Единственная. Твоя

А глаза Рады будто вспыхнули, засветились изнутри живым пламенем.

— А как чашу свою изопьют до дна, так и сжалятся над ними боги. Все в этом мире по справедливости. Нет напрасных мучений, и безнаказанности тоже нет.

Любава даже опешила, вцепилась в тесто, так, что насквозь проткнула.

— Напрасных мучений нет? А как же… да хоть сироты! Дети, своими родителями забитые, старики брошенные? А смертельно больные? Папе только сорок шесть было! Ему ещё жить и жить, а он сгорел за пару месяцев! И мама вслед за ним ушла! Сердце встало…

Но Раду ее выпад не смутил, наоборот даже.

— Думаешь, это все не учтется? Закончилась их жизнь в этом мире, души сквозь руки богов прошли, и родятся они вновь, да только в этот раз здоровьем крепкие, как молодые кедры. Не один раз на эту землю мы сходим. По воле богов открываем глаза, сколько надобно, и часто несём бремя прошлых жизней.

Дико слышать. Но Любава никак не могла найти достойного возражения. Только и могла спросить:

— А как же другие? Другой веры?

— Законы для всех одни, и Творец тоже един, — отсекла Рада. — Имена и обряды — лишь одежды. Главное в сердце живёт. Его и слушай.

Как будто это так просто… Любава принялась разминать истерзанный пласт теста.

Отличный разговор. Начали про медведя, закончили богами и Вселенским равновесием.

Но молчание длилось не долго. Как вихрь, в избу ворвалась Дарья:

— Вот, нашла!

И девушка развернула нежно-бежевый сверток, показывая вышитое льняное платье.

* * *

По плечам бежали теплые ладони, расправляя и разглаживая невидимые складки на рубахе. Ногти, как коготки мыши, задевали кожу время от времени, но Данияр не дёргался. Сосредоточенно поправлял рукав.

— Не будем долго, правда? — мурлыкала за его спиной Варвара. — Что-то тяжело в последнее время стало. Дитя отдыха требует.

— Хорошо, — едва заметно кивнул.

А голос сухой и ровный. Гладкий, как дерево, только мертвое. Коготки царапнули сильнее.

— Какой муж у меня. Верный, любящий…

Данияр развернулся и молча обошел разодетую в льняное платье жену. Приблизился к окну, поглядывая на стремительно темневшее небо. Уже скоро. Мог бы — вовсе остался дома, до зари резал дерево, расправляясь с остатками заказов. То-то Лад и его Божена удивятся, что люлька так быстро сготовлена.

— Идём, что ли? — голос Варвары звучал урчанием сытой кошки. — Время народу показаться, да и гостям. Песней одарить…

Под его взглядом жена осеклась. Но глаз не опустила, наоборот, смотрела с превосходством — знала свое право.

— Горло побереги, — хмыкнул сквозь зубы. — Сама же говорила — тяжко стало.

Варвара так и вспыхнула. Но спорить не стала, молча вышла во двор.

Так бы сразу. Данияр опять взглянул на небо. Вроде чистое и высокое, но чутье никак не желало униматься. Царапало по нервам медвежьим когтем. Бередило тревогу.

Как бы грозы не было.

Глава 11

Костер взвивался к самым небесам. Сыпал искрами, весело трещал и ухал. А Любава зачарованно смотрела вокруг себя. Да она в сказку попала! Нет таких мест на земле и быть не может!

Спрятавшаяся неподалеку речка журчала нежную песенку, трава как ковер — мягкая и вся в цветах. Вокруг продолговатой поляны деревья стеной, а под ногами роятся светлячки. Будто звёздочки маленькие!

— Хорошо, а? — смеялась Дарья. — Погоди, сейчас все соберутся, веселье пойдет! А пока давай венки сплетем? Самое время!

Любава оглянулась на собиравшихся людей. Они возникали из-за деревьев светлыми тенями, по одному и целыми семьями.

Знакомые лица девушек виднелись на другом краю поляны. Милая болтовня вплеталась в тихий шепот реки и струилась ее продолжением. Красавицы ловко плеливенки и делились им с любым желающим.

Они с Дарьей тоже приблизились.

— Ой, Люба-а-ава, — протянула Таинка. — Всех женихов увести решила? Краса какая!

В шуточной фразе не звучало ни намека на злость или недовольство. Только искренне восхищение. Любава смущённо огладила подол. И вроде бы платье самое простенькое, а село по фигуре так, что глаз не отвести. Ткань льнула к телу, обрисовывая девичьи изгибы, но не пошло, а намеком, и от того лишь более влекуще.

Рада как увидела — только руками всплеснула. Велела косу скорее распустить. Заохала, стоило каштановым локонам упасть на плечи.

— Гляди-ка, что в косе запрятала — реку полноводную, блестящую, — восхищалась женщина, оглаживая локоны и поправляя складки платья.

Ну а потом они с Дарьей пошли сюда. И вот странно, место для праздника недалеко вроде, а по пути никого не встретили — только туман стелился белесым покрывалом. Шли как через муть какую-то — всюду сумрак, деревья темные стеной… и вдруг раз — уже на поляне, полной людей и света.

А ещё цветов — девушки притащили целые охапки. И она взяла себе букетик, чтобы спести венок.

Пальцы пробежалась по упругим стеблям да так ловко первый узел вывели — Любава чуть не ойкнула от неожиданности. Никогда так ладно не получалось, а вот не хуже других выходит.

Душистые лесные цветы сами принимали форму украшения. На зелёной канве красовались крупные ароматные бутоны. Тут и колокольчики, и ромашка, и кукушкины слезы…

На поляне вдруг воцарилась тишина, и Любава удивлённо подняла голову. Сердце сжалось так, что дыхание перехватило. Данияр пришел. И соколица вместе с ним.

Отвернуться бы. Перестать разглядывать, как откровенно и бесстыдно льнет Варвара к мужу. Смотрит на всех с видом победительницы, а на губах играет ухмылка. Заметив к себе внимание, девушка повернулась и вдруг как нахмурится. Данияр тоже взглянул, но вот тут Любава не выдержала и уставилась на измятый венок… Боги, да что с ней?!

И от вида счастливой пары так больно колет в груди, словно там свернулся огненный ёжик.

— К костру пойдем? — тихим эхом донёсся голос сестры.

Да, надо бы уйти. Венок готов, а остальное неважно.

Любава старательно поддерживала болтовню Дарьи, но перед глазами плыл образ статного красавца в простой рубахе и с каким-то амулетом на шее. И даже слепящий блеск костра не мог прогнать морок.

Гул разговора стал громче. Люди смеялись, радостно приветствовали друг друга, а Любава пыталась вести себя естественно. Но пальцы беспокойно гладили резную мордочку медведя, а внутри медленно нарастало сомнение. Хотелось развернуться и уйти, чтобы еще больше не портить себе настроение.

— Смотри, как Свят на тебя смотрит, — зашептал Дарья. — Вон тот, высокий, с темными волосами. К парням пошел, теперь обратно. Красуется…