Дьявол в музыке
Шрифт:
Un’aura amorosa
Del nostro tesoro…
– Ему всегда нравился Моцарт[61], - тихо проговорил Донати.
– Кому? – требовательно спросил Гримани.
– Орфео, синьор комиссарио. Это Орфео.
Глава 22
Волшебство пропало. Гримани и Карло пронеслись по террасе к южной стороне виллы.
–
Фигура на балконе пропала. Минуту спустя Джулиан присоединился к доктору на террасе. Он ловко запрыгнул на перила, снял с крюка на колонне фонарь и спрыгнул обратно. МакГрегор уже собирался бежать к южной террасе, но увидел, как Кестрель направился к северу, вдоль берега озера.
– Куда ты идешь?
Кестрель не ответил. Доктор нагнал его.
– В той стороне нет ворот, - запыхавшись, напомнил он.
– Он мог оставить на берегу лодку, - ответил Джулиан, - или попытать удачу, добрались сюда вплавь.
Они сбавили шаг и в свете поднятого Кестрелем фонаря осмотрели насыпь. На гальке не было лодки, не обнаружилось и пловца. На озере ещё были видны праздничные лодки, слышались смех и песни. Затеряться среди них для Орфео не составит труда.
Кестрель и МакГрегор почти добрались до пещер на северной стороне, когда Джулиан остановился у маленького, чахлого деревца на краю насыпи. В свете фонаря МакГрегор увидел полосу белой ткани, бантом повязанную на одну из веток. Кестрель быстро её осмотрел, а потом развязал и спрятал в карман фрака.
– Это что-то значит? – спросил доктор.
– Может быть. Дерзну предположить, что комиссарио Гримани тоже захочет это увидеть in situ[62], но я не могу рассчитывать, что оно останется здесь до его прихода.
– Зачем кому-то это забирать?
– Это зависит от того, зачем было это здесь оставлять.
– Ты думаешь, Орфео убегал, но перед тем, как спрыгнуть с насыпи, остановился, чтобы привязать какой-то обрывок ткани аккуратным бантом? Зачем, чёрт побери, ему это делать?
– Мой дорогой друг, я не знаю. Возможно, его повязал вовсе не Орфео. Возможно, он побежал на юг, к воротам сада. Возможно, он пьёт кофе в гостиной виллы. Но если он сбежал этим путём, он мог оставить это в знак того, что сумел сбежать.
МакГрегор покачал головой в недоумении.
– И что нам теперь делать?
– Пройти до пещер, а потом вернуться, и узнать, не повезло ли другим больше нас. Я не вижу смысла бесцельно бродить по саду. Орфео мог временно спрятаться, но рано или поздно, ему придётся уходить – по земле или по воде, если отмести вариант, что он сдастся. Значит, нужно следить за берегом и воротами сада.
– Кажется, звучит разумно.
Краткая прогулка привела их к пещерам.
– А ты не думаешь, что он мог спрятаться там? – спросил МакГрегор.
– Так он бы сам загнал себя в ловушку. Но мы проверим.
Кестрель приподнял алые лозы и, освещая себе путь фонарём, зашёл в ту большую, круглую пещеру, что именовалась Салоном. МакГрегору уже показывали эти пещеры, но солнечным утром. Сейчас, в кромешной тьме, фонарь лишь узкой полосой прорезал мрак, позволяя видеть лишь участки покрытой шрамами серой стены. Внезапно свет выхватил
бледное лицо с распахнутым ртом, и МакГрегор едва не подпрыгнул. Но это оказалась лишь гротескная голова, вырезанная в сухом бассейне у стены. Изо рта у фигуры торчала насадка, отчего казалось, что существо сейчас начнёт играть музыку.Кестрель повёл фонарём вокруг, но никого не увидел. Он подошёл к люку в центре пещеры.
– Заперт. Я так и думал. Такой ночью, как эта, нашлись бы охотники украсть вино из погреба.
– Ты не думаешь, что у Орфео мог остаться ключ?
– Так это или нет – неважно, потому что у нас ключа нет. Пойдёмте, посмотрим, не вытянул ли Гримани козырь.
По пути назад они наткнулись на Франческу и Валериано. Они прогуливались – женщина льнула к певцу, опираясь на его руку обеими своими. Валериано в свободной руке держат фонарь с поднятыми заслонками, что освещал им путь. Увидев Джулиана и МакГрегора, пара резко остановилась.
– Вы не видели никого в саду? – спросил Кестрель.
– Кого? – переспросил Валериано. – Кого мы могли увидеть?
– Молодого мужчину, - сказал Джулиан. – Тенора.
– Тенора? – глаза Франчески расширились.
– Да. Орфео появился, его узнали по голову. Он только что пел серенаду.
– Мадонна!
– воскликнул Валерино.
– Где он сейчас?
– Мы не знаем. Мы сейчас возвращаемся на виллу, чтобы узнать, не нашли ли его остальные.
Валериано и Франческа присоединился к ним. Спешно шагая к дому, Джулиан спросил:
– Вы видели или слышали что-нибудь в саду?
– Нет, - ответили оба.
– Вы были вместе всё это время?
– Конечно, - отозвался Валериано. – Даже в огороженном саду я не оставил бы синьору Аргенти одну в праздничную ночь.
– Вы покидали сад?
– Нет, - ответил Валериано.
Они вернулись на террасу. Гримани в напряжении ходил взад и вперёд. Карло опустошал стакан какого-то ликёра. Донати сидел на прежнем место, рядом, как часовой, стоял Себастьяно. Маркеза была у перил, лицом к озеру, отвернувшись от остальных.
– Где вы были? – резко спросил Гримани.
– У пещер, - ответил Джулиан. – Мы подумали, что Орфео мог сбежать тем путём, но не нашли его.
Гримани снова начал мерить террасу шагами.
– Мы дошли до ворот сада. Но у него была фора. Проклятие! В эту ночь мне повезёт, если на пять миль вокруг найдётся хотя бы один трезвый жандарм. Даже Занетти на празднике, чёрт бы его побрал!
Он остановился и сжал кулаки – его тело подрагивало от попыток сдержать ярость.
– Я поеду в казармы и найду фон Краусса – пусть пошлёт солдат на поиски. Но я не думаю, что от этого будет польза. Он мог уже убраться подальше или вернуться к своей настоящей личности.
Услышав эти слова, маркеза обернулась.
– Настоящей личности? – переспросила она странно весёлым голосом. – Что вы имеете в виду?
– Я хочу сказать, что в Соладжио сейчас два молодых англичанина. Я хочу привести их сюда и расспросить, - глаза Гримани сузились. – И этого француза, что столько знает о музыке, а если верить бумагам Занетти, то и говорит по-английски как англичанин. Я хочу знать, смогут ли они объяснить, где были в то время, когда пел Орфео.
– А какое это время? – спросил Карло. – Я не заметил.