня. Это Эд Ширан.

— Я ненавижу, когда ты ее поешь!

— Поэтому я ее и пою!

Кейтлин ринулась на Дерри, но тот увернулся и помчался назад. Вернее вперед, в гору, откуда они прибежали. Рэй радостно запрыгал, крича брату «Беги! Беги!», но тут же получил от сестры пинок, и теперь они втроем рванули от нас, сверкая пятками. Шон сразу взял меня за руку.

— Я успею тебя поцеловать.

Я увернулась и поймала его губы щекой. Побрился, а я и не заметила.

— За что? Я ни разу не повысил на них голос. Разве я не заслужил маленькой награды?

— От их матери — возможно. Но при чем здесь я?

— Просто мне хочется награды именно от тебя.

Он не отпустил моей руки, даже когда увидел взмыленных мальчишек. Кейтлин с братьями не вернулась.

— Где ваша сестра? — Вот и пришло время Шону повысить голос.

— Ревет наверху, — выпалил Рэй и уставился на наши сцепленные руки, но сколько бы я ни шевелила пальцами, Шон не разжал свои.

— Я не бил ее! — тут же закричал Дерри, хотя ему не сказали ни слова. — Я не знаю, что этой идиотке надо!

— Не смей так говорить о сестре! — выкрикнул Шон так громко, что у меня заложило в ушах.

— Но ты же так говоришь о своей! — тут же выпалил пацан.

Шон сжал мне руку, гася досаду.

— Я не прав. Нельзя так говорить о сестре, даже если она в чем-то не права.

— Но Кейтлин придурошная! Я не знаю, что ей от меня вечно надо!

Дерри развернулся и зашагал перед нами, недовольно размахивая руками. Шон потащил меня вперед, и я почувствовала на второй руке маленькую руку Рэя.

— Дядя Шон тебя один не дотащит, — проглотил он меня взглядом. — Ты как черепаха. Большая и неуклюжая!

— Рэй! — рыкнул на него Шон.

— А чего, разве не так? Чего вы иначе плететесь в хвосте? Мы так до вершины никогда не дойдем! А я есть хочу!

Шон швырнул ему рюкзак. Рэй ринулся открывать молнию.

— Я сказал, на вершине! Пошел отсюда! И только попробуй вытащить что-то по дороге!

Рэй закинул рюкзак за спину и помчался. Тот нещадно бил его по спине, но пацан не обращал внимания.

— Съешь до вершины, за уши тебя оттаскаю! — крикнул Шон в спину племяннику.

— Слышишь?!

Тот обернулся.

— Не получится! У меня уши маленькие! Потому я не все слышу, а только то, что для меня хорошо! Пока!

И он помахал нам рукой и помчался вперед, больше не оборачиваясь. Дерри побежал догонять брата.

— Теперь мне точно нужен поцелуй!

Шон оторвал меня от земли и впился в губы. Я даже опомниться не успела.

— Пойдем спасать Кейтлин. — Шон крепче сжал мою руку. — Шевелись, черепаха!

Его улыбка была доброй, но мне все равно стало обидно. Однако обида не добавила сил. Я с трудом переставляла ноги, будто камни с дороги набились в подошвы, и даже рука Шона не спасала. У меня не было с собой футболки, а с меня текло куда больше, чем с него на озере, хотя было совсем не жарко. Подъем лишь на вид пологий, да и, постоянно обходя камни, мы только накручивали лишние метры. Прошел час или вечность. Серое небо становилось все ниже и ниже. Подними руку и тронешь серую вату небес.

— Ты чего это так устала? — спросил Шон, сильнее сжимая мои пальцы. — Давно на велосипеде не каталась, видно…

Я понимала, о чем он вспоминает, и мечтала бы отвлечь его от этих мыслей ответом на первый вопрос, но, увы, не знала его. Потому только выдохнула, как паровоз.

— Сама не понимаю, чего вдруг так тяжело. Погода, возможно? До безумия жарко.

— Сейчас еще чуть-чуть, и на вершине будет ветер, — обнадежил меня Шон или скорее напугал. Мне бы просохнуть, а не простыть!

Мы вышли на равнину, и увидели вдалеке три фигуры. Кейтлин нас не дождалась. Сэндвичи победили обиду на братьев. Я прибавила шаг, надеясь хоть полкилометра прошагать бодро. Блеяние становилось все более различимым, но сколько бы я не оглядывалась по сторонам, ни одной овцы не видела.

— Куда мы идем? — спросила я, вглядываясь в небольшую вершину, маячащую, на мой взгляд, слишком далеко.

— Туда, туда, — Шон приобнял меня за плечи, вовсе не заботясь о том, что подумают дети, обернувшись. — Там незабываемый вид, потому что слишком растиражированный. Но хоть раз увидеть его вживую стоит этого подъема.