Дядя самых честных правил 11

Ничего!

Никто не ломился, задевая эфирные ниточки, не тревожил их заклятиями или Талантом. Невесомая паутина спокойно висела вокруг лагеря, едва колыхаясь на ветру. А почему тогда сработал «звонок»? Я что-то не так накрутил, когда его ставил?

Я полежал ещё минут пять, глядя в темноту, но так ничего подозрительного не почувствовал. Где-то далеко кричала ночная птица, потрескивал догорающий костёр, и убаюкивающе качалась на ветру эфирная паутинка «ловчей сети».

Так! Стоп!

Сон мгновенно слетел с меня, а рука сама схватилась за Нервного принца. Эфирная сеть колышется от ветра?! Это что за ветер такой, а? Это кто такой интересный дует на неё силой? Да ещё и так хитро, усыпляя меня в прямом смысле этого слова?

Сердце забухало в ускоренном темпе, разгоняя кровь по жилам. Я сосредоточился на колебаниях сети, пытаясь отследить хитрого чужака. Раньше мне ни за что бы не удалось почуять вторжение, но сейчас я знал, куда смотреть и на что обращать внимание. И через пару минут я чётко увидел «горб» на паутине, где пряталось нечто.

Хитрая дрянь медленно приближалась к лагерю. Будто подкрадывающийся хищник: то останавливалась, прислушиваясь к обстановке, то перебегая между камнями и деревьями. Мне всё никак не удавалось рассмотреть магическую тварь, а усики «сети» не могли даже кончиками зацепиться за неё.

Когда твари оставалось двадцать шагов до края лагеря, я мысленно потянулся к Кижу. После потери Анубиса связь с мертвецом ослабла, но не исчезла полностью. И мне хватило сил, чтобы толкнуть Кижа, привлекая его внимание, а затем бросить в него образ в виде часов с минутной стрелкой на одиннадцати.

Киж и виду не подал, что почувствовал мой знак. Он пошурудил веточкой в костре, сбивая пепел с углей, и покрутил головой, будто разминая шею. Но когда лицо мертвеца повернулось в мою сторону, он моргнул и еле заметно кивнул.

Теперь мы ждали гостя вдвоём, прислушиваясь к ночным шорохам. Караульные опричники хоть и не спали, но не чувствовали ничего необычного. Но я и не рассчитывал на них — в битве с магическим гостем они всё равно бесполезны.

Через минуту я заметил, как ноздри Кижа начали раздуваться, а его губы недовольно скривились. Следом за ним и я почувствовал «запах» гостя. Гниль и свернувшаяся кровь, как и говорил Киж вчера. Где-то там, в темноте, к нам полз кожеходилец. И хуже всего оказалось то, что кроме «вони», я ощутил от него некромантические эманации.

— У-у-у-и-и-и-и!

Темнота взорвалась визгом, настолько оглушительным, что казалось, будто в уши вкручиваются шурупы. А следом на стоянку выпрыгнул огромный клубок ночных теней, непроглядно чёрный, стреляющий во все стороны гибкими отростками.

Первый же опричник, оказавшийся на его пути, даже не успел вскочить. Захрипел, задёргался, прижимая руки к горлу и обливаясь густой кровью, и затих. Другой рванул в сторону, но тьма рухнула на его ногу и покатилась дальше, оставив человеку только обрубок культи.

Бз-з-з-дынь!

Взмах руки — и от моих пальцев к твари протянулась пылающая струна эфирной плети. Огонь и холод, окутавшие бич шипами, рассекли тьму. На землю полетели чёрные «лепестки», а чудовище кинулось в другую сторону.

— У-у-у-и-и-и-и!

Оно не смогло убежать далеко. Киж выпрыгнул ему навстречу и сшибся с чудовищем.

Дзынь!

Палаш мертвеца раскололся на мелкие кусочки, брызнув во все стороны сверкающими искрами. А в грудь Кижу ударил «кулак» темноты и, как куклу, отшвырнул его к реке.

— … мать! — послышался возглас мертвеца.

Бух!

Залп «огнебоев» ударил по твари. Камбов отлично натаскал опричников. Они мгновенно вскочили, сориентировались, отступили в сторону и открыли огонь по врагу. Вот только магические снаряды не причинили никакого вреда твари. Но всё же отвлекли её, заставив затормозить и развернуться.

В этот момент я вскинул Нервного принца и ударил Знаком Огня. Пылающий символ влетел в бесформенную тьмуи вспыхнул гудящими языками пламени.

— У-у-у-и-и-и-и!

Тьма разлетелась во все стороны «лепестками», обнажая настоящий облик кожеходильца. Тощий скелет, обтянутый чёрной кожей, вздутые бугры суставов, отвратительная пасть с загнутыми зубами. И крохотные глазки, горящие ядовитым зелёным огнём, с ненавистью уставившиеся на меня.

— У-у-у-и-и-и-и!

Опустившись на четыре конечности, тварь бросилась ко мне, похожая на взбесившегося паука.

Взмах рукой! Эфирный бич захлестнул ей горло, выжигая плоть огнём и холодом одновременно. Я дёрнул плеть, отшвыривая кожеходильца в сторону и одновременно прицеливаясь в него middle wand’ом. Но не успел выстрелить.

— La mierda del toro!

На спину твари запрыгнула тень, ругающаяся по-испански. Я даже не сразу сообразил, что это Киж — бешеный от злости мертвец двигался так же стремительно. И при этом ни на секунду не прекращал ругаться, мешая русский мат и испанские слова.

— Cabeza тебя mierda! Besa mi задницу, урод!

Я не мог стрелять, чтобы не задеть и Кижа. Оставалось только ловить подходящий момент или надеяться, что мертвец одолеет противника. Несколько минут они боролись, сплетясь, как любовники. А затем в руке Кижа блеснул обломок палаша, и он засадил его в грудь кожеходильца.

— У-у-у-и-и-и-и!

Тварь закричала, но Киж только начал экзекуцию. Он ударил её лбом в затылок, резко подтянул ноги, и оба колена мертвеца впечатались ей в спину. Что-то хрустнуло, и тварь переломилась пополам. Но этого Кижу показалось мало. Победно зарычав, он схватил её за голову. С треском крутанул, будто кочан капусты. Тело твари рухнуло на землю, а в ладонях Кижа осталась башка с оскаленной пастью.

— Сволочь! — Киж с раздражением швырнул голову на землю. — Любимый клинок мне сломала, гадина!

— Успокойся, Дмитрий Иванович, — я спрятал Нервного принца и подошёл к телу твари, — закажем тебе новый палаш. Если хочешь — из Европы, от какого-нибудь известного мастера. А сейчас лучше дай огня, хочу взглянуть, кому ты голову открутил.

* * *

Спать, естественно, больше никто не ложился. Каждый опричник считал своим долгом подойти и посмотреть, кого мы поймали. Честно скажу, уродливее создания на своём веку я не видел. Даже монахи-мантисы из свиты Госпожи Перекрёстков могли бы сойти за красавчиков рядом с кожеходильцем.