Джулия

Сказав это, она бросилась бежать — от Лео, от себя, от своих сомнений. Он догнал ее и нежно обнял за плечи.

— Любимая, не будем ссориться! — Его мужская самоуверенность исчезла, он был похож на смущенного подростка.

— Я в отчаянии, — прижавшись к его груди и глотая слезы, возбужденно говорила Джулия. — Я боюсь. Боюсь скандала с родителями, боюсь твоей жены, всего боюсь! Но ребенок уже живет во мне, и я не убью его, даже если останусь одна безо всякой поддержки.

— Хорошо, хорошо, — уговаривал ее Лео, — успокойся. Как ты захочешь, так и будет. Я люблю тебя и люблю нашего ребенка, даже если он родится таким же упрямым, как и ты. Обещаю тебе, я больше не буду тебя уговаривать сделать аборт.

В тот вечер Джулия никак не могла уснуть. Ей хотелось посоветоваться с матерью. Лео обещал поговорить с женой еще раз и начать искать квартиру, где они смогут жить пока вдвоем, а потом и втроем. Все мысли Джулии сосредоточились на неопределенном будущем и на судьбе крошечного ребенка, которого ей было бесконечно жаль. Никогда, даже в трудном подростковом возрасте, даже в период бурного полового созревания, она не чувствовала себя такой одинокой.

Изабелла спала рядом, и Джулия ей завидовала. Каждый вечер, жирно намазав лицо кремом и накрутив волосы на бигуди, она засыпала безо всяких мыслей и спала всю ночь крепким сном. Ее не мучили ни страхи, ни сомнения, все ей в жизни было ясно и понятно. Она выходила замуж за сына богатого рыботорговца и считала достойным приданым свою громкую дворянскую фамилию и диплом филолога, единственное назначение которого отныне висеть в рамке на самом почетном месте в шикарном особняке, о котором будущий муж уже позаботился. Теперь у Изабеллы будет все, о чем она мечтала: собственный дом в районе Сан-Сиро, окруженный садом, наряды, драгоценности, модные курорты, банкеты и чаепития с подругами.

Джулия завидовала сестре, но не из-за ее выгодного брака, а из-за характера. Отгородившись от мира неприступной стеной своего эгоизма, Изабелла была абсолютно равнодушна к окружающим их проблемам. Любить, сострадать, жалеть — она и понятия не имела, что это такое! А ведь они с Джулией были почти ровесницами: три года — небольшая разница. Выросли в одной семье, получили одинаковое воспитание и образование, но далеки друг от друга, как планеты во вселенной.

Поэтому, когда Джулия почувствовала себя плохо, она не стала будить сестру. Стараясь не шуметь, она пошла в туалет и там обнаружила с удивлением, что у нее началась менструация. Живот болел нестерпимо. «Странно, — подумала она, — выходит, с анализом что-то перепутали и я не беременна?» Но задержка же была, прежде такого с ней никогда не случалось. Раз пошла кровь, значит, ребенок уже не родится? А она успела привыкнуть к нему и даже начала его себе представлять… Лео, наверное, уже поговорил с женой, начал поиски квартиры. Хорошо еще, что она не успела ничего рассказать матери.

Джулия подмылась, подложила прокладку и вернулась в постель, но через десять минут почувствовала, что прокладка промокла. Она снова отправилась в туалет и поняла, что дело плохо: такого сильного кровотечения у нее никогда еще не было.

В это время в дверь постучали, и Джулия услышала тихий голос матери:

— Джулия, открой, это я.

Джулия открыла дверь и, глядя на мать испуганными глазами, прошептала:

— Мама, у меня, кажется, кровотечение.

Мать ободряюще улыбнулась ей. — Не волнуйся, — сказала она и протянула ей пук ваты, — подложи пока, а я вызову такси.

— Это ведь кровотечение, да, мам? — в ужасе спросила Джулия.

— Это выкидыш, — шепотом, чтобы никого не разбудить, ответила Кармен. — Самопроизвольный выкидыш. Сейчас мы поедем в больницу.

В больнице ей сделали чистку, и когда она пришла в себя после анестезии, в палате у ее постели сидела Кармен.

— Теперь все в порядке, — сказала она дочери. — Со многими это случается. Отцу и Бенни об этом знать не обязательно.

— Но один человек должен об этом знать, — сказала Джулия.

— Он уже знает, — ответила мать. — Сейчас он приедет.

— Ты такая хорошая, мамочка! — с улыбкой сказала Джулия и облегченно вздохнула.

Глава 9

Джулия стояла у окна, глядя на подсвеченную Мадонну, вознесенную над ее родным городом. Она с детства любила смотреть на венчающую шпиль собора золоченую фигуру с молитвенно сложенными руками и поднятым к небу лицом и верила в ее доброту и заступничество. Отсюда, из мансарды высокого средневекового здания, где они жили теперь втроем — она, Лео и кошка Исидора, — открывался фантастический вид на миланские крыши, и Джулия радовалась, что Лео удалось найти такую романтическую квартиру в самом центре.

Лео сдержал слово: он разошелся с женой и снял эту мансарду. В здании размещались конторы, так что к вечеру они оставались единственными обитателями этого старинного дома. Кухня и ванная комната были крошечные, зато гостиная — довольно просторная, в спальне огромная массивная кровать стояла под скосом потолка, и вставать с нее приходилось осторожно, чтобы не удариться головой о балку. Очень красив был кабинет, в него вела деревянная лестница, покрашенная красной масляной краской.

Джулия выбрала для переезда август, когда никого из ее домашних не было в Милане. Изабелла со своим женихом отдыхали на острове Святого Маврикия. Джулия не сомневалась, что они отправились в такую даль не ради купания в Индийском океане, а исключительно для того, чтобы убивать наповал своими открытками с экзотическими видами умирающих от зависти друзей, которым пришлось остаться в душном Милане.

Бенни подбил нескольких приятелей поехать в Грецию, где он рассчитывал «случайно» встретить адвоката Саверио Тонани, отца Сильваны. Адвокат был известной личностью, и Бенни мог бы многого добиться под его руководством. Возможно, подобная перспектива казалась ему настолько заманчивой, что он частенько в задумчивости рисовал профиль Сильваны, подруги Джулии, разглагольствуя при этом, что в женщине главное не красота, а душевные качества. О лучшей партии Бенни и мечтать не мог: влюбленная в него Сильвана открыла бы ему путь к карьере.

Кармен врачи посоветовали увезти мужа из города, и они отправились на курорт в Рапалло.

Джулия так решительно боролась за свое счастье, что семья наконец смирилась, предоставив ей самой решать свою судьбу. Сейчас, глядя на крыши и светящуюся в ночном небе Мадонну, Джулия вдруг вспомнила море и уютный пансион, где они отдыхали с дедушкой Убальдо.

Мелодичный звук колокольчика вывел ее из задумчивости, и она со всех ног бросилась открывать дверь. Она всегда с нетерпением ждала Лео и радовалась его приходу. Когда она слышала его шаги по скрипучей лестнице, сердце ее начинало нетерпеливо биться, щеки розовели, в глазах появлялся блеск. Прежде чем войти, Лео протягивал очередной подарок — букетик цветов, коробку конфет или какую-нибудь хозяйственную вещь, не лишнюю в их еще не обжитом доме. Кошка Исидора обычно успевала опередить Джулию и первой поздороваться с Лео — мурлыча, она терлась о ноги хозяина, мешая ему войти.

На этот раз Лео, едва поцеловав Джулию, преподнес ей особый сюрприз.

— Собирайся, — сказал он.

— Куда? — удивилась Джулия.

— Мы уезжаем, — весело ответил Лео.

Джулия смотрела на него своими черными, широко раскрытыми глазами и ничего не понимала.

— Объясни, пожалуйста, куда мы уезжаем? — заинтригованно спросила она. — И не темни, а то я тебя убью. — И она, сжав кулаки, стала колотить Лео.

— В Арджентарио, — ответил он наконец, — на виллу Серена.